Александр Авдеенко - Граница не знает покоя Страница 51

— Все! — передразнивает его Катомин, и с раздражением: — Сам ты — телок! Разве так рапортуют? Тут дело серьезное…

Катомина дергает за плащ-палатку какой-то пограничник. Он смолкает, оглядывается и видит спускающегося со ступенек крыльца старшину заставы Мальчикова. Катомин спешит навстречу с рапортом.

— Товарищ старшина! У погранзнака 972 задержан теленок. Его следы проверены. КСП не нарушена. При осмотре во рту обнаружен шелковый шнурок. Телок отпущен. Больше происшествий нет. Старший наряда — сержант Катомин!

У старшины Мальчикова недовольное лицо.

— Отпустили, значит? А где шнурок?

Катомин вынимает его из кармана и передает старшине. Тот осматривает шнурок на солнце, вертит во все стороны, особенно внимательно разглядывая привязанный кусочек резины, похожей на резину противогазной маски. Все следят за старшиной.

Эту сцену нарушает громкий рапорт наружного часового. Все оглядываются в сторону забора и калитки, куда только что подкатил газик. Кто-то из пограничников про себя произносит:

— Комендант приехал…

В кабинете начальника заставы. Отодвинута занавеска с карты участка заставы на стене. Около нее — комендант майор Громобой, капитан Сагайдачный и капитан Забиров. Комендант мизинцем правой руки показывает Забирову — начальнику заставы.

— Вот здесь, на стыке нашей и соседней комендатур, с вышки вашего левого соседа на сопредельной стороне обнаружены наблюдатели. Два дня наблюдали. Там самое вероятное направление. Начальник штаба решил здесь наряды уплотнить. Сегодня же. Обратите особое внимание, Забиров, и на свой тыл!

— Товарищ комендант! — капитан Забиров смотрит в упор на майора. — Два раза докладывал вам о гражданке Копытько. С тех пор, как осудили ее мужа — лесника — за переправу, стала ведьма-ведьмой. На всех волком смотрит. Ненадежна.

— Я сказал — не будем отселять! — Громобой жестко смотрит на начальника заставы. — Через нее всю ниточку потянем. Усильте наблюдение — и все. (Пауза). А что ночные наряды?

— Уже докладывал — без происшествий, товарищ комендант!

Раздается стук в дверь.

— Войдите!

Входит Мальчиков. По его взволнованному виду комендант догадывается, что случилось что-то. Мальчиков протягивает коменданту шнурок с резинкой.

— Товарищ майор! Наряд сержанта Катомина у погранзнака 972 при задержании животного обнаружил вот это…

Офицеры склоняются над шнурком. Резина явно не с отечественного противогаза, а иностранного происхождения. Громобой резко выпрямляется.

— Чей теленок?

— Гражданки Копытько.

Молниеносный взгляд Громобоя в сторону капитана. Сагайдачного. Тот вертит в руке шнурок.

— Разрешите доложить, товарищ майор! — Мальчиков решительно смотрит на коменданта. Тот в это время разглядывает карту в планшете. — Этот теленок известный. Житья от него нету. Всюду шляется, все жует. На днях у ефрейтора Кашкина поясной ремень сожрал. А нынче ночью сжевал, наверно, эту штуку у нарушителя.

— Сжевал-то сжевал, но кое-что у того осталось, надо думать…

Звонок телефона обрывает эти сказанные будто про себя слова Сагайдачного. Комендант берет трубку. Слушает. Быстро кладет ее. Оглядывает всех…

— У соседа на контрольной полосе — следы. Прорыв! Объявите тревогу. Заслоны — в тылы. Катомин где? На заставе? А его Рекс выздоровел?

— Все в порядке, товарищ майор!

— Вызвать Катомина с собакой… Поедем на стык — сосед помощи просит.

Все устремляются к двери.

Выходят во двор. Застава пришла в движение. К машине подходят офицеры, старшина заставы. Вместе с ним в машину забирается подбежавший с собакой сержант Катомин. Гаэик быстро заводится, пыль взвивается за кормой, и машина мчит по дороге вдоль границы.

Контрольно-следовая полоса на границе. Над ней склонились два офицера. Невдалеке стоят остальные пограничники. Один из офицеров, рыхлый и толстый — это комендант майор Рябчик — выпрямляется, гневно смотрит на второго.

— Эх, вы! Что же не заметили? Видите, каблуки вдавлены? Не видите? Ясно, человек задом наперед прошел. Это ребенку видно. А вы в ту сторону пошли!

Подзывает пограничника с собакой.

— Вот. Обратный след проработать! Давай!

Собака обнюхивает следы на вспаханной рыхлой земле и уверенно бросается в обратную сторону. За ней бегут все пограничники.

Широкий ручей — почти речка. На одном берегу мечется из стороны в сторону на поводке у пограничника светлая овчарка. Несколько офицеров ходят на противоположном берегу. Нагибаются, что-то рассматривают и опять расходятся в разные стороны.

На горизонте, в перспективе грунтовой прямой дороги показывается облачко. Приближается автомашина. Газик останавливается, и оттуда все выходят. Майор Громобой идет к офицерам и на середине мостика встречается с майором Рябчиком. У того злое красное лицо. Пот заливает шею.

— Ну и чертова штука получилась! — отдувается Рябчик. — Первая поверка, лишь рассвело, заметила следы на полосе будто «туда» решили, что нарушитель ушел на сопредельную сторону. Прибыл я, нижу: переход задом наперед. Приказал проработать обратный след. Уперлись вот и этот проклятый ручеек, а дальше — никуда! Постой, постой! Осмотримся! Ведь это уже участок Забирова, наш участок.

К ним подходит остальные офицеры и старшина Мальчиков. Громобой смотрит налево — там лес, вперед — там уходящая вдаль дорога, направо — там еле-еле видна окраина села. Немножко поближе — запущенный, почти обрушенный сарай.

— Это Боровое, кажется? — Громобой показывает на контуры села. — А это чья стодола? Не Копытько ли?

Перехватив взгляд коменданта, Мальчиков уверенно отвечает:

— Да, хозяйство Фроси Копытько.

Громобой с Сагайдачиым многозначительно переглядываются.

— Катомина с собакой!

Забиров вызывает Катомина, и Рекс по его приказанию нюхает следы, обрывающиеся у ручейка, затем все приехавшие да еще толстый майор Рябчик в придачу втискиваются в газик. Машина по проселочной огибает поле и берет направление к сараю.

У распахнутых дырявых дверей сарая все выскакивают из машины. На шум мотора оттуда выходит неопрятная старуха с граблями. Это Фрося Копытько. Посторонившись, пропускает она в сарай пограничников, сама остается снаружи. Около нее задерживается Сагайдачный. Поблизости — Катомин с собакой.

— Бабушка! Никого чужих не видели?

— Ничего не видела…

— Никто не ночевал здесь?

— Нет, кажись…

— А в точности?

— Да нет, говорю!

Сагайдачный вынимает из кармана шнурок.

— А теленок есть у вас?