Луи Буссенар - Охотники за каучуком Страница 24

Вполне естественно возникал важный вопрос: сколько же сока может дать одно дерево? Сколько мог заработать в день усердный рабочий, выполнявший эту несложную работу? Ответ может поразить воображение. Это просто фантастика! Из трех литров сока гевеи получали килограмм сгущенного каучука, за который рабочему платили на месте четыре франка. Дерево около пятидесяти сантиметров в диаметре могло дать в среднем пятьдесят четыре литра сока, из него получали восемнадцать килограммов каучука, а это чистыми деньгами — семьдесят два франка в день. Если же деревья росли целыми группами, как в районе между Арагуари и Яри, и серингейро оказывался человеком усердным и работящим, то он мог получать пятнадцать килограммов каучука за день, то есть — шестьдесят франков в день!

Рабочий сезон охотников за каучуком длился с апреля по декабрь. За двести дней работы человек мог получить три тысяч франков. Более десяти тысяч индейцев тапуйя и параепсов были заняты ежегодно этим промыслом, и один город Пара продавал пятнадцать миллионов килограммов каучука каждый год. В три раза больше, чем Французская Гвиана продавала золота!

Посредники между производителями и покупателями также находили свои способы нажить барыши. Они скупали продукт на месте и собирали его в большие партии перед отправкой — об этом свидетельствовала средняя цена на рынке в Гавре: от десяти до двенадцати франков за килограмм каучука, смотря по качеству. Добавим еще, что этот промысел оказался настолько выгоден в некоторых областях Бразилии, что одна провинция Амазонка экспортировала каучука до сорока миллионов килограммов в год, на сумму примерно сорок миллионов франков. И эти сорок миллионов извлекались из маленьких стаканчиков, прикрепленных к дереву гевее!

Как красноречиво описывал в своей замечательной книге «Страна амазонок» известный писатель Санта-Анна Нери, этот экономический феномен тем более поразителен, что не использовался рабский труд, как на кофейных плантациях юга страны или на сахарных и хлопковых в ее центре. Эмигранты из других стран также не участвовали в этом промысле. Им были заняты только коренные бразильцы, местные или пришлые из других провинций — именно этим серингейро удалось достичь столь впечатляющих результатов.

Теперь закончим вкратце этот необходимый научный экскурс, без которого наш роман «Охотники за каучуком» был бы во многом непонятен. Но прежде чем возобновить рассказ о приключениях наших героев — еще немного физики и химии.

Каучук в чистом виде бесцветен и прозрачен, но тот, что поступает в продажу, всегда бывает коричневого цвета разной интенсивности. Цвет этот получается при окуривании дымом. В итоге мы имеем мягкое, гибкое вещество, эластичное при температуре десять градусов. Оно не подвержено воздействию воздуха и совершенно непромокаемо. При горении каучук дает яркое пламя с неприятным запахом и сразу же сплавляется, если соединить два разрезанных куска. В кипятке он размягчается, но не растворяется, как и в спирте.

Растворителями каучука являются: очищенный керосин, эфир, скипидар, бензин и в особенности сероуглерод.

Сок, вытекающий из дерева, согласно анализу Фарадея[69], содержит в 100 граммах следующие элементы: каучука — 31,70 г, растительного альбумина — 1,90 г, воска — следы азотистых веществ, растворимых в воде и не растворимых в алкоголе — 7,13 г, веществ, растворимых в воде и растворимых в алкоголе — 2,90 г, воды — 56,37 г. Что же касается каучука в чистом виде, без посторонних примесей, он состоит из углеводородов и содержит 87,2 части углерода и 12,8 водорода. Известно также, что каучук плохо проводит тепло и не проводит электричество.

Сперва каучук применялся для самых скромных целей — как ластик для очистки бумаги и обоев — и ничто не предвещало его столь широкого употребления.

Физик Шарль[70] одним из первых использовал непроницаемость для воды и эластичность каучука, растворив его в скипидаре и покрыв этой смесью воздушный шар (в 1785 году). Спустя пять лет каучуком стали пропитывать ткани и изготовлять рессоры. В 1820 году Надлер ввел нити каучука в основу ткани. Но только Макинтош[71] добился получения непромокаемой одежды, поместив слой каучука между двумя слоями шерсти.

В 1840 году состоялось важное открытие, сделавшее каучук универсальным материалом. До сих пор каучук был подвержен воздействию высоких температур, из-за чего терял часть своих качеств и применялся ограниченно. Так, если при сильной жаре он размягчался настолько, что прилипал к коже и одежде, то при холоде уменьшалась или совсем терялась его эластичность. Вулканизация, изобретенная двумя англичанами — Ханкоком и Броди[72], свела на нет эти серьезные недостатки. Им удалось сделать каучук абсолютно нечувствительным к воздействию высоких температур, при том что он сохранял непромокаемость, гибкость и почти полную эластичность. Соединение с серой в той или иной пропорции, в зависимости от желаемой степени твердости, — вот в чем состоял секрет вулканизации.

С тех пор каучук нашел применение для разнообразных целей. Промышленность стала вырабатывать каучуковые трубы, мячи для детей, эластичные ткани для подвязок, подтяжек, поясов, лечебных чулок, хирургические инструменты, зубные щетки, спасательные круги, губки, типографские валики, пожарные шланги, половики, обувь, различные игрушки, рессоры, бильярдные шары, акустические приборы, подушки. Все невозможно даже перечислить.

Если количество серы продолжать увеличивать, то каучук теряет эластичность, твердеет, как черное дерево, и блестит подобно панцирю черепахи. Если его размягчить при температуре 150°, словно тесто, и добавить 1/5 часть серы от общего веса, получится твердый каучук, или эбонит. Сульфуризация делает каучук еще более крепким и устойчивым к действию растворителей. Таким образом, каучук мог принимать какую угодно форму и служить для любых целей.

ГЛАВА 10

Жизнь охотника за каучуком. — Другие времена, другие нравы. — Колонисты прежние и нынешние. — Время — деньги. — Без передышки. — Как относятся к делу дикие индейцы. — Верность обязательствам. — Цивилизованные индейцы развращаются. — Неожиданное появление Шоколада. — Побег ли это? — Несчастье на скотном дворе. — Таинственные воры. — Никаких следов! — Прием индейца Пиражибы. — Ловушка. — Результаты охоты. — Гигантская змея Амазонки.

При первом взгляде на будни владельца каучуковой плантации кое-кто решил бы, что жизнь его — сплошное безделье и купание в роскоши, которую обеспечивают ему текущие рекой деньги. Можно представить себе серингейро кем-то вроде восточного сатрапа[73], который нежится среди первобытной роскоши тропиков, наслаждается отменной, хотя и несколько экзотичной местной едой, охотится, если пожелает, и предается сладостному безделью в долгие послеполуденные часы. Ведь это так приятно в гуще лесов! Рассказы о жизни прежних плантаторов, этих виртуозных бездельников, немало способствовали такому заблуждению. Но теперь другие времена, другие нравы.