Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов Страница 54

Родители Бадарча не разводили животных, но помнит он таких родственников, которые разводили оленей или скот. Не было чёткой границы между семьями охотников и скотоводов. Чем меньшим количеством скота владела семья, тем более она охотилась. Кто же разбогател, покупал животных и тогда кочевал на больших территориях в поисках хороших пастбищ и лесных полян. Здесь на севере разведение животных не было таким рентабельным, как на юге.

К сожалению, Бадарч сам не занимался уже охотой, поэтому на многие вопросы не сумел ответить. Думал я в то время, что переправимся мы как-то через озеро, и удастся мне столкнуться с такими группами, которые ещё охотились. До этого, однако, не дошло, ибо озеро находилось в таких сильных оковах льда, что нельзя было предвидеть, когда в этом году начнётся курсирование парохода.

Должен был признаться, что очень меня интересовал охотничий уклад жизни. Две чётко отличающиеся и отдельные формы охотничьего промысла остаются в тесной связи с жизнью номадов. Одной из этих форм является большая охота с преследованием. Ранние китайские, тибетские и монгольские источники описывают подробно такого рода большие охоты кочевников. Выполняли они две важные функции в жизни номадов. Во-первых, во время длительных кочёвок, преимущественно весной, поставляли номадам пищу, восполняя недостаточные запасы, во-вторых, служили как военные учения. Мы знали, что Чингисхан часто устраивал облавы с целью вырабатывания дисциплины и приобретения регулярного боевого строя.

Известна также другая форма охотничьего промысла. На севере, в лесах, там, где жили также родители Бадарча, и выше, в тайге Алтая и Саяна, жили люди леса. Чингис-хан, подобно своим предшественникам, имел с ними довольно большие хлопоты. Он организовал много кампаний с целью их порабощения. Этот лесной народ охотничье-рыбацкий состоял из разных элементов, были тут монголы, тюрки, а также другие неизвестные, вымершие позднее народы Азии. С южных опушек леса делали они порой вылазки на равнины, атаковали номадов, а затем возвращались назад в густые заросли тайги, обеспечивающие им укрытие и безопасность.

Охотничий промысел у номадов не становился базой их существования, не был главным источником добывания пищи, независимо от того, была это охота на зверей в форме облавы или, как вспоминает «Тайная История Монголов» о молодом Темуджине, ловля мелких зверей в западни. В это время охота для людей была базой их хозяйства, была их главным занятием и главным источником добывания пищи. Мех дикий зверей был у них торговым товаром.

Меха из этого лесного региона уже в древности кочевали далеко старыми путями, из которых наиважнейший называют научные источники «меховым путём». Путь этот доставлял добычу окрестностей Саяна и Алтая до побережья Чёрного моря и вдоль Амура – до Тихого океана, но одновременно посредничая в культурном обмене между далёкими странами.

Охотничьи народы Южной Сибири встречались с кочевыми государствами не только благодаря своей роли посредника. Порой отдельные группы бросали охотничью жизнь, уходили на равнины и превращались в пастухов. Знаем хорошо, что это самое было и с венграми. Охотничье-рыбацкий обломок народов угро-финских вышел из лесного региона где-то в окрестностях Урала и преобразовался в кочевой народ. Тогда же он, вероятно, соприкоснулся с кочевыми тюркскими народами. Очевидно, этот переход от лесного образа жизни к степному не состоялся с дня на день, и нельзя нам себе вообразить этот процесс таким образом, что венгры, спокойно охотящиеся и ставящие силки на дичь, одним прекрасным утром задумались, закупили коней и стада и перешли к пастушескому образу жизни.

Многие учёные в причинах, решивших смену образа жизни венгров, отыскали какую-то внутреннюю необходимость. Другие в это время сомневались, что такая смена вообще возникала. Вопреки тому, что мы имеем немного исторических данных, рассказывающих о подобных процессах, до сих пор не удалось найти подтверждения никакого из этих тезисов. С этой точки зрения очень поучающими являются все своеобразные черты охотничьего промысла северо-монгольских тюрок. Охотники эти передвигались на конях. Охотничий промысел, имеющий в своём распоряжении коней, становится уже высшей степенью развития этого типа хозяйства и облегчает переход к хозяйству, базой которого является кочевое животноводство. Кроме того, часть людей у тюрков северо-монгольских занимается также выпасом скота. В случае большого мора скота охотники возвращаются к более интенсивной охоте. Однако в связи с большей рентабельностью скотоводства охотники постепенно переходят полностью к скотоводству.

Кроме разных урянхайских племён, живёт в северозападном приграничье Монголии вплоть до Кобдо немногочисленная вторая тюркская группа народностей, называемая мончак или тува, а также третья, сегодня уже полностью монголизованная – хотон. В окрестностях Кобдо мы встречались также с несколькими представителями группы чанту. К ней относятся

прибывшие из Китая узбеки.

Преобладающее количество населения из окрестностей Хатгала принадлежит к группе народностей, называемой дархатами. Слово дархат в множественном числе происходит от слова дархан, означающего кузнец, а в общем называют так в Монголии рукодельцев, ремесленников. Кузнец играл издавна очень важную роль в жизни монголов и других номадов. Тюркское и монольское название железа демир, тэмэр выступает в государствах номадов в великих фамилиях, таких как Темуджин и Тимур Ленк. Из старых источников знаем, что тюрки называли кузнецами своих прежних повелителей, жуан-жуанов. Является понятным, что кузнецы играли важную роль среди пастушьего населения. Изготавливали они не только главные части, составляющие оснащение коня, но и важнейшие домашние орудия, как стойки для котлов и посуду, а также оружие, а следовательно, саблю, наконечники для пик и стрел, щиты и доспехи. Там, где кочующие захватчики не были снисходительны к побеждённым, ремесленников берегли всегда, а Чингис-хан и его преемники собирали со всех сторон света и вели в окрестности Орхона разных мастеров. Им также были обеспечены льготы и увольнение от повинностей, а также исключительные права. По этой причине слово дархан позднее вобрало в себя значение человека, свободного от повинностей. Вероятно, кузнецы, особенно прежде, в древних временах, занимались не только ремеслом, но и знахарством, лечением людей, подковыванием лошадей. Трудно было бы уже сегодня выяснить, что живущая в окрестностях озера Хубсугул группа дархатов имела общего со старинными привилегированными ремесленниками-знахарями, но старики-дархаты хорошо помнят, что их ситуация была другой, чем у халхасов. Ещё сегодня бросается в глаза, что как с точки зрения своих обычаев, так и языка группа эта сохранила довольно большое своеобразие от окрестных бурят и халхасов.