Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря Страница 34

…В марте 1485 года обе каравеллы, оснащенные для того времени по последнему слову техники, покинули гавань Лиссабона и взяли курс на запад. Затем на приличном расстоянии от берега они повернули на юг и направились к Мадейре. С удивлением и боязнью команда убеждалась в том, что корабли неуклонно выдерживали курс в открытом море. Было страшно и оттого, что корабли плыли даже ночью. Ведь раньше с наступлением темноты суда, как правило, бросали якорь в какой-нибудь защищенной бухте и дожидались рассвета. А здесь во всем был виноват проклятый чужеземец, с которым носились как с писаной торбой. Вероятно, он был с самим чертом заодно, ночь за ночью колдовал он на мостике со своими дьявольскими приспособлениями. Когда свободные от вахты моряки сидели в душных каютах, у многих возникало желание попросту выбросить этого загадочного субъекта за борт. Но на это, пожалуй, не хватило бы мужества даже у самого отъявленного драчуна. Разве, посвятив иностранца в рыцари, король не взял его под свою защиту?..

Давно были пройдены Канары. На горизонте показались острова Зеленого Мыса, но ворчуны напрасно ждали, что там, наконец, будет брошен якорь. Чем все это кончится?

А время шло… Целыми днями не было видно ни одной птицы, ни малейшего намека на сушу. Рулевой шепнул матросам, что корабли постоянно держат курс на юго-восток и что так они должны дойти до самого берега.

Но прошло немало тревожных дней, прежде чем показалась земля. То были Принцевы острова, открытые лет десять назад Фернандо По, и до них корабли впервые дошли прямым курсом. Матросы, и среди них старые морские волки, знавшие каждую бухту и каждую отмель африканского берега как свой собственный дом, оценили это событие по достоинству. Не опасаясь больше за свою жизнь, они теперь почтительно говорили о чужеземце. Этот Бехайм знал о кораблевождении гораздо больше, нежели любой из самых опытных капитанов!

Начиная с 60-х годов XV столетия у португальцев укоренилась традиция устанавливать на особо примечательных пунктах побережья гербовые столбы — падраны[182]: во-первых, в качестве документа о владении вновь открытой землей, во-вторых, для обозначения достигнутой географической широты Первоначально ставили деревянные столбы, но в жарком и влажном тропическом климате они быстро сгнивали. Поэтому Кан запасся каменными столбами, и первый из них он приказал установить на одном из Принцевых островов.

Путь дальше на юг продолжался… Впервые экватор был пройден так далеко от берега. Под руководством Бехайма моряки чувствовали себя настолько уверенно, что еще дальше отошли от берега. Примерно на первом градусе южной широты впередсмотрящий увидел небольшой остров. Несмотря на то, что он уже был открыт в 1471 году, Бехайм испросил разрешения назвать остров своим именем. Сегодня этот остров называется Аннобон и принадлежит Испании… »

Между тем корабли продолжали свой путь под ярко сияющим созвездием Южного Креста. Миновали широкое устье Конго. К северу от него установили следующий гербовый столб. Начиная с 12° ю. ш., куда Кан добрался еще во время первого своего плавания, путешественникам открылся совершенно новый, неизвестный берег. Здесь до них побывали только суда фараона Нехо. Но с тех пор прошло две тысячи лет! Каравеллы достигли мыса Негру, расположенного на 15°45' ю. ш. Там, по записям Бехайма, 18 января 1486 года был установлен еще один гербовый столб…

Корабли были уже 10 месяцев в пути. За это время мореходы осмелились продвинуться далеко в неизведанное. Но нельзя было предвидеть, когда же, наконец, покажется самая южная точка континента. Послышались голоса, призывающие к возвращению. Это было вполне попятно. Нужны были отчаянная смелость и железная воля, чтобы, удалившись от родины на тысячи миль, прорываться еще дальше в чужой мир. Но Бехайм и Кан обладали этими бесценными качествами. Они не считали, что исчерпаны все возможности, и поэтому, будучи уверенными, что цель близка, снова подняли якоря.

Путь вел к мысу Кросс. Это было место, где залив Уолфиш-Бей врезается в сушу. Здесь был поставлен последний падран, самый южный гербовый столб. Он обозначил крайнюю точку, куда Кан и Бехайм успешно привели португальские корабли.

Каменный свидетель подвига первооткрывателей имеет своеобразную историю. В 1893 году, почти ровно через 400 лет, в здешних водах патрулировал немецкий крейсер «Фальке» — «Ястреб». На 21° 50' ю. ш. моряки нашли этот единственный в своем роде исторический документ, уже наполовину вросший в землю, накренившийся и сильно выветрившийся. На капители почти двухметрового столба изображен португальский герб, а под ним надпись по-латыни:

«…С сотворения мира прошло 6684 года, а с рождения Христа 148(?) лет, когда всемогущий высокочтимый король Жуан II Португальский… повелел своему рыцарю Диогу Кану поставить здесь столбы…»

Благодаря удивительному совпадению как раз земляки знаменитого нюрнбержца увезли на родину свидетельство его славной деятельности,

Этим каменным памятником первооткрыватели оставили неопровержимое доказательство своих деяний. Позже камень возвратили португальскому правительству, а копию гербового столба передали в Берлинский музей океанографии. Вторая копия была установлена точно на том самом месте, где несколько столетий простоял оригинал…

Через 19 месяцев экспедиция Кана — Бехайма возвратилась в Лиссабон, Обойти оконечность Африки так и не удалось, но зона известного мира протянулась далеко на юг.

Неписаные португальские законы запрещали капитану много раз уходить в плавание, и, закончив свой славный поход, Кан вышел в отставку[183]. Но для Бехайма это путешествие стало началом его дальнейшей научной деятельности.

Проведя несколько лет на острове Фаял (Азорские острова), где он женился на дочери губернатора, Бехайм с 1491 по 1493 год снова живет в родном Нюрнберге. Его любимым занятием становится картография, при этом, вероятно, ему пришло на ум изобразить Землю в ее естественном виде — в форме шара. В век инквизиции поистине нужна была непоколебимая вера и отвага, чтобы осуществить такой замысел. Но Бехайм не колебался. После многих предварительных эскизов он за три месяца изготовил свое знаменитое «земное яблоко», как Бехайм назвал свой глобус.

Инициатива Птолемея, направленная на создание глобусов, была, как и вся научная деятельность античных ученых, погребена в течение почти полутора тысяч лет. Бессмертная заслуга Бехайма заключается в том, что он первый изобразил Землю в виде шара[184]. Его «земное яблоко», сохранившееся до сих пор, является символом начала новой эры в человеческой истории. И не случайно это великолепное творение было создано в 1492 году, сыгравшем такую большую роль в истории открытий.