А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ) Страница 97

— Ты слышала, — произнес Эмиль.

Он подошел к ней, приобнял подругу и протянул ей платок. Вивиен подняла заплаканное лицо и, соскочив с подоконника, бросилась в его объятия. Прижимая девушку к себе, он просто молчал и гладил её волосы, давая ей возможность прорыдаться.

— Я такая дура, — проговорила она некоторое время спустя, — и твой платок можно выжимать.

— У меня есть еще, — улыбаясь, сказал парень и протянул ей чистый. — Я принесу тебе столько, сколько потребуется.

— Может, лучше скажешь, чтобы я перестала реветь? — предложила она.

— Я хочу, чтобы моя малышка успокоилась, а не забила все это глубоко в себя. Плачь, я буду рядом!

— Спасибо, Эмиль.

— Ты всегда можешь поговорить со мной или Виктором, — напомнил Эмиль. — И, хотя сейчас он немного сам не свой, у тебя все еще есть я. Ничего не изменилось за лето: мы по-прежнему твои друзья.

— Интеллектуальное трио, — усмехнулась она, — как можно забыть такое? Только теперь, когда в академию пришла Эмма, моя звездочка несколько померкла на её фоне.

— Ты всерьез думаешь, что это так?

— Да.

— И ты злишься на неё за это? И за Феликса тоже?

Глубоко вздохнув, Вивиен подняла глаза на друга:

— Да, я злюсь, — ответила она. — Только не на Эмму… я на себя злюсь, а она тут не причем. Он заинтересовался ею, а не мной. Что я могу сделать, Эмиль? Они любят друг друга…

— А ты? — спросил Эмиль. — Я же знаю, что он нравился тебе чуть ли ни со вступительной речи на первом курсе. И мне даже казалось, что ты тоже нравилась ему. Вы танцевали вместе на всех танцах и летом… Почему ты ничего не говорила ему?

Вивиен вздохнула и начала собирать вещи в сумку.

— Я думала, что он должен сам все понять, — грустно улыбнулась она. — А если, поняв, он оставит все как есть, значит, так тому и быть. Я считала это правильным поведением тогда.

— А сейчас?

— А сейчас я думаю, что должна была поступить иначе, и мне… мне больно… я не думала, что может быть так больно, — глаза снова обрушились водопадом на её щеки. — Но все так, как и должно быть.

— В смысле?

— Он любит её, Эмиль! Он все равно влюбился бы в неё, ведь Эмма — она замечательная, красивая, умная и добрая. Я уже знаю: она в курсе моих чувств к Фелу, и при этом её отношение ко мне не изменилось. Она все так же искренна и добра, она поддерживает меня и часто спасает от нетактичности Лилиан. Иногда мне кажется, что она испытывает чувство вины, за то, что счастлива… Как я могу злиться на неё, когда она — ангел?

— Ты сама как ангел! — заметил Эмиль, притягивая её к себе. — Умный, добрый, светлый и красивый ангелочек! — добавил он. — Я уверен, любовь найдет тебя, и ты будешь самой счастливой!

— И ты, — улыбнулась она. — Тебе ведь тоже не повезло сегодня?

— Верно. Она, как и многие в этом заколдованном месте, страдает «Демиеновой лихорадкой», да так, что не откачаешь.

— Бедняжка! — рассмеялась Вивиен. — Кому как, а вот ей действительно не повезло!

Внезапно девушка остановилась и взглянула на друга.

— Мне кажется, я немного не в себе.

— В смысле? — во взгляде подруги Эмиль прочел сомнение.

— Пару дней назад я опять листала книгу, хотела еще раз увидеть символ печати. Я подумала, что могла бы постараться и перевести еще что-то… Эмиль, — осторожно произнесла Вивиен, — я его не нашла… Символа не было. Он словно исчез со страниц книги.

— Хм, возможно ты просто его пролистала…

— Двадцать семь раз?

— Сколько?

Девушка вздохнула.

— Он исчез, — уже уверенно сказала она. — И, если я не сумасшедшая, тогда у всех нас случилась коллективная галлюцинация.

Эмиль весело рассмеялся и она улыбнулась в ответ.

— Может быть, сходим на обед? — предложил он. — Пойдем, за полчаса мы сумеем привести тебя в порядок.

Когда они закончили и спустились в столовую, он направился к столу, где Уоррен что-то объяснял своей девушке. Ванессу же, похоже, не особо интересовала политика запада в отношении Европы, когда её лучший друг клевал носом в тарелку. Вивиен подошла к другому столу и бодро приветствовала подруг.

— Где же наши мужчины? — спросила она, садясь, как обычно, напротив Эммы.

— Узнают про каток, — ответила Мориса. — Кстати, у меня там свидание этим вечером.

— А тебя кто-нибудь пригласил? — поинтересовалась Лилиан, проигнорировав суровый взгляд брошенный Эммой.

— Эмиль, — улыбаясь, ответила она и протянула ей валентинку.

— Моей самой замечательной подруге Вивиен, от хорошего друга Эмиля. Я люблю тебя, малыш! — прочитала Лилиан. — Что-то не похоже на признание в любви.

— Так оно же дружеское, — сказала Вивиен, — мы идем как друзья.

— Ну, так дело не пойдет, — начала Лилиан. — Мы сейчас пойдем и…

— Уймись, Купидон! — шутя, пригрозила Эмма. — Давайте уже пообедаем, ладно?

— Расскажи лучше, как у тебя дела, — предложила Вивиен.

— Ну, у меня много валентинок. Это приятно, конечно, но я их выкинула.

— Выкинула? — вскричала Мориса. — Разве так можно?

— Можно, — заверила Вивиен, — Эмиль рассказал мне, что видел, как Альгадо выбросил в мусор целый веер из валентинок, оставил только одну…

— Какого факультета? — спросила Эмма, понимая, что посочувствует Яне в любом случае, окажется ли это послание её, или чьим-то другим.

Но таких подробностей Вивиен не знала.

— Я тоже оставила себе парочку, — сказала Лилиан и показала две золотые открытки.

— Две? — переспросила Мориса.

— Да, и обе они от Ричарда.

Эмма взяла одну и прочитала послание. Стихи были трогательные и невероятно романтичные, а в конце адресант подписался как «Р».

— Он так пишет, словно ты все еще недоступная, неразгаданная им загадка, — заметила Эмма, кладя её на стол, и взяла другую, протянутую подругой открытку.

— Он такой романтик, — мечтательно улыбнулась та, прижимая первое послание к сердцу.

— А тебе не кажется странным, что Ричард прислал тебе две валентинки? — спросила Вивиен.

— Нет, с чего?

— И то, что почерк разный тебя не смущает?

Лилиан посмотрела на Эмму и, взяв обе открытки, развернула их на столе.

— Я, — начала она, поняв, что их писали два разных человека, — Я не обратила внимания… Они обе такие искренние, и я…

Эмма прыснула со смеху, а за ней и остальные.

— Похоже, кто-то тайно влюблен в тебя, — заметила Мориса и та захлопала ресницами.

— И у него ужасный почерк, — добавила Эмма, — но слог просто потрясающий!

Обед уже начался и к их столу спешили друзья.

— В любом случае, — вздохнула Лилиан, — мне нужно будет поговорить с Ричардом.