Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин Страница 81

— …Товарищ старший лейтенант, — отвлек Зуева от воспоминаний шепот лейтенанта Домася. — Притула-то спит, поди, сном праведника. Может, и мы попусту?..

— Прекрати разговоры, браток, — тоже тихо оборвал его Зуев, — иди на свое место и поглядывай в оба!

В третьем часу ночи сквозь щели ставней неожиданно пробился свет. Послышался скрип открываемой двери. Зуев метнулся за угол сарая. На крыльце замаячил смутный силуэт хозяина дома… Остановившись около перил, Притула прочертил темноту лучом фонаря, как бы просигналил кому-то, подошел к сараю, щелкнул ключом и скрылся. Вышел он оттуда с туго набитым мешком, положил его на крыльцо, а сам зашел в сени. Через некоторое время свет в доме погас, а Зосима вновь появился на крыльце в телогрейке и болотных сапогах. В руках его было ружье. Он снова просигналил фонариком, постоял немного, всматриваясь в темноту, и, взвалив мешок на спину, зашагал в сторону Тисы. Чекисты последовали за ним, ориентируясь по шарканью ног. Тем временем дождь перестал.

Миновав несколько дворов, Притула завернул за угол, вышел в поле и, спустя несколько минут, исчез в зарослях ивняка. Однако кустарник скоро кончился, и ночной путник замаячил на открытом месте, где одиноко стоял стог сена. На небе разорвало тучи, и появилась луна. Она была как нельзя кстати. Зуев и Домась приблизились к стогу, прислушались. Шагов не было слышно. Обойдя стог с двух сторон, они никого не нашли, сколько ни всматривались. Притулы нигде не было. Он будто растворился во вновь наступившей тьме.

— Что за чертовщина, — выругался Зуев. — Не провалился же он сквозь землю?! Обшарь-ка стог, браток, — приказал он лейтенанту.

В стоге никого не оказалось. Решили разойтись и тщательно осмотреть заросли кустарника. Однако и это ни к чему не привело. Возвратились к стогу. Прошло минут двадцать с момента утери следов Притулы. За это время он мог уйти далеко. Что делать? Идти обратно к его дому, а вдруг он туда не вернется? Что у него на уме? И почему он ночью расхаживает в такую слякотную погоду у самой границы? Старика надо было найти во что бы то ни стало!

Вдруг лейтенант Домась схватил за плечо Зуева и сжал его. Прислушались. В их сторону кто-то шел шаркающей походкой. Вскоре обозначилась знакомая фигура Зосимы. Он направлялся к тому же стогу, где присели на корточки оба оперработника. В нескольких метрах от них он свернул в сторону. Еще минуту, и Зосима вновь мог затеряться в зарослях. Зуев выпрямился и, направив на него луч фонарика, скомандовал:

— Оружие на землю! Руки за спину!

Притула от неожиданности застыл на месте. Помедлив немного, бросил ружье и закинул руки за шею.

— Что вас привело сюда? — подошел к нему вплотную Зуев, продолжая светить фонариком.

— Я вертаюсь домой с охоты, да, кажись, забрел в запретную зону.

— Где ваш мешок? Что в нем находилось?

Только теперь ночной охотник понял, что попал впросак. Прикинувшись простаком, ответил:

— В мешке была надувная лодка. Я отдал ее повстречавшемуся знакомому охотнику. В нашем деле без выручки не обойтись.

— Кто этот охотник? Где он сейчас?

— Как вам сказать… Живет он в Боржаве, зовут его Петром. А куда он подался — не ведаю… Должно быть…

— Его фамилия Зубан, и живет он не в Боржаве, а в селении Верице. Не так ли? — поправил его Зуев.

Притула молчал. Допрашивать его не было времени. Старший лейтенант отрывисто приказал:

— Ведите нас туда, где оставили Петра! Быстро! И самым коротким путем!

Притула в нерешительности потоптался на месте, но затем неохотно направился к реке. Вокруг заметно посветлело. Впереди отчетливо виднелся кустарник, за ним проглядывалась спокойная гладь Тисы. Сначала медленно, затем почти бегом устремились они вперед, увлекая за собой старика. Через несколько десятков метров Притула остановился, схватился за левый бок:

— Не могу больше… — выдавил он из себя, задыхаясь, надрывно закашлялся.

Оставив его на попечении лейтенанта Домася, Зуев устремился к пригорку, отделявшему их от реки. В это время в небо взвилась сначала красная, потом ослепительно белая ракеты и где-то справа застрочили автоматы. Старший лейтенант с готовностью бросился туда, откуда слышалась стрельба, но властный окрик остановил его:

— Ни шагу дальше, не то открою огонь! — Из-за пригорка выступил пограничник и вскинул автомат.

— Свои! — пояснил Зуев. — Опергруппа подполковника Чащина. А что здесь стряслось?

Пограничник более приветливо проговорил:

— Знаю, в курсе. Но только вам придется малость подождать, пока придет старший, — и пригнулся к замаскированному телефону.

Из-за пригорка тотчас показался второй пограничник. После короткого объяснения он сообщил, что неизвестный нарушитель пытался переправиться за кордон, но, потерпев неудачу, застрелился. Он подвел Зуева к береговой кромке реки и показал:

— Всмотритесь вправо, там он маячит.

Метрах в пятнадцати от берега виднелась надувная резиновая лодка. В ней, скорчившись, лежал на боку человек. Его голова свесилась за борт. Подхваченная течением лодка медленно плыла вниз по реке. На противоположном берегу суетилась венгерская пограничная стража, не решаясь что-либо предпринять. В этот момент из-за излучины выскочила моторка с развевающимся советским флагом. Она взяла лодку на буксир и подвела ее к берегу. Из моторки выпрыгнули начальник заставы и, к удивлению старшего лейтенанта, Чащин и Пивень.

Зуев подошел, когда происходил осмотр трупа. На правом виске нарушителя чернела огнестрельная рана. В его кармане оказалось удостоверение Союза охотников на имя Зубана Петра Тарасовича. Под нательным бельем на груди был подвешен мешочек из непромокаемой ткани, в котором находилась большая пачка советских денег, золотые часы, браслет и медальон с цепочкой. Закончив осмотр, Чащин заметил:

— Жалко, что он ушел от ответа. Жалко. — И, повернувшись к начальнику заставы, спросил: — А живым его нельзя было взять?