Андрей Коробейщиков - Камкурт. Хроники Тай-Шин Страница 77

— Извини!

— И не извиняйся. Ты ни в чем не виноват. Просто в тебе слишком много человеческого. А в мир Тай-Шин войти могут только оборотни…

Они зашли в уютный бар и теперь сидели за столиком, на котором стояли чашки с дымящимся крепким кофе. Мальцев внимательно смотрит на собеседника.

— Я должен с ним встретиться! Должен! Понимаешь? И чем быстрее, тем лучше.

— Лучше для кого?

— Для меня, понятно. Но и для него тоже! У меня есть очень важная информация для него! Ему угрожает опасность!

Координатор Клуба улыбается.

— Ему угрожает опасность с того момента, когда он узнал о самом существовании Тай-Шин.

Мальцев чуть наклонился вперед и прошептал.

— Боюсь, ты просто не понимаешь, о чем идет речь.

— Да уж конечно…

— Без обид. Если бы ты знал что твориться за видимой гранью этого долбанного мира…

Вадим откинулся на мягкую спинку дивана.

— А как ты думаешь, что произошло с теми, кого мы называем Нулевой Волной?

Мальцев удивленно пожал плечами.

— Я вообще что-то про эти Волны не понимаю…

Координатор проводил взглядом парочку молодых людей, которая прошествовала мимо их столика, и посмотрел на собеседника.

— Нам абсолютно ничего не известно о жизни Коврова до недавнего времени. Это сейчас он известный писатель и консультант по вопросам бизнеса, но даже сейчас никто ничего не может сказать о нем наверняка. Однако чтобы там ни говорили, люди, которые хотят идти чуть дальше, чем чтение его книги, неизбежно попадают в очень щекотливую ситуацию. Они встают на Путь, который не всегда проходит там, где его хотели бы проложить за них невидимые правители человечества. Это порождает конфликт. Конфликт между обществом и индивидуумом, индивидуумом и его близкими, индивидуумом и прежним его мировоззрением. Люди, которые осознали истинное положение дел, уже не могут вернуться назад и жить в рабстве навязанных ценностей и идей. Но им очень тяжело двигаться вперед, потому что они не знают, как это делать, и их не хочет отпускать Система, которая управляет людьми как послушными марионетками. Так вот, именно здесь возникает очень сложная ситуация. По непонятным причинам, Ковров всегда был против каких-то организационных форм. Он говорил, что человек не нуждается в поводырях. Поэтому он и выбрал для общения с людьми мифотворчество. С одной стороны как бы дает определенную информацию, с другой — постоянно уходит в сторону, ускользает, облекает все это в сказки и притчи, которые наш разум пытается свести к банальной выдумке. И людям уже ничего не остается, как объединяться, чтобы совместными силами продираться дальше, на Свободу. Насколько мне известно, первые дуэнерги объединились в 1999 году. Но о них нам практически ничего не известно. Именно их мы и называем Нулевой Волной. И только после официального выхода «Шамана-Охотника», появились дуэнерги Первой и Второй, Третьей Волн. А теперь вот, оказывается, был еще и тайный ученик.

Мальцев задумчиво кивнул. А Вадим внимательно наблюдал за каждым его движением, отслеживая все невербальные жесты, пытаясь собрать об этом человеке как можно больше информации. Мальцев усмехнулся.

— Ты мне не веришь?

— Да нет, почему, верю! От Максима вполне можно ожидать чего-то подобного. Только вот… встретиться с ним у тебя, Гена, вряд ли получиться.

Мальцев удивленно посмотрел на Координатора.

— Почему?

Кюнеберг развел руками.

— Потому что, во-первых, он не хочет ни с кем встречаться. А во-вторых, не знаю, чему он тебя обучал, но теперь это совсем другой Ковров.

— В каком смысле?

Мальцев изумленно привстал, облокотившись о столик.

— Что значит, совсем другой?

— Так, — Кюнеберг выдержал короткую паузу и добавил, — Сошел с ума…

Мальцев отказывался верить в это просто потому, что этого в принципе не могло быть. Он просто не мог представить своего Учителя в образе умалишенного. Ковров — единственный человек, который понял тогда природу его страха после побоища в таежной глуши. Единственный, кто поддержал его тогда, кто научил таким вещам, о которых Мальцев раньше и мечтать не смел. И вот теперь этот самодовольный субъект говорит, что Адучи сошел с ума. Не хочет ни с кем видеться, сидит взаперти, подавленный и обреченный. Если это было правдой, то тогда обрывалась единственная нить помощи, на которую еще мог рассчитывать Мальцев в этой утомительной охоте. Бегство от Хартов на этом заканчивалось. Если Кюнеберг обманывал его, то непонятно было с какой целью. И если Ковров и в самом деле просто не захотел бы видеться с Аргусом, что было бы вполне оправданно после нескольких фактических вызовов на ножевой поединок со стороны его ученика, то он бы просто так об этом ему и сказал. К чему тогда был весь этот балаган? В любом случае, чтобы проверить это, необходимо было увидеть Адучи. И если даже Кюнеберг откажется сделать это добровольно…

Кюнеберг словно уловил последнюю мысль собеседника и, улыбнувшись, погрозил ему пальцем.

— Только не надо думать всякие глупости. Это может печально закончиться. Ученик учеником, только и мы кое-что умеем. Поэтому давай сразу договоримся…

Мальцев поднял перед собой руки ладонями вперед.

— Вадим, слушай, это правда, очень серьезно. Мне нужно его увидеть. Хотя бы ненадолго. Что значит «сошел с ума»? Надеюсь, ты выражаешься фигурально?

Кюнеберг, прищурившись, посмотрел Владиславу Мальцеву прямо в глаза и веско произнес:

— Сойти с ума, не всегда значит стать умалишенным. Сойти с трибуны чемпионов — не означает перестать быть чемпионом.

Кюнеберг откинулся на спинку стула:

— Я на самом деле не знаю, чем тебе можно помочь…

Вечер. Мальцев неторопливо шел по центральной улице города. Ему нравился Барнаул. В этом уютном городе он чувствовал необъяснимое спокойствие, и в тоже время возбуждение от ощущения чего-то грандиозного, скрытого за гранями видимого мира. Несмотря на сравнительно небольшие размеры города, в нем таилась невероятная сила — тайная, притаившаяся до поры до времени в недрах старинных улочек. Ведь не случайно в июле двадцать шестого года экспедиция Рериха отклонилась от своего основного маршрута в горы Тибета, и прибыла в Барнаул на пароходе из Новосибирска. Не случайно генерал Ковров, один из патриархов Клана переехал сюда в пятьдесят третьем из Москвы. Да и Адучи поселился здесь не случайно. Воспоминания о Коврове навеяли какую-то ностальгическую тоску. Несмотря на то, что их расставание было излишне импульсивным и не очень теплым, Мальцев с благодарностью вспоминал время, проведенное в обществе молодого тайшина.