Камил Гижицкий - Письма с Соломоновых островов Страница 44

— Что это такое, мое нуну? — опросила я.

— Нуну — это невидимая часть тебя, она долгое время сохраняет свой запах на дамутеке. Если владелец алтаря, знакомый с черной магией, заметит твое присутствие и захочет повредить тебе, стоит ему после твоего ухода ударить несколько раз по алтарю заколдованной ветвью драцены и одновременно произнести соответствующее заклинание, как твое тело вскоре замрет и окоченеет…

Я невольно отошла от алтаря, а затем мы стремглав помчались в мой домик, где я повалилась на кровать, тяжело дыша от усталости. Даниху присела возле меня на циновке и безмятежно начала мастерить что-то, пользуясь длинной снизкой клыков летучих собак, которую мне преподнес Анджей. Мы долго молчали, погруженные в свои мысли, наконец девушка полушепотом заговорила:

— Я знаю, Энн, что вы, европейцы, не верите в заклинания или ворожбу, но у нас, на Улаве, они в ходу с незапамятных времен, и даже теперь еще пользуются заклинаниями, особенно во время посадок на огородах. Подробно мне трудно рассказать о них, — кто в силах все запомнить, — но многое я слышала от старших женщин и, если хочешь, могу передать тебе.

Я охотно согласилась, и Даниху начала:

— Заклинания на Улаве называют сару’э, и их сила состоит в торжественном вызове духа, к которому они направлены. Говорят, в старину колдуны располагали множеством вещей, с помощью которых могли вредить людям. Это скорлупа с объеденных орехов арека, отрезанные человеческие волосы, обломки ногтей, человеческие экскременты, мокрота, земля, по которой ступал заколдованный человек, свитки кокосовых листьев, употребляемые во время купания, остатки еды, послед и прежде всего дыхание.

— Вот почему женщины в О’у столь тщательно собирают мельчайшие остатки еды и всю скорлупу от арековых орехов, чтобы потом сжечь их или сбросить в ручей, — сказала я.

— Да, женщины опасаются, что все это может попасть в руки колдуна. Раньше перед каждой хижиной, у подножия главного столба, поддерживающего кровлю, находилась квадратная площадка, так называемая пупу, на которой стоял бачок для всякого рода пищевых отбросов, особенно для скорлупы от арековых орехов. Домочадцы бдительно следили за пупу, чтобы никто чужой не приближался к нему и не изъял хотя бы небольшую часть содержимого. И теперь еще у некоторых хижин в О’у можно увидеть пупу, хотя его обычно прикрывают циновками, чтобы уберечь от взоров нежелательных лиц.

— А верно ли, Даниху, что с помощью заклинания мужчина может снискать расположение женщины?

Девушка удивленно взглянула на меня, помолчала, а затем заговорила, запинаясь, как бы с трудом выдавливая слова:

— Энн, спроси об этом лучше у пожилых, опытных женщин… Я не очень-то понимаю, что тебя интересует. Лучше всего расскажет тебе об этом Халукени; она еще помнит старые времена и многое повидала на своем веку…

Я перестала досаждать своей подруге расспросами и начала очередной урок английского, а затем мы занялись самыми простыми приемами дзю-до. Ты не можешь себе представить, какая это способная девушка! Английский она усваивает на лету, да и в дзю-до также делает большие успехи. После болезни я потеряла свою прежнюю ловкость и должна была упражняться, чтобы вернуть телу гибкость, а так как не хотела заниматься этим с Анджеем, то постаралась заинтересовать дзю-до Даниху. После первых же упражнений девушка так увлеклась этим видом спорта, что теперь не дает мне покоя. Она выстлала мою комнату толстым слоем мягких циновок, а я дала ей одну из моих пижам. Теперь мы прорабатываем один из бросков на бедро — «о гоши». Даниху очень ловка, сильна, обладает быстрым рефлексом и уже сейчас радует меня своими успехами. Она только начала заниматься, но уже в состоянии активно защищаться. Несколько дней назад к ней пристал какой-то слонявшийся по селению, очевидно в поисках любовных похождений, матрос. Она так ловко повалила его наземь, что тот с трудом поднялся и едва дополз до залива, где лодка доставила его на судно, стоявшее на рейде.

Через несколько дней я отправилась к Халукени. Старушка сидела перед своей маленькой, но очень опрятной хижиной и готовила красную краску из особого сорта ротангового тростника и веерной пальмы, называемой здесь алеале. Сок этих растений соединяют со смесью из извести, морской воды и сока, выжатого из корней индийской шелковицы кикири, которая растет здесь, как лиана. Это долгий и сложный процесс, зато полученный краситель не меняет своего цвета, не выгорает, всегда свеж и прочен. Лучшее тому доказательство — использование его для украшения лодок, причем вода ничуть не вредиn красителю. Хотя раскраска — чисто мужское занятие, приготовление красителей лежит на обязанности женщин.

Помогая Халукени разрезать на куски побеги веерной пальмы и сдирать с них оболочку, я заговорила о случае, происшедшем недавно в селении Рипу, где бесследно исчезла молодая замужняя женщина, свадьба которой состоялась всего год назад. Вначале думали, что молодую женщину смыла с берега набежавшая во время прибоя высокая волна, но вскоре выяснилось, что вместе с ней исчезли и ее украшения, а один из рыбаков выловил в море пустой «женский» челн. Он принадлежал пропавшей женщине и находился недалеко от места, где за день до ее исчезновения причалило небольшое судно, перевозившее копру. Одновременно исчез из селения и молодой человек, который за неделю до этого приехал в отпуск с Бугенвиля, где работал механиком на табачной плантации. Сопоставив все эти факты, островитяне решили, что молодая женщина сбежала со своим поклонником, оставив мужа, который, обезумев от злобы и стыда, поклялся убить обоих любовников, если они вернутся на Улаву.

Халукени по-своему истолковала эту романтическую историю.

— Видишь ли, Энн, — сказала она, — здесь действовала, очевидно, магическая сила, которой эта женщина не могла противостоять. Вероятнее всего, молодой человек преподнес ей браслет из ароматных трав и тайком вплел в него стебелек обладающего сильным ароматом растения илу ни кени, которое вызывает охлаждение отношений между супругами и пылкую любовь к дарителю. Или, возможно, он носил этот стебелек спрятанным в волосах, когда посещал девушку. Запах и магическая сила растения могли повлиять на женщину и вызвать в ней неодолимое желание сойтись с любовником!

Как видишь, дорогая Ева, приворотное зелье известно но только у нас, в Польше, но и на Соломоновых островах. Должна, впрочем, отметить, что илу ни кени очень приятно пахнущее вьющееся растение из семейства эводий. Оно растет на пнях разных дикорастущих деревьев в тропических лесах Улавы. Когда человек, занимающийся магией, находит его в чаще, он тщательно укрывает илу ни кени камнями, чтобы уберечь от бродячих свиней. В случае надобности он срывает росток и производит над ним заклинания.