Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин Страница 80

За ночь никаких происшествий не произошло. Чекисты дежурили по очереди: двое на часах, а другие двое дремали, сидя на бревнышках, припасенных хозяином для изгороди. Сразу же за сараями начинался глубокий овраг. Место было безлюдным.

Утро начиналось хмурое, промозглое. Сырость проникала сквозь одежду. Затекли ноги, руки. Казалось, что скользкой холодной влагой пропиталось все тело. Вот сейчас бы вскочить, пробежать круга два вокруг дома, стряхнуть с себя тяжкую дрему, но двигаться было нельзя, чтобы не привлечь внимания двух собак из соседнего двора, которые только к утру успокоились и затихли. Вдруг Пивень подал знак внимания. Все встрепенулись. Каталина, закутанная по самые глаза платком, с корзинкой в руках вышла на улицу. Шла она торопливо, изредка оглядываясь по сторонам. На окраине деревни постучалась в окошко чистенькой хатки под черепичной крышей, опоясанной палисадником. Дверь открылась, и на пороге появился сутулый старик. Каталина быстро проскользнула в дом. Дверь закрылась, и опять все стихло. Чекисты стали ждать. Не прошло и часа, как она выскользнула из дверей, осмотрелась и торопливо зашагала в сторону своего дома. Зуев подошел к Пивню и чуть слышно прошептал:

— Забирайте лейтенанта Петренко и осторожно двигайте за старой девой. Засаду около дома ни в коем случае не снимайте. Связь с нами держите через шофера автофургона.

Зуев с напарником остался у дома старика. Днем пришел Пивень. Он рассказал, что обошел ближайшие дворы и разузнал, что в доме, куда заходила Каталина, живет некий Зосима Притула, который нигде не работает и занимается охотой и рыболовством. Не раз его уличали в браконьерстве. Рыбу и добытую дичь сбывает на базаре перекупщикам. На селе считается человеком нелюдимым, с тяжелым характером. По всему видно, что соседи его недолюбливают и стараются с ним дел не иметь.

— Послушай, Зуев, — заключил Остап, — в записке Зубана было написано: «Ушел к Зосиме на свадьбу». Яка же свадьба, коли он старик?

— А ты помозгуй, — тихо ответил Зуев. — Помозгуй трошки, время еще терпит. Может, что и нащупаешь…

— А может, Петро сейчас у Зосимы? — вдруг встрепенулся Пивень. — Может, мы их того, и в дамках?..

— Мы и так их «того», — передразнил его Зуев. — Только тихо возьмем. Не будут же они сидеть вечность в этом доме. Подождем, браток, нам торопиться некуда. А ты иди на свой пост.

После ухода Остапа Зуев и его напарник расположились недалеко от дома Зосимы в посадках, откуда все хорошо было видно.

Днем ничего существенного не произошло. На деревню вновь опустились плотные сумерки. В окнах домов-один за другим зажигались огни. Вскоре в небе засверкали яркие всполохи молний, где-то вблизи с нарастающим грохотом прогромыхал гром, по крышам забарабанили крупные капли дождя.

Зуев накинул на голову капюшон и сделал знак лейтенанту Домасю: «Следуй за мной». Пробрался во двор, где укрылся под скатом крыши сарая. Через минуту сюда же пришел его напарник. Только успели они спрятаться, как на крыльце показался человек в накинутом на плечи пальто. Он прошел в палисадник, закрыл ставнями окна и поспешно захлопнул за собой дверь. Судя по всему, это был Притула. Свет в доме погас. «Хозяин, наверно, улегся спать. Неужто нам еще придется сидеть до утра? Перспектива не из приятных!» — отметил про себя Зуев и плотнее прижался к стене сарая.

Время тянулось нескончаемо медленно. «Как там сейчас у Пивня?» — вспомнил он об Остапе. Ему нравился этот веселый, быстрый, как огонь, парень. С ним легко работается. Он мало задает лишних вопросов, старается до всего додуматься сам. Зуев вспомнил, как однажды, возвращаясь после удачного рейда в Карпаты, застряли они у подножия гор. Их автофургон остановился. Из кабины выпрыгнул шофер и крикнул:

— Перекур!

На вопрос: «Что случилось?» — шутливо сказал: «Искра в зад ушла» — и залез под капот.

Чекисты высыпали из кузова, окружили моторную часть — каждый себя считал знатоком машины и старался дать шоферу дельный совет. Тот молчал и делал свое дело. Лейтенант Пивень в этой компании вопреки обыкновению не участвовал. Он сел поодаль на придорожный валун и стал прутиком чертить по влажной земле. Пока машина ремонтировалась, один из ребят — лейтенант Хоменко — полушутливо обратился к Пивню:

— Поделись, Остап, с ребятами опытом, как ты взял «языка».

— Какой там опыт. Откуда ты берешь… — отмахнулся Остап.

— Земля слухами полнится.

— Ну и въедливый ты, Тихон, как клещ. Отчипись!

— Чего уж там, — вступились ребята, — расскажи.

Пивень вздохнул и начал:

— Ну, о том, что я родился и вырос в Закарпатье, вы знаете. Перейти на сторону Советской Армии я решил сразу, как только меня призвали в армию. Служить пришлось в войсках Хорти. Продумал план действия, стал терпеливо ждать подходящего случая и даже припрятал с убитой лошади попону.

— А попону-то зачем? — не удержался от вопроса Хоменко.

— Не перебивай, голова, не забегай вперед, — серьезно остановил его рассказчик. — Слушай дальше. Наконец, случай мне такой выпал. Стояли мы тогда под Воронежем. Около полуночи я получаю приказ охранять участок переднего края, который расположен на голом, как колено, косогоре. Местами чуть не касался советских окопов. Наша часть тогда занимала наиболее выгодную позицию. У нас были и немцы. Так вот, моим напарником по дозору оказался Эрдман. Человек тучный. Глянул я на него, и у меня аж спина заломила: тяжел будет, черт. Я знал, что он любит якшаться со штабными офицерами, угодничает перед ними, наушничает. «Язык» что надо! Затаились мы с ним в одной воронке. Голова от дум разрывается, а как взять его — сообразить не могу.

С наступлением утра земля закурилась дымкой, как на пашне. Все вокруг обволокло туманом. Приближался час нашей смены. А Эрдман за все время даже глаз не сомкнул. Поглядываю на него искоса и ругаюсь про себя. Прошло еще с десяток минут, вдруг что-то острое скребнуло меня ниже поясницы. Обернулся. Оказывается, все-таки не