Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин Страница 69

— А ты мне минут тридцать назад не звонила?

— Нет. А что?

— Да так. Возможно, кто-то ошибочно попал ко мне. Спрашиваю: «Кто», а в трубке лишь дыхание, и никто не отвечает. А дышит, будто за ним гнались только что.

— Может, проверяли, на месте ты или где?

— А что меня проверять? — уводя разговор в сторону, как можно беззаботнее ответил он. — Если кому надо что, то и без того все узнают. У нас служба отлажена отлично, — продолжая разговор, он встал и будто невзначай подошел к окошку, ведущему на улицу, приоткрыл занавеску и выглянул: машины у их дома не было. Посмотрел на часы — было без двадцати четыре. Туман рассеивался. На противоположной стороне из калитки вышел дворник и начал подметать улицу. «С машиной надо разобраться», — решил он, подходя к тумбочке с телефоном.

Тячев ему дали сразу. Дежурного попросил позвать капитана Кислицу. Тот доложил, что задержаны контрабандисты на участке обходчика Пилипа. Причастные к этому делу машинист паровоза и его помощник сняты с поезда и сейчас находятся под стражей.

— А главный кондуктор поезда?

— Я его тоже допросил, но он ни при чем. Разрешил ему следовать дальше…

— Вы допустили большую ошибку! — резко заметил подполковник. — Надо было задержать его и вагонного мастера. Понимаете?.. Что?.. Я говорю, надо было!.. Ну, хорошо! — устало закончил он разговор. — Я сейчас выезжаю к вам.

— Как же так, Саша? — умоляюще проговорила жена. — Только что вернулся и опять уходишь! Неужели Кислица не справился бы без тебя? — По ее высокому лбу пробежали тоненькие морщинки, в глазах появились слезы. «Кажется, терпение и у нее лопается, — пронеслось у него в голове, — ну, ничего, продержимся». Он потер переносицу указательным пальцем правой руки.

— Тогда почему ему поручили Тячев, почти на самой границе? — услышал он голос жены.

— Да, участок у него самый боевой, — задумчиво проговорил Чащин. — Разберемся. — Он набрал номер дежурного по отделу. — Есть ли какие новости? — поинтересовался подполковник.

Дежурный доложил, что получена телеграмма от майора Винокурова. Завтра он должен прибыть.

— Отлично! — обрадовался Чащин. — Отведите ему пока комнату в нижнем этаже. Пусть отдохнет с дороги, — распорядился он. — Пришлите сейчас мне машину. — Затем позвонил старшему лейтенанту Зуеву. — Сколько на твоих часах? — поинтересовался после приветствия. — Четыре? Ну, значит, пора вставать. Свяжись, пожалуйста, с лейтенантом Пивнем и вместе — срочно на станцию Королево. Задержите главного кондуктора Буряка и вагонного мастера Непорожнего. Допросите их. Только что мне сообщил Кислица, что они на своем поезде провезли контрабанду. Их не отпускать до особого распоряжения. — Он положил трубку на рычаг, подошел к жене, присел рядом.

— Вот, Клава, мне надо ехать.

Она устало положила ему на плечо голову. Помолчала, затем тихо спросила:

— Скажи мне, есть ли какие вести от Ксении?

— Пока нет, — так же тихо ответил он. — Но скоро, вероятно, будут.

Она глубоко вздохнула. Села прямо и, глядя куда-то в угол, вновь задала вопрос:

— Ей там очень тяжело?

— Мне пора, — заторопился он. Чмокнул жену в затылок. — Мне пора!

В машине не спалось. Вопросы жены были объяснимы. Обычно она не докучала ему, если это касалось чисто служебных дел, но тут особый случай, и тревога ее была естественной. Он и сам в последние дни все чаще задумывался над тем, почему от Ксении, устроенной на графской усадьбе под вымышленным именем Марина, не было никаких вестей. В условленном месте — «почтовом ящике» — писем от нее не находил, хотя по договору она должна была бы уже сообщить о себе.

Может быть, она на краю провала или еще хуже того? В экстренном случае она должна дать телеграмму-«молнию». Но и ее он не получал. «Возможно, так сложились обстоятельства, что нельзя отлучиться, — успокаивал он себя. — Ксения — Марина не из тех людей, которые так просто сходят со сцены. Такие продолжают игру до конца и в конце концов выходят победителями. Ведь у Ксении, как ни говори, за плечами четыре года войны».

В Ужгороде подполковника Чащина предупредили о готовящейся в зоне действия его отдела встрече главарей разрозненных банд бандеровцев. К ним предполагался приезд резидента из руководящего центра организации украинских националистов — ОУН. Надо было уточнить место сборища и принять соответствующие меры. Об этом событии Чащин поставил в известность пока только одного секретаря парторганизации отдела старшего лейтенанта Зуева, который через некоторое время доложил о том, что на графской усадьбе, где сейчас размещены склады ОРСа железнодорожников, отмечено появление посторонних людей. Усадьба находится вдали от жилья в живописной долине закарпатских лесов. Железнодорожники бывают там редко, так что место удобное.

После окончания войны отделом были проведены оперативные меры по созданию надежных заслонов в местах, к которым тяготели подозрительные личности, а также бандеровцы. Графская усадьба была пока белым пятном.

Вместе с Зуевым они долго размышляли над тем, кого направить на усадьбу. Подбор кандидатуры — один из главных моментов в подготовке операции. Работника отдела не пошлешь. Местные жители к ним уже присмотрелись, а этого достаточно, чтобы в корне загубить дело. Нужен был посторонний надежный человек. Но кто? В одну из бессонных ночей Чащин вспомнил о Ксении. Во время войны им пришлось работать вместе. В сорок третьем она засылалась в тыл врага к партизанам. Готовил ее Чащин, тогда еще капитан. Ксения по всем статьям подходила к отведенной ей роли. Она была из Закарпатья. Хорошо владела украинским, венгерским, чешским и немецким языками. Вопросы понимала с полуслова, имела хорошую память, была наблюдательна. Она с успехом прошла соответствующую подготовку. За время совместной работы у них сложились дружеские отношения. О других Чащин и не помышлял, ибо очень любил свою жену. И был страшно удивлен, когда у самолета, на котором Ксению переправляли через линию фронта, девушка позволила излишнюю чувствительность. Капитан крепко пожал ей тогда теплую, чуть дрожащую руку и хотел отойти, но его удержали глаза Ксении. Так она никогда на него не смотрела. Видно было по ним, что она прощалась с ним насовсем.