Иржи Ганзелка - Африка грёз и действительности (Том 3) Страница 51

— Этот уж отслужил. Сидит у кита под самым плавником, — добавил капитан с уверенностью знатока.

Перед носом судна покачивалась чудовищная гора мяса, и из огромной раны струились потоки крови. Зрелище было отвратительное.

— Взгляните, — обратился к нам капитан, показывая новый гарпун, подготовленный к выстрелу. — Эти вилообразные лапы, обвязанные тонким тросом, освобождаются в результате удара, как только гарпун проникнет в тело кита. Раскрываясь, они не дают гарпуну вырваться. Наоборот, он только крепче застревает в туше кита. Завтра вы увидите это на фабрике, когда чудовище станут потрошить. А вот еще одна граната, разрывающаяся прямо в туше кита через секунду после попадания.

Нам вспомнились слова Лидеккера о бойне.

Машины все еще молчали. На палубе было шумно. Матрос положил под пушку длинный, свернутый спиралью линь, привязанный к новому гарпуну. Он был прикреплен к другой серии блоков-амортизаторов и лебедок у левого борта судна. Два матроса тащили за собой полую металлическую пику, укрепленную на трехметровом шесте и соединенную с длинным шлангом. Один из матросов перегнулся через борт, у которого в луже крови покачивалось тело кита, и вонзил в него острие пики. Послышалось шипенье сжатого воздуха; из отвратительной смеси крови и зеленовато-синей воды взметнулся и исчез гейзер воздушных пузырьков. Надутое тело кита стало подниматься над водой, а другая группа моряков уже привязывала к стальным грузилам у борта трос, подтянутый на кратчайшее расстояние. Исполинская, неподвижная туша кита, перевернутая брюхом кверху, покачивалась на волнах вдоль борта. Петля прочного троса обвилась вокруг хвостового плавника, система подвижных подъемных блоков подняла и крепко притянула к борту судна хвост кита. Когда осталось только обрезать гарпунный линь, снизу уже снова доносился гул машин.

Один из китобоев схватил длинный изогнутый желобом нож с двухметровой ручкой и несколько раз ударил по хвостовому плавнику. Кусок мяса, весом в несколько килограммов, а вслед за ним и оба конца рассеченного плавника упали в море.

— Это делается по традиции и для безопасности, — объяснял Хенриксен, — обрезая и продырявливая хвостовой плавник, повреждают нервную систему, управляющую этим страшнейшим оружием чудовища. — Вы не имеете представления, что может натворить один непроизвольный удар хвостового плавника, даже если кит два часа пролежит кверху брюхом…

Вода перед носом судна запенилась. По левому борту виднелись характерные глубокие складки, проходившие по всему брюху кита от хвоста к голове, которая время от времени показывалась из волн у кормы. Порой виднелся блестящий серый бок, а на хребте серый цвет переходил в более темную окраску. Эти складки на брюхе — характерный признак всего семейства китообразных, объединенных в зоологии под именем полосатиков. Эластичная толстая эпидерма покрыта слизью и напоминает мокрые автомобильные шины.

Пенистая полоса за кормой «Штелленберга» от крови кита и отблесков вечерней зари окрасилась в розовый цвет…

80 тысяч в месяц

«Штелленберг» повернул на север. Солнце коснулось побагровевшего горизонта и исчезало в волнах, как пылающий остов корабля. До 6 часов Не хватало нескольких минут. Над морем разлилась предвечерняя тишина, овеянная грустью гаснущего дня и сгущающихся сумерек.

В вечерней тишине снова прозвучал аврал.

Тотчас же Хенриксен очутился на мостике у гарпунной пушки. Невдалеке от судна в воздух взлетела струя воды и немедленно исчезла. Очертания кита, который через две минуты снова вынырнул перед носом судна, уже сливались с темными волнами. Лишь столб пара и воды точно указывал направление. Двухсотграммовый заряд ружейного пороха выбросил гарпун из дула пушки, и сейчас же его смертоносное острие, вонзившись, раскрылось в утробе кита. Под взглядами довольно улыбавшейся команды Хенриксен спокойно и уверенно стоял на носу судна, опираясь рукою о пушку. Ожидание щедрой премии придавало проворство движениям и обостряло сообразительность моряков, чьи лица продубил соленый ветер. Линь стрелой перелетел через палубу и исчез в морской глубине. Во второй раз загрохотала паровая лебедка. Разрывные гранаты, пар, атмосферы, лошадиные силы, тысячные премии, бойня…

Высыпавшие на ясном небе звезды покачивались между реями, как хмельные. Ночная прохлада опускалась на плавучую скорлупку, вдоль бортов которой волны плескались о недвижные тела двух исполинов. Матовый свет луны струился по аспидно-серым телам и белым полосам надутых брюх. Приятное тепло шло откуда-то из машинного отделения, просачиваясь сквозь грубо отесанные половицы палубы. Судно проваливалось в глубину и снова всплывало над бушующими волнами.

— Плывем обратно в порт? — спросили мы матроса, который стоял, опершись о перила, и спокойно покуривал.

— Разумеется! Этих двух зверей хватит. Денежки будут, — процедил он сквозь зубы и продолжал вглядываться в ночную темноту. Мы поднялись к капитану на верхнюю палубу.

— Довольны? — спросили мы. — Это, конечно, не кашалот, однако…

— Э, кашалот, это уж настоящий праздник. Знаете, какая цена такому экземпляру? Тысяча, а то и две тысячи фунтов!

— Послушайте, капитан, нравится вам это ремесло?

— А почему бы и нет? — удивленно посмотрел он на нас. — Конечно, комфорта здесь не жди! Иногда гоняемся за китами до изнеможения, чтобы не упустить сезона. Вот сейчас, например, — и он взглянул на часы, — в порт мы прибудем в час, отвяжем улов, а в 5 часов утра снова уйдем в море. И так изо дня в день. Спим по очереди между вахтами.

— Однако это оправдывает себя, не правда ли?

— Еще бы! Как вы думаете, мог бы я каждый год летать на самолете в Норвегию в шестимесячный отпуск, если бы… если бы я работал, скажем, директором банка? Киты хорошо оплачиваются!

— В удачную неделю я одних премий за охоту получаю до 100 фунтов, не считая твердого оклада: от 10 до 15 фунтов стерлингов за штуку в зависимости от веса. Машинист получает полтора фунта, первый помощник — два, матросы — по 15 шиллингов.

— Сколько же стоят эти два экземпляра? — показали мы за борт.

— 600, а может быть, и 700 фунтов, — сказал Хенриксен. Минутное молчание. В мыслях промелькнули ускоренные кадры событий за последние 12 часов. Портовой мол, негр с ведром золы, закопченные матросы, капитан в такой замасленной одежде, что на улице можно было бы подать ему милостыню. 400 фунтов премии в месяц, да к тому же еще приличный оклад, шестимесячный отдых в Норвегии с оплатой перелета в оба конца.

Внизу плескалось море…