Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин Страница 70

Она как-то беспомощно улыбнулась одними губами, затем решительно шагнула к нему и обняла, крепко поцеловала в губы, быстро повернулась, скрылась в самолете. Чащин долго еще не мог забыть этого поцелуя. Уже самолет взмыл в ночное небо, развернулся над аэродромом, покачал им на прощание крыльями и ушел во мглу, а он все стоял, ощущая прикосновение жарких Ксениных губ…

Встретились они через год. В партизанском отряде Ксения была сильно ранена, и ее вывезли в тыл на самолете. Подлечилась в госпитале и попросилась к ним в часть радисткой. На груди ее сверкала новенькая медаль «За отвагу». С Чащиным она вела себя по-дружески, и о том, что произошло у самолета, ни он, ни она старались не вспоминать. Шел последний год войны. Дел у всех было невпроворот. Они мало встречались. Однажды она поделилась с ним своими планами на будущее.

— Если кончится война и я останусь в живых, — она искоса глянула на Александра Лукича, — то обязательна поступлю в юридический институт.

— А замуж? — почему-то вырвалось у него. Ксения улыбнулась, ответив шуткой на шутку.

— Вы, товарищ майор, — Чащину только что присвоили очередное звание, — вы, товарищ майор, — повторила она и сделала акцент на последнем слове, — женаты! А больше у меня знакомых мужчин нет.

— Да, ситуация, — тогда только и смог ответить ей Чащин.

Прервал их разговор вестовой. Майора вызвали к начальству. Странно, но это была их последняя встреча во время войны. Александр Лукич получил задание и тут же уехал, а когда вернулся, Ксении не было на месте.

Повстречались они случайно во Львове на базаре. Он часто потом удивлялся, вспоминая этот невероятный случай. Ведь она могла бы пойти за овощами на час раньше, а поезд его опоздать к этому времени. Но судьбе было угодно, чтобы они опять увиделись именно здесь. Жена послала его купить для ребенка яблок. Времени было в обрез. Поезд их мог в любую минуту сорваться и уйти дальше на запад. Поэтому он торопился. Подбежал к торговке и увидел Ксению. Она была одета в военную форму, на плечах сержантские погоны. Высокая, стройная, чуть выше его, она стояла задумчивая и не обращала ни на кого внимания.

Он чуть дотронулся до ее локтя. Она обернулась, и сразу свежее, румяное лицо ее осветилось радостной улыбкой.

— Товарищ подполковник! — в глазах ее появились слезы.

— Да, это я. Я очень рад, что увидел тебя.

— Вы живы. А мне сказали… Я думала…

— Жив, жив, Ксения Андреевна. Вот еду с женой и сыном в Закарпатье, на новое место службы.

Он пригласил ее к себе в вагон, предложил познакомиться с женой, и она не отказалась. По дороге девушка рассказала, что продолжает работать в органах госбезопасности радисткой, одновременно готовится поступать в институт.

— Так что мечту свою я осуществляю, — заключила она. — Живу на зарплату, потом буду жить на стипендию. Одной хватит.

Видимо, ни с кем она не разговаривала откровенно, а тут — старый боевой товарищ. Кому, как не ему, можно открыть свои секреты, чуть поплакаться: он поймет и не осудит. Во время войны все родные и близкие ее погибли или пропали без вести, и теперь осталась она одна на всем свете.

— На базаре я как раз думала о вас, — рассказывала она, — пронесся слух, что вы не дожили до Победы. И вот вы — живой и невредимый…

Она действительно была рада ему, как своему родному брату. Она согласилась пойти с ним к его жене, на что не решилась бы в другое время. Но сегодня она так была одинока, и случай послал ей его. Да, она могла только себе признаться в душе, что Чащин ей нравился больше всех. Рядом с ним становилось спокойно. У нее появлялась уверенность, и работать становилось легко, и жить. Только час назад было все до чертиков тошно и противно. Она даже не знала, зачем пришла на базар, видимо, для того, чтобы не оставаться одной и быть на людях. И вот ей хорошо и радостно. «Это нас свела с ним опять судьба. Значит, она существует», — думала Ксения, искоса поглядывая на идущего рядом Александра Лукича.

— Мне хочется побывать у себя на родине, — заметила она, — и я надеюсь, что вы пригласите меня погостить. А то ведь мне теперь не к кому там прийти, не у кого остановиться.

Клава сначала приняла ее не совсем приветливо: мало ли сослуживцев у мужа. Но вскоре они разговорились. Голос жены потеплел. Ксения имела необычайный дар располагать к себе людей. Она тонко улавливала настроение, характер человека и умело вела с ним беседу. Расстались они, как показалось Чащину, друзьями. Вспомнив о Ксении, Чащин решил, что лучшей кандидатуры ему для предполагаемого дела не найти. На следующий день он выехал во Львов. Ксения приняла его предложение сразу. «Это мне, как будущему юристу, конечно, пригодится, — рассуждала она. — Я согласна». С начальством было труднее разговаривать, но Чащин все-таки сумел доказать им необходимость откомандирования Ксении в распоряжение его отдела. Приехала она к нему домой как сестра жены, но жила в строгой секретности. На улицу не выходила, с соседями старалась не общаться.

Из отдела в курсе был только Зуев. Ксения привезла с собой маленькую собачку по кличке Лучик. Ее поместили в вольер, ухаживал за ней старший лейтенант.

После определенной подготовки Чащин устроил Ксению кладовщицей на графской усадьбе.

Клава была очень рада приезду девушки. Александр Лукич сказал жене, что у нее сейчас отпуск, и она погостит у них, как и договаривались. Но супругу было трудно обмануть. Она делала вид, что верит ему, но догадывалась об истинной причине приезда к ним гостьи. Когда девушка «уезжала» обратно, они попрощались. И вот этот ночной разговор с ним. «Прозорлива, мать. Ничего не попишешь. Ну да ладно, закончится все это, тогда и узнает».

— За поворотом Тячев, — оборвал его мысли шофер, — куда прикажете ехать, товарищ подполковник?

— К вокзалу.

Было одиннадцать часов утра. Солнце стояло почти в зените и нещадно жгло. Внутри «эмки» было душно. Чащин с удовольствием вылез