Финн Риделанд - Остров в Меланезии Страница 14

Сначала островитяне изумлялись, глядя на консервы, автомобили и холодильники, но очень скоро все эти пещи стали для них предметами первой необходимости. Когда после окончания войны солдаты — эти новоявленные волшебники — покидали Меланезию, они подарили островитянам множество вещей, что было лишним доказательством их великого богатства.

В 1959 году многие жители Новой Британии оставили родные селения в горах и отправились на побережье, к морю, чтобы дождаться прихода подводной лодки, которая отвезет их за море к товарным складам, принадлежащим их предкам, или белым солдатам. В годы войны они видели, как белые эвакуируются на подводных лодках, что произвело на них очень сильное впечатление. Куда еще может плыть подводная лодка, исчезнув в морской пучине, как не в потусторонний мир, где всего в изобилии?

Совсем недавно жители одного небольшого селения на острове Бука собрали множество куриных яиц, в которых, как они полагали, находились белые солдаты. В случае опасности эти яйца были бы использованы как резерв главного командования. Стоит только разбить яйца, утверждали островитяне, как оттуда выскочат белые солдаты и защитят их от врагов.

На острове Бугенвиль тоже ходило немало слухов о подводных лодках и возвращении белых солдат. Неподалеку от Киета, в сорока километрах к югу от Вакунаи, жители одной деревни даже договорились о том, каких белых убивать в первую очередь, когда солдаты высадятся на берег. В основном среди приговоренных к смерти оказались миссионеры, за исключением тех, кто лечил больных. Между прочим, с местными проповедниками они решили расправиться не менее круто.

Достаточно было бы маленькой искры, чтобы вспыхнуло возмущение против европейцев. Но, поскольку солдаты на остров так и не прибыли, волнение среди местных жителей постепенно улеглось. До кровавых столкновений дело не дошло.

В начале 1961 года, когда я еще находился в Папуа, на Новой Гвинее, представители наиболее крайних религиозных течений решили использовать солнечное затмение, которое должно было произойти 5 февраля. Миссионеры, принадлежавшие к секте свидетелей Иеговы, распространяли среди местных жителей слухи о том, что, если они не присоединятся к секте, солнце скоро погаснет.

Людей охватило беспокойство. Многие рабочие каучуковых плантаций бросили работу. А в Порт-Морсби местные жители сердито поглядывали на белых, словно желая узнать, какого черта им здесь нужно.

Как всегда, миссионеры весьма кстати начали распускать нелепые слухи. Правда, власти успели вмешаться до 5 февраля. Но это обошлось довольно дорого, и в результате средства, ассигнованные на здравоохранение, строительство дорог, аэродромов и портовых сооружений, были израсходованы на организацию специальных экспедиций в деревни и селения. Участники экспедиций, пользуясь наглядными пособиями, объясняли местным жителям, что солнечное затмение — самое обычное явление природы, которого не нужно бояться.

Однажды, когда я бродил в горах неподалеку от Вакунаи, мне попался один из символов культа карго.

Это был черный крест под крышей из пальмовых листьев. Он был окружен шестами; одни были низкие, другие — высотой в человеческий рост. Возле самого креста на двух столбиках висела калитка. Это был типичный функционализм[9]. Калитку можно было открыть и войти… но ни стен, ни забора не было, и вела она из ниоткуда в никуда.

На платформе рядом с крестом стояло нечто вроде самолетного трапа. Сбитый из обтесанных топором дощечек, он имел в длину около полуметра. Кто-то прибил к нему пропеллер и колеса. У подножия креста лежала куча жареного сладкого картофеля. Эту весьма условную модель самолета украшали цветы в заржавленных японских шлемах, подвешенных на шестах.

Вся эта патетика была достаточно наивной, но мне она показалась зловещей. Я никому ничего не сказал, вернулся в деревню и оставался там не дольше, чем было абсолютно необходимо. Малейший намек с моей стороны на то, что я увидел, мог вызвать массовый психоз, который имел бы самые печальные последствия.

Итак, культ карго был выражен не одним религиозно-мистическим течением, а циклом всевозможных вариаций, объединенных одной целью. Это движение возникало в самых различных районах Меланезии, быстро приспосабливаясь к соответствующим общественным группам и взаимоотношениям между ними.

Между различными областями Меланезии существуют давние и хорошо налаженные связи. Школьники и учителя, проповедники и полицейские, конторские служащие и медицинский персонал — все эти категории населения, будь то папуасы или меланезийцы, часто переезжают с места на место или навещают друг друга. Хотя по одежде или поведению они порой ничем не отличаются от нас, белых, их отношение к белым колонизаторам остается неизменным. Я уверен, что большинство местных жителей не принимает всерьез культ карго, но многие из них вольно или невольно распространяют эти идеи по всему архипелагу — с Гуадалканала на острова Адмиралтейства, из Порт-Морсби в Маданг.

Кроме того, существует определенная духовная общность между обитателями различных областей, где исповедуется культ карго. В какой-то мере это объясняет их веру в белых богов и дары, ниспосланные предками.

Течения, связанные с культом карго, напоминают культ «духовного танца», который возник в 1869 году среди индейцев, живущих по берегам озера Пайюте в штате Невада (США), и быстро распространился на другие районы американского Среднего Запада.

Этот культ был реакцией индейцев на экспансию белых завоевателей. Его сторонники верили во всемирный потоп, который поглотит предателей, продавшихся белым, призывали к борьбе за возвращение индейцам их исконных земель и предрекали, что погибшие герои скоро восстанут из мертвых, принесут индейцам много оружия и поведут их в бой с белыми захватчиками.

С годами это учение претерпело различные изменения, однако выдержало испытание временем и просуществовало почти до половины XX столетия, оказав огромное влияние на культуру многих индейских племен.

Долина Аита

Рано утром в понедельник мы выехали из Вакунаи. Наш трактор тащил за собой огромный прицеп, который выглядел очень внушительно. На его платформе было сложено все наше снаряжение и припасы, а наверху восседали мы сами: Дэвид Бретертон, Соуи, полицейский Покикуина и я. Четырнадцать остальных участников экспедиции из числа местных жителей вышли из города пешком примерно на час раньше. В воздухе висела густая туманная мгла, и вскоре начал моросить дождь.

Дэвид Бретертон был молод, но не по годам рассудителен. К тому же за четыре года работы на Бугенвиле он приобрел определенный административный опыт. По весу Дэвид был несколько тяжелее, чем ему хотелось бы, зато отличался легким характером и обладал чувством юмора. Во всяком случае, он выражал надежду, что экспедиция поможет ему похудеть, поскольку дорога нам предстояла дальняя и тяжелая: берега реки Аита, протекающей к северу от Вакунаи, отнюдь не приспособлены для воскресных прогулок.