Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин Страница 71

Вошел капитан Кислица. Он был подтянут, сапоги начищены. Видимо, готовился к приезду начальника. Но круглое лицо его с водянистыми мешками под глазами было хмурым.

— Разрешите доложить! — обратился он к подполковнику.

— Кто задержал преступников? — перебил его Чащин.

— Обходчик Пилип. Сейчас я его приглашу. — Кислица вышел и вскоре вернулся с обходчиком.

Чащин поднялся из-за стола и пошел навстречу железнодорожнику. Крепко пожал ему руку. Пилип переминался с ноги на ногу, застенчиво улыбался.

С Михаилом Трофимовичем Пилипом Чащин познакомился почти сразу, как только возглавил отдел МГБ. Возвращаясь из Солотвина, он увидел на обочине дороги богатырского сложения мужчину и под стать ему женщину. Оба красивые, высокие, словно герои из русских былин. Рядом с великаном — две огромные корзины. Велел шоферу притормозить.

— Вам далеко? — спросил подполковник у мужчины. — А то садитесь, подвезу.

— Так нам до сторожки, — обрадовался тот. — Сидай, Катря, коль начальство приглашае. Это моя супруга, — объяснил он Чащину. — Меня зовут Михаилом, по отцу Трофимовичем. Обходчик я. Тут недалеко мой участок… А жинка мне помогае. Як же без жинки… — Они еле разместились на заднем сиденье.

Машина тронулась. Пилип продолжал говорить, его Катерина всю дорогу молчала. Михаил Трофимович рассказал, что они едут из гостей. В соседнем селе живут его младший брат с матерью. В корзинках у них всякие подарки. Есть закарпатское, лучшее в мире, вино. Он предложил стаканчик Александру Лукичу, но тот вежливо отказался, сославшись на предстоящие дела. Вскоре они вышли, но дружба между ними, завязавшаяся так случайно, крепла с каждой новой встречей. Месяц спустя Пилип предотвратил ограбление вагона с трофейным оружием, и вот теперь — поимка контрабандистов.

Александр Лукич довел Пилипа до стола и усадил его на стул. Венский стул под его тяжестью затрещал. Обходчик смущенно улыбнулся, будто извинялся за свой богатырский рост.

— Большое вам спасибо за помощь, — поблагодарил его Чащин, — от всей души!..

— А, пустяки, товарищ начальник, — окончательно смутился Пилип. — Выполнил свой долг, и все тут.

Пилип рассказал во всех подробностях, как было дело, и поднялся со стула.

— Ну, спасибо вам за внимание. А если чего надо, вызовете.

Чащин пошел проводить его до двери. Вернувшись, сел на свое место и вопросительно посмотрел на капитана.

— Дело абсолютно ясное, товарищ начальник, как дважды два. Контрабанду провезли машинист Семак и его помощник Шабала. А возчик Клованич припрятать ее пытался. Все они теперь в наших руках. Клованич пьян до невозможности.

— Вы это точно установили? Может быть, притворяется? — вставил Чащин.

— Пьян. Слово через губу не перевалит, — без тени сомнения продолжал утверждать капитан. — В ящиках, выгруженных из-под паровоза, оказались отрезы драпа и шевиота, шелковый трикотаж, румынские сигареты в твердой упаковке и что-то сыпучее вроде курительной махорки. — Он минутку помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: — У всей поездной прислуги взял письменное объяснение. Главный кондуктор Буряк и вагонный мастер Непорожний к контрабанде непричастны.

— Я это уже слышал по телефону. Но с чего вы сделали такой категорический вывод?

— Из их объяснительных, где они написали, что не успели выяснить причину остановки поезда.

— Вы внимательно слушали рассказ Пилипа? Помните, он сказал: «Поезд проследовал из Румынии около часа». Во времени обходчик ошибиться не мог. У Буряка было достаточно времени, чтобы дважды сходить к паровозу и обратно. Он просто вас обманул. По инструкции, главный кондуктор должен знать причину остановки поезда. И он ее знал прекрасно. Вторая ваша оплошность в том, что вы не уяснили такого факта: поезд не может отправляться без команды опять же главного кондуктора. А здесь именно тот случай, когда и эта инструкция была нарушена. Кондуктор и машинист — это одна шайка. После телефонного разговора я думал, что вы примете меры к задержанию Буряка и Непорожнего на ближайшей станции, хотя бы в Хусте. Однако и этого не произошло. Плохо, капитан, из рук вон плохо! — Чащин помолчал немного, поглаживая пальцем левой руки переносицу, что всегда означало сильное волнение, и спросил: — Вы выяснили, каким образом контрабандистам удалось обмануть работников таможни? Осматривали паровоз?

Кислица виновато молчал.

Чащин отпустил его. Тот вышел из кабинета с красными пятнами на лице, будто из парной. Александр Лукич остался один. Закурил. «Что случилось с парнем? Кадровый офицер. Почти одногодок. В органах госбезопасности не новичок. А ошибки допустил непростительные. Может, просто устал? Как-никак четыре года без отпуска. Обязательно надо поговорить с ним. А может, чем-то болен? Что-то мне не нравятся его мешки под глазами». Чащин достал блокнот-памятку и аккуратно вывел: «Кислица. Надо поговорить».

Глава IV

ОТКУДА БЕРУТСЯ ШПИОНЫ

Станислав Крамер сумел по фиктивному документу о непригодности к воинской службе, полученному в госпитале после небольшого ранения, уйти от фронта и даже был списан по чистой. Уехал в Мюнхен, куда, по слухам, переселился его отец. Но поиски его были тщетны. После долгих мытарств по городу ему наконец удалось найти место официанта в закусочной. Ее владелец направил Крамера на медицинское освидетельствование. Вот когда особенно перетрусил он, опасаясь разоблачения симуляции. Но врач дал заключение только о пригодности его к работе в питейном заведении. И вот Крамер при деле. Жизнь его налаживалась, и казалось, что все самое жуткое позади и что он зря терзал себя сомнениями.

В это утро он поднялся с особенно приподнятым настроением. На дворе стояла прекрасная погода. Он прошелся с наслаждением по чисто убранной комнате и остановился у стула, на спинке которого висел тщательно отутюженный костюм. Это сделала его соседка по площадке. За несколько шиллингов она убирала его комнату и стирала белье. Но особая предупредительность ее крылась в другом: она видела в нем своего будущего зятя. У бедной женщины была