Льюис Котлоу - Занзабуку Страница 33

Мой проводник рассказал, как бамбути много миль преследовали раненого слона, пока не прикончили его на хорошо освещенной открытой поляне. На ней растет только слоновая трава, которая будет скоро умята собравшейся толпой, добавил он.

Я надеялся, что пигмей так расписывает поляну не только для моего удовольствия, и когда мы достигли цели, все оказалось правдой. Поляну заливал яркий солнечный свет, и до наступления сумерек было еще далеко.

Только одно не совсем понравилось мне: на поляне толпилось слишком много народу — сотни три-четыре мужчин и женщин, примерно поровну банту и пигмеев. Здесь собрались все родственники пигмейских охотников и банту — «покровителя» их вожака. К счастью, дележ не начался: не прибыли еще вождь валезе этого района и старейшина деревни, в которой жил «покровитель».

После их появления все взоры устремились к «покровителю». Он внимательно осмотрел толпу, убедился, что все, имеющие право участвовать в дележе, в сборе, и подал знак четырем охотникам, убившим слона. Они взобрались на тушу. По второму сигналу главный охотник вонзил копье в бок слона, и они спрыгнули с туши.

Пигмеи и банту выстроились в шеренгу. Мужчины держали в руках острые ножи, и за каждым стояла его жена с большой корзиной. По новому сигналу «покровителя» пигмеи и банту бросились к туше. Каждый старался первым взобраться на нее. Женщины громкими криками подбадривали своих мужей. Эта сцена напоминала картину штурма баррикады во время восстания. Хотя на первый взгляд происходящее казалось настоящим бедламом, на самом же деле все шло организованно, по плану.

Взобравшийся первым получал право вырезать кусок мяса от позвоночника до середины живота. Не всегда «победитель» получал весь кусок, но он полагал, что чем больше отрежет, тем больше ему достанется.

Пигмеи и банту облепили тушу, и началась ее разделка. Отрезав большой кусок мяса, мужчина не глядя кидал его через плечо. Он знал, что его жена не спускает с него глаз и в любой момент готова подхватить брошенный кусок и положить его в корзину. Вскоре воздух наполнили куски мяса, а женщины метались около туши, нередко подхватывая их на лету. Несмотря на кажущуюся неразбериху, никто никому не мешал и ни с кем не ссорился. Впрочем, по-видимому, происходившее только мне казалось суматохой, африканцы же прекрасно соображали что к чему. Но, к несчастью, они то и дело подвертывались под объективы и мешали снимать сцену разделки туши.

Наконец «верхний» бок был начисто срезан, и наступил перерыв. Двое пигмеев топорами прорубили отверстие между ребрами слона, схватили свои копья и исчезли внутри туши. Снаружи остались только наконечники копий, и по их движению можно было проследить путь бамбути в грудной клетке слона. Они рубили тушу изнутри и выбрасывали через отверстие мясо, сердце, печень и другие потроха животного — самые лакомые кусочки.

Я не верил, что тушу можно справедливо разделить между таким количеством людей, но к вечеру все было кончено, и никто не считал себя обиженным. У всех было хорошее настроение, и все разошлись веселые и довольные. Вождь валези получил огромную ногу, старейшине деревни тоже достался «отборный» кусок. «Покровитель» старшего охотника унес часть внутренностей, большой кусок мяса и бивни, несомненно самое ценное для него. Он же решил, кому сколько достанется мяса, и, по-видимому, никто не имел права оспаривать его решение, после того как вождь и старейшина получили свою долю.

Семьи охотников, убивших слона, получили больше всех, не остались обиженными и их родственники-«односельчане». Ни один кусочек не пропал даром. Разделили даже кожу — из нее пигмейки варят суп.

Итак, к концу моего второго визита в Итури и я и бамбути оказались очень довольными. В последний момент, однако, возникло непредвиденное осложнение. Прибыл гонец с вестью, что в нескольких милях отсюда собралось много суба ндула — пигмеев, живущих во внутренних районах Итури. До них дошел слух о появлении белого человека с массой подарков. Суба ндула пришло более пятисот, и, таким образом, на небольшой территории скопилось свыше тысячи пигмеев.

У нас было достаточно причин для тревоги. Вновь прибывшие некогда враждовали с моими знакомыми, и, хотя межплеменных войн уже давно не было, нарушение невидимой границы могло вызвать серьезные осложнения. Желая предотвратить столкновение, я попросил совета у наиболее уважаемых пигмеев и их «покровителей» банту. Обсудив положение, бамбути решили покинуть большую поляну и вернуться в свои деревни окружным путем, чтобы не встречаться с суба ндула. К ним послали гонца с вестью: белый человек уже раздал все подарки и уехал; в будущем году чужеземец придет только к ним и привезет еще больше подарков, поэтому суба ндула лучше всего разойтись по домам; пигмеи разошлись без столкновения, и все кончилось мирно.

Отправляя гонца, я в действительности больше не собирался возвращаться ни в Итури, ни вообще в Африку. К концу подобного путешествия всегда удивляешься, зачем ввязался в такое опасное и трудное дело и согласился жить у первобытных племен ради съемок кадров, приемлемых для Голливуда. Но уже через год забываешь муравьев, клещей, москитов, испорченную пищу и застоявшуюся воду, усталость и вечную сырость. Помнишь только ночную музыку, танец пигмеев вокруг костра под заразительную дробь барабанов, жирафов, несущихся по равнине и похожих на качающиеся на волнах яхты с высокими мачтами, стаю розовых фламинго, взлетающую с голубого озера, и львиц, играющих со своими детенышами.

Когда я путешествовал по Африке в 1954–1955 годах и снимал «Занзабуку», у меня были помощник, четыре оператора, мощный «додж» и грузовик и больше времени, чем когда-либо прежде. И мне захотелось снова побывать у пигмеев, не только ради новой встречи с симпатичными маленькими людьми, но и для съемки захватывающей дух картины — сооружения висячего моста из лиан над широкой рекой. Я еще ни разу не видел этот процесс — чудо техники бамбути.

Я знал, поставить такую сцену нелегко. Нужно найти подходящий участок реки, собрать группу пигмеев и уговорить их взяться за это трудное дело, хотя им, может быть, мост в этом месте совсем не нужен. Наконец, необходимо, чтобы выбранный участок был хорошо освещен и на нем имелась удобная позиция для оператора.

Удача превзошла все мои самые смелые надежды. Большую часть года, проведенного мною в Африке во время третьего путешествия, эта леди не хотела знаться со мной. Казалось, она навсегда вычеркнула меня из списка своих знакомых и специально переселилась на другой континент. Не раз много недель подряд чередовались задержки, крушения планов, несчастные случаи, дожди и другие неприятности. Но когда я вернулся в Итури, капризная леди возвратилась в Африку и уселась прямо на мое правое плечо.