Холодная комната - Григорий Александрович Шепелев Страница 97

– Зачем же они стоят?

– Для отвода глаз. Танька, не морочься! Хватит с нас и кредиток.

Но штук по семь комплектов белья они всё же взяли, после чего оделись и вышли, не забыв пульт от ворот и ключ от машины. Ленку один из её клиентов учил водить – потому она уселась за руль, и, что-то брезгливо пробормотав про сраный сарай, завела мотор. Танька села рядом. Вытянув руку с пультом, она нажала одну из двух его кнопок. Створки ворот послушно разъехались, открыв белую полосу дороги, петляющую среди элитных домов.

Ленка управляла машиной весьма уверенно. Только раз помяла она крыло о фонарный столб, не вполне вписавшись в слишком крутой изгиб заснеженного асфальта.

– А вдруг они попросят тебя стекло опустить? – всполошилась Танька, увидав впереди контрольно-пропускной пункт.

– Ну, снесём шлагбаум! Он ведь не наш. И тачка – не наша.

К счастью, сонный охранник был снисходителен. Он мгновенно поднял шлагбаум и козырнул.

– Спасибо! – крикнула Ленка, резко нажав на акселератор. Кое-как вырулив на шоссе, она разогнала «Хонду» до ста семидесяти. Но вскоре затормозила, прижимаясь к обочине.

– Ты чего? – не поняла Танька.

– Что, …, чего? Ты думала, мы на ней в Коломну поедем? Во-первых, я дорогу не знаю! А во-вторых, опасно с мятым крылом. Гаишники докопаются! Если хочешь, садись за руль и езжай одна. Я – лучше на поезде.

– Тебе, сука, морду надо помять за это крыло, – заметила Танька, скидывая с плеча ремень безопасности, – сумку, тварь, не забудь! В ней трусов и лифчиков – на две «Хонды»!

Полтора километра шли они по шоссе к Москве, толкая и матеря друг дружку. Наконец, сзади послышался шум мотора, и по дорожному полотну простёрся дальний свет фар. Сойдя на обочину, Ленка с Танькой отчаянно замахали руками. Автомобиль, поравнявшись с ними, затормозил. Это был «Линкольн» с панорамной крышей.

– Нам – к Трём вокзалам, – сказала Танька, распахнув дверь, – но у нас нет денег.

– Садитесь, девочки, – предложил старик с седыми усами, сидевший рядом с водителем, – деньги нам не нужны.

Было пять утра. В пять сорок Ленка и Танька, обналичив кредитки, благополучно сели на электричку. На станции «Виноградово» они были высажены за драку. К счастью, следующий электропоезд шёл через семь минут.

Глава девятая

На Казанском вокзале Юлька внезапно встретила Димку. Это был продавец аудиопродукции, дружок Соньки, Ленки и Таньки. Он торговал у автовокзала. Ленка, Танька и Сонька над ним посмеивались. Но Юлька в нём почти ничего смешного не обнаружила. Он часто к ним заходил – поговорить с нею о разных группах и поиграть на её гитаре. Играл он плохо, но говорил хорошо. И, хоть Юлька, в отличие от него, любила гораздо больше западную эстраду последних лет, чем тяжёлый рок, Ленка утверждала, что он ни с кем не говорит так, как с Юлькой.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась последняя, повстречавшись с ним на платформе. Он необычно смутился.

– Да у меня в Москве друг живёт! Пригласил на днюху. А ты?

– А у меня – тётя. У неё тоже сегодня был День рождения.

В электричке они заняли скамейку около тамбура, потому что Димка часто ходил курить. Все два с половиной часа пути они обсуждали Эрика Клэптона и «Металлику». Димке было ехать не до Голутвина. Он жил возле полустанка «Коломна». Там и сошёл. Перед тем, как встать, он внезапно сорвал с губ Юльки коротенький поцелуй, слегка её приобняв. Видимо, почти три часа он об этом думал. А может быть, и три дня. Но это у него вышло так неожиданно, так неловко и так никак, что Юлька безмолвно остолбенела. Если бы он пристал к ней с грязными домогательствами, она бы не растерялась. Но то, что произошло, было ни на что не похоже. Лицо её стало красным, как помидор. Когда к ней вернулась способность соображать, Димки след простыл. Поезд подходил к её станции.

Она вышла в одиннадцатом часу. На вокзале было немноголюдно. Город, покрытый снегом, уже впадал в ночное оцепенение. Свежий снег искрился под фонарями и осыпался с крыш стоявших на запасных путях вагонов, когда шли мимо составы. Юльке было невесело. Осторожно, чтобы не поскользнуться, сходя с моста, она ещё издали увидала около туалета двух мужиков в коротких дублёнках. Один стоял и курил, а другой долбил дверь плечом – да так, что весь туалет трещал и качался.

– Что вам здесь нужно? – спросила Юлька, приблизившись быстрым шагом. Мужики глянули на неё, но своего дела не прекратили.

– Юлька, они за Ленкой пришли! – раздался из туалета голосок Соньки, – она им денег должна!

– Кто они такие?

– Бандиты местные!

– Где Барбос?

– Откуда я знаю? Шляется где-то, сволочь!

Юлька велела настойчивым кредиторам Ленки убраться, сказав, что Ленка – в командировке. Они её не послушали. Она стала ругаться матом. Тот, что курил, ударил её, за что был мгновенно воткнут головой в снег. Другой достал нож. Отобрав его и швырнув на рельсы, Юлька вступила в плотный контакт с противником. Тот был очень силён и ловок, что принесло ему большой вред, потому что Юлька, встретив сопротивление да ещё получив жестокий удар по печени, разозлилась. Сонька, приоткрыв дверь, пристально следила за избиением.

– Сука! Я из прокуратуры! – орала Юлька, в бешенстве молотя поверженного противника каблуками, – если вы ещё раз припрётесь сюда – вообще урою! Всё понял?

Ответили сразу оба, громко и утвердительно. Первый, встав, держался одной рукой за другую, которая была вывихнута. Второй, поднимаясь, сплёвывал вместе с кровью пять или шесть зубов. Сонька была против того, чтоб заимодавцы ушли живыми. Но Юлька их отпустила. Они ушли. Точнее, уковыляли. Тотчас пришёл Барбос. Он облаял их. Впрочем, это не помогло ему. Юлька с Сонькой закрыли перед ним дверь, сказав, что он – мразь, и сели пить чай. Обе разместились с комфортом, поскольку Димка на днях принёс в туалет ещё пару стульев, и их теперь стало три. Кроме того, он и Моисей загерметизировали все щели в окне и в дверном проёме. Благодаря этим манипуляциям в тесном логове Соньки, Юльки и паука стало и теплее, и тише. К чаю имелись сдобные булки и колбаса.

– Ну что, вы успели? – спросила Сонька.

– Еле успели. Надеюсь, у них получится.

После чая Юлька сняла ботинки и улеглась на стол, подсунув под голову старый свитер. Никто не помнил, кому он принадлежал.

– Ты почему грустная? – привязалась к ней Сонька. Ответом было молчание. Тогда Сонька вынула из чехла гитару и положила её на Юльку. Та начала перебирать струны. Потом спросила:

– Тут всё было нормально?

Сонька кивнула.

– Мне непонятно это затишье, – сказала Юлька, – и оно мне не нравится.

Сонька хмыкнула.

– Юлька! Если