Андрей Шляхтинский - Амазонка: призраки зеленого ада Страница 29

Где же здесь золото, спросите вы, жадные до «презренного металла». Действительно, я совсем запамятовал, что котел — согласно более распространенной версии, — а также тарелки и нож, которыми пользовался Кумпанама, были не из камня и дерева, а из некоего блестящего металла, который до наших дней лежит на вершине одной из гор. Имя этой горы на языке чайяуита звучит как Уы'ыта Мутупи — «Горшок-гора», а по-испански называется Тунгуйю. Место то запретное для индейцев, потому что хоть и расположено не то чтобы очень далеко от «обжитых» мест — два-три дневных перехода от реки, но отличается скверными привычками и непредсказуемой погодой. Кто знает, быть может, там лежит легендарное золото инков?

Как-то раз старики решили пойти поглядеть на котел Кум-панама — любопытные всегда найдутся, будь то среди белых или лесных индейцев. Подойдя к горе, они стали подниматься на нее, но когда до вершины оставалось совсем немного, небеса разверзлись, и начался такой ливень, что казалось, будто вся земля скроется под водой. В придачу ко всему гора начала содрогаться, а в воздухе стоял непрекращающийся гул. Индейцам чудом удалось вернуться, так как, по словам этих «искателей приключений», дождь был такой сильный, что они не могли разглядеть ничего даже в нескольких шагах перед собой. Примечательно, что стоило им спуститься чуть ниже, как небо выяснилось, а гора перестала дрожать.

Впрочем, сокровища — правда, иного рода — спрятаны не только в горах и пещерах, на сводах которых давным-давно какие-то люди нарисовали непонятные рисунки. Множество озер, маленьких и больших, хранят в себе удивительные создания природы, которые мне хочется увидеть не меньше чем легендарное золото Кумпанама. Одно из самых чудесных растений мира — великолепная кувшинка Виктория Регия с гигантскими круглыми листьями, способными выдержать вес человека, таится где-то в глубине сумрачных джунглей, через которые нам предстоит пробираться завтра по щиколотку, а местами и по колено в воде. Я познакомился с этим чудом света заочно, в далеком детстве, и почему-то уже тогда мне было известно, что однажды увижу ее собственными глазами.

«Знакомство европейцев с американской кувшинкой имеет очень сложную и запутанную историю», — читал я на ломких и пожелтевших от времени страницах книги «Амазонка — царица рек Южной Америки», увидевшей свет в начале прошлого столетия.

Впервые это исполинское дитя Амазонки было открыто в 1801 году немецким ботаником Генке во время его путешествия в Южную Америку для исследования Перу.

Он нашел этот цветок в боковых затонах Рио-Марморо, одного из притоков Амазонки.

К сожалению, путешественник преждевременно скончался на филиппинских островах, и большая часть собранных им коллекций и наблюдений, точно так же как и описание открытого им гигантского водяного цветка, была утрачена.

По всей вероятности, такая же участь постигла и записки ученого Бонплана, знаменитого спутника Гумбольдта в путешествии его по Южной Америке. Известно только, что Бонплан при виде чудного цветка едва не бросился в воду от восторга; однако же в его сочинениях мы, странным образом, не находим описания этого растения, что и заставляет предполагать, что часть записок Бонплана утрачена. Странная судьба Бонплана, не пожелавшего вернуться на родину и угасшего вдали от друзей, среди полудиких обитателей пампасов, оправдывает это предположение.

Третьим европейцем, открывшим Викторию, был французский ученый Д'Орбиньи; он встретил ее в 1826 году на одном из притоков Рио-де-ла-Платы. Д'Орбиньи тщательно собрал цветы, листья и плоды растения, но, к сожалению, от всей собранной им коллекции уцелел один только лист, который он и отослал в парижский естественно-исторический музей. В своем путешествии Д'Орбиньи с восторгом описывает открытый им цветок…

Казалось бы, этим должна была бы закончиться история открытия Виктории, но на деле вышло иначе. французские ботаники решили, что на основании листа, единственно только и уцелевшего от коллекции, собранной Д'Орбиньи, нельзя составить полного научного описания растения, и оно опять было забыто.

В 1832 году смелый немецкий путешественник Пеппиг, совершая путешествие по Амазонке, снова, в четвертый раз, открыл гигантскую кувшинку и напечатал описание ее в одном из научных журналов, но это описание осталось никому не известным, кроме специалистов-ботаников.

Наконец, отыскался счастливец, которому удалось-таки вывести цветок из мрака забвения, тяготевшего над ним в течение нескольких десятилетий.

Англичанин Ричард Шомбург снова открыл 1 января 1837 года в английской Гвиане эту прекраснейшую из всех кувшинок мира. Какое впечатление произвел на него этот цветок, видно из следующих собственных слов его:

«Я задумчиво смотрел на расстилавшуюся вокруг меня водную гладь, как вдруг какой-то удивительный предмет вдали, у самого южного конца реки, приковал к себе все мое внимание. Я не мог даже составить себе никакого понятия, что это за предмет, и лишь ускоренно подвигался к нему в своем челноке.

Весь охваченный удивлением, я скоро очутился перед одним из чудес растительного мира! Я забыл все свои тревоги и горести! Я был, прежде всего, ботаник, и в этот момент чувствовал себя счастливейшим человеком в мире. Передо мной расстилались гигантские листья, имевшие от пяти до шести футов в поперечнике, сверху — ярко-зеленого цвета, снизу — светло-фиолетового, грациозно плававшие на воде. Этого мало; я видел окруженные каким-то волшебным сиянием громадные цветы; каждый состоял из бесчисленного количества лепестков, переходивших от чисто-белого цвета в нежнейший розовато-красный и, наконец, в огненно-пурпурный цвет. Недвижная гладь воды сплошь была покрыта этими чудными цветами; для меня как бы развернулся новый мир предметов, достойных высочайшего удивления. Чашелистики, поддерживающие снизу цветок, были толщиной в один дюйм и усажены гибкими иглами. Распустившийся цветок был до одного фута в поперечнике и состоял из сотен лепестков. При начале распускания цветок имел по краям нежно-белую окраску, середина же была пурпуровая, — казалось, передо мною лежало ничем не прикрытое бьющееся сердце! Кровь из сердца стремилась наружу, мало-помалу окрашивая окружающие лепестки в нежно-розовый цвет; через день розово-красная окраска распространяется по всему цветку. Ни с чем не сравнимая прелесть этой водяной лилии, напоминающей богато разукрашенную невесту, соединяется с чудным ароматом.

Поднимаясь далее вверх по реке, я встретил несколько еще более крупных растений; у одного из них лист доходил до шести футов в поперечнике, а загнутый кверху край его имел в высоту до шести дюймов; цветы этого растения имели в поперечнике до одного фута с четвертью».