Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого Страница 49

— На Волгу! — обрадовался Павел. — Ведь ты там родился, — повернулся он в сторону отца.

— Правильно, — подхватил Михаил. — Так, что имейте в виду, Александр Иванович, вы едете, вернее, поплывете с нами...

— Поживем — увидим, — уклончиво ответил старый Полынов. — До лета еще далеко...

А дня через два случилась странная и непонятная вещь.

Жизнь в доме Полыновых начиналась рано и по строго установившемуся порядку с утренней гимнастики. Несмотря на мороз, оба занимались во дворе в легких спортивных костюмах. Водные процедуры на протяжении многих лет отлично закалили организм. Правда, по выходе из ущелья, где никогда не было морозов, Александр Иванович опасался, что перемена климата может отразиться на здоровье Павла. Но пока этого не случилось. Молодой Полынов чувствовал себя хорошо.

После завтрака он стал собираться в школу. У Виктора Осиповича был как раз разрыв между уроками, или, как говорят учителя, «окно», и тот использовал свободное время для занятий с Павлом.

Александр Иванович решил проводить сына.

Утро только наступало. Белесые облака вразнобой проносились над головами, за околицей синел снег, и в густом морозном воздухе, словно далекие видения, проносились озаренные светом вагоны электрички, отдаленный перестук которых временами нарушал сонную тишину поселка.

Оба шли ровно, спортивной походкой, вначале молча. Потом Александр Иванович озабоченно проговорил:

— Я сегодня съезжу в город... Не знаю только, что теперь дарят на свадьбах...

Павел оживился, спросил:

— А что там будет? Я ведь никогда еще не был на свадьбе.

— Соберутся близкие... Они поздравят молодоженов.

— А как там себя нужно вести?

Отец улыбнулся:

— Как обычно... Но мы с тобой на эту тему еще поговорим.

— Они очень любят друг друга... Михаил еще там, в ущелье, мне столько говорил о Лене... И она его ждала... Счастливые.

В голосе сына Александр Иванович почувствовал затаенную грусть. И сам он вздохнул. Невольно подумалось: как сложится судьба Павла?.. Встретит ли он такую девушку, как Лена?

— Она такая хорошая... Лена... Я с ней могу говорить обо всем и не смущаюсь.. А вот ее подруга, ты ее знаешь, Нина, не такая... При ней я молчу, она, наверное, считает меня глупым.

— Ничего, ты еще встретишь человека... По душе...

Павел неожиданно спросил:

— А тебе понравилась та, что в воскресенье приезжала к нам со стариком... Каролина?

Александр Иванович внимательно посмотрел на сына:

— Не знаю... Почему ты вдруг о ней вспомнил?

— Она красивая? Правда? И смотрела на меня как-то странно... Зачем она приезжала?

— Твой дед, он умер за границей, оставил какое-то наследство...

— Наследство! Какое?..

— Понятия не имею... Наверное, семейные реликвии..

— А ты мне рассказывал, что он был очень богатый... В Царицыне.

— Это было давно, до революции...

— А когда мы съездим туда, где ты родился?

— При первой возможности... Обязательно.

Александр Иванович был рад, что сын заговорил на другую тему.

— Я читал, что это удивительный город, с необыкновенной судьбой... Мне очень хочется его посмотреть.

— И мне... Вот летом, когда у тебя наступят каникулы, мы съездим.

Так, разговаривая, они дошли до перекрестка, откуда начиналась дорога в соседний поселок, где находилась школа. Здесь они простились.

— Я тебя буду встречать.

— Не нужно. Обратно я иду через лес... Так ближе.

Той же, ровной, но далеко не старческой походкой, Александр Иванович возвращался домой. Но теперь его мысли были заняты другим — научной работой о долголетии. Все, что он написал там, в ущелье, нужно было заново пересмотреть. Медицина шагнула далеко вперед, и, прежде чем возвратиться к своему труду, следовало познать то, что уже было сделано за годы его вынужденного пленения. Вот за этим Александр Иванович проводил целые дни, а довольно нередко и ночи.

Возле калитки он увидел миловидную девушку с кожаной сумкой — их почтальона, которая каждое утро доставляла газеты.

— Здравствуйте, — сказала она. — Вам заказное письмо... Вот какое огромное.

И, передав большущий конверт, добавила:

— Вот тут распишитесь...

У себя в кабинете Александр Иванович долго разглядывал пакет. На нем в самом низу косым, похожим на женский почерком было написано:

«Москва. Главный почтамт. До востребования».

А фамилию не удалось разобрать.

Когда он осторожно вскрыл конверт, оттуда на стол выпала книга в яркой, как человеческая кровь, обложке.

Когда Александр Иванович взял в руки книгу, то прежде всего обратил взимание на портрет — мужественное лицо человека с большим лбом, черной, коротко подстриженной шевелюрой и открытыми, глубоко сидящими глазами, глядевшими с наивной чистотой. «Лумбонго» — прочел Полынов и дальше, через всю страницу, увидел название: «Я люблю тебя, Африка».

Перелистав страницы, Александр Иванович с удивлением убедился, что никакой сопроводительной записки не было.

— Странно, — подумал он. — Кто же прислал эту книгу? И зачем?

Правда, фамилию автора он сразу вспомнил. Она часто мелькала в газетах, когда шла речь о человеке, страстно, от всего своего большого сердца борющегося за освобождение Африки. Оставив намеченные на день дела, старый врач углубился в чтение и вскоре забыл все на свете...

СВАДЬБА

Никогда еще не было так уютно и празднично в трех небольших комнатках в тихом переулке за Савеловским вокзалом, как в этот субботний февральский вечер. Обеденный стол был раздвинут, к нему приставили еще кухонный столик, и их накрыли белой скатертью. А вокруг впритирку стояло четырнадцать стульев, по количеству ожидаемых гостей.

У хорошего человека всегда много друзей. А в дни семейных праздников это чувствуется особенно. В первом описке тех, кого хотели пригласить Михаил и Лена, было больше пятидесяти фамилий. Цифра оказалась неприемлемой. Столько человек просто негде было разместить. После долгих и жарких споров, обсуждения различных вариантов и взаимных уступок остановились на цифре четырнадцать, с расчетом, что заводские друзья Михаила впоследствии будут приглашены отдельно, уже на его квартире.

Полыновы в списке стояли первыми. За ними шли тетя и дядя Лены (у Михаила никого из родных в Москве не было), директор научного медицинского института, в котором теперь работала мать Лены, Татьяна Александровна, и, наконец, самые близкие друзья, между прочим, среди них институтская подруга Лены, с которой она вместе работала в геологическом управлении, Нина.

Нина пришла первой и торжественно преподнесла молодоженам подарок — большую изящно отделанную коробку, в которой, как оказалось, лежало двенадцать серебряных столовых ложек и столько же вилок и ножей.