Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов Страница 21

Знаем хорошо, что Кёрёщи Цсома, отыскивая данные, которые бы его навели на прародину венгров, нашёл в тибетских источниках некоторый след, название народа, читаемое как «югар». С целью отыскания этой земли вышел он в последнюю свою дорогу, которая не закончилась по причине его ранней смерти. Эту землю «Югар» следовало – как утверждал Лайош Лигети – искать в окрестности китайского Сучоу, где живут позднейшие потомки центрально-азиатского народа тюркского – уйгуры. Кёрёщи Цсома и так, несомненно, взял ложный след, хотя не на такой ложный, как думали об этом современники. Только недавно благодаря новым открытиям в области тибетистики оказалось, что Кёрёщи Цсома бы ближе к познанию данных о венграх перед возникновением родины, чем нам пока что удалось подобраться самим.

Недалеко от Лхасы, столицы Тибета, находится надпись на надгробии, увековечившем память тибетского короля Крилдэ Сронгбцана, который жил с 764 по 817 год и почти примерно перед занятием венграми сегодняшней родины, во время, когда венгры входили ещё в состав государства хазаров. На востоке от государства хазаров жил тогда другой тюркский народ – уйгуры. В этой старой тибетской надписи надгробной есть упоминание также об уйгурах, о народе, название которого установил Кёрёщи Цсома в его последнем путешествии. Когда бы Цсома добрался до Лхасы, не подлежит сомнению, что после отыскания надписи собрал бы всё, что об уйгурах вспоминали тибетские источники. До настоящего времени этого не сделано. Учёных ждёт ещё открытие историй многих других народов Центральной Азии, о которых вспоминают наиболее ранние и позднейшие тибетские источники. Есть среди них, например, народ печенегов, один из главных участников битв, предшествующих заложению венграми родины; также народ китанов, о котором знаем наверняка, что говорил он на монгольском языке.

Во второй половине VIII века случилось однажды, что во дворце Лхасы люди, знающие письмо, спокойно описывали события текущего года, когда вне здания дворца и во дворце происходили тайные совещания. Особы хорошо информированные знали, что есть подготовленный список, в котором принимает участие сам король. Прибытие с далёкого юга нескольких буддийских священников в убранстве не будило у трезвого наблюдателя сомнений, кто приложил свою руку к делу. Все обращали внимание на Мажанга, могущественного главного министра, потому что видели, что пока он находится у власти, партия буддистов не будет иметь шансов. Мажанга поддерживали также духовники старинного тибетского вероисповедания – бон. Вскоре жители столицы собрались на великое торжество. Министр достойно ступил к королевским гробницам, чтобы там провести заранее определённое время, так как главный священник вероисповедания бон огласил предсказание, которое говорило, что королю грозит великая опасность, от которой может его сохранить только главный министр, если он, углублённый в молитвы, проведёт несколько дней в бездне королевских гробниц. Министр услышал религиозный наказ и с торжественной помпой, ничего не предчувствуя, вступил в двери подземных склепов, которые замкнулись за ним сразу.

В течение нескольких недель группировка буддистов праздновала уже триумф, а буддизм победил в Тибете. Казалось, что это победа окончательная. Ламы укрепились в столице, захватили наиважнейшие государственные службы, осуществляли контроль над королевской канцелярией, а также над писанием истории. Народ не примирился, однако, с чужим гнётом, и в первой половине IX века вспыхивали меньшие или большие волнения. В сороковых годах этого века произошло великое анти-буддийское восстание, во главе которого встал брат короля – Гландарма. Восстание это вскоре развалилось. Буддизм с той поры укрепил окончательно свои влияния и полностью переделал историю Тибета согласно своим требованиям. Появились первые буддийские исторические сочинения, которые, прежде всего, брали во внимание историю буддизма, а обо всём другом упоминалось настолько, насколько осталось это с ней в действительной или мнимой связи. За строгие барьеры истории религии проникает порой много ценных данных из истории тибетского государства, а среди них – неизвестные события из истории кочевых народов.

Из многих тайн этой литературы одной из самых эмоциональных является загадка «Красной Хроники». В тибетской литературе существует обычай называния книг цветами окраски. Знаем книги: «жёлтая», «бирюзовая», «белая», а уже Цсома открыл известную «Голубую Хронику», написанную в 1476–1478 годах одним из известнейших летописцев Гоша, настоятеля монастыря «Кармарнинг». В своей работе цитирует он «Красную Хронику», переписывая из неё длинные фрагменты, а тибетские источники обозначают, что другое название этого сочинения звучит как Хулан-Дебихер. Слово «хулан» означает в старинном монгольском языке «красный». Отсюда следует, что произведение имело также монгольское наименование, а может быть, даже оригинал был написан по-монгольски; в любом случае, является оно важным свидетельством ранней истории монголов. Во время моего путешествия по Монголии искал я это произведение, поэтому обследовал библиотеки и монастыри и надеялся найти его также здесь, в Эрдэни-Дзу. В Европе известна ведь только позднейшая переработка произведения. Где-нибудь в Азии таится несколько экземпляров старого текста, потому что много тибетских авторов цитируют его, но до настоящего времени скрыты они даже от искуснейших учёных.

Был уже поздний полдень, но я без устали перелистывал тибетские книжки. На первый взгляд, выглядят они понятно, потому что стороны длиной 40–50 см и шириной 15–20 см нумерованы, а подробный перечень содержания книги, так называемый колофон, обнаруживает часто его автора. Но так только кажется на первый взгляд, так как названия очень туманные и запутанные. Из таких названий, как «Зеркало, разъясняющее появление науки» или «Книжка о выдающихся королях небесных и министрах, действующих на земле Страны Льда» или «Пение Королевы Девичьего Праздника Весны Века Совершенства». Можно ещё прийти к заключению о содержании, но, например, из названия «Стеклянное зеркало, указывающее и описывающее происхождение и проявление всякой мудрости» трудно догадаться, о какой это мудрости идёт речь. Нужно было затем заглянуть в текст. Если кто видел запутанные и перегруженные символами буддийские религиозные тексты, тот знает, что не является это лёгкой задачей.

Медленно начало смеркаться, а результатов не было никаких. Бесчисленное количество буддийских молитвенников и священных текстов не составляли ничего годного для внимания. Для просмотра осталась ещё, наверное, половина книг.