Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов Страница 61

При утреннем блеске солнца ситуация не была, к сожалению, более выгодной. Мы заметили новые короткие надписи, но только с большим трудом их можно было прочитать. Одна из надписей на китайском языке увековечила жалобу живущих здесь вдалеке от родины китайцев. В разные периоды пропущены, приглашены и приняты на эти территории китайские поселенцы, которых очень срочно и без специальных требований забрали для возделывания степей. Выгоду сгребли, очевидно, прежде всего, здешние феодалы, иногда по-доброму, в виде дани, а порой насилием или грабежом. Не исключено, что для китайцев небольшой разницей становились оба применённых способа.

Надписи монгольские были ещё более трудными для чтения. На основе их содержания удалось только установить, что не могли они происходить из периода более позднего, чем XVIII век, в это время на основе типа письма – что не могли происходить из периода более раннего, чем ХГУили XV век.

Кара скопировал несколько кратких текстов. Располагались они таким способом, что без лампы-вспышки или другого искусственного освещения нельзя было их сфотографировать. После целого дня работы должны мы были уехать с ничтожными результатами. Отсутствие соответствующего оборудования лишило нас прекрасного открытия. Может, когда-нибудь будем ещё иметь оказию это наверстать.

Мы вернулись в поселение, где оставили перед этим часть наших вещей, попрощались и поехали в направлении Дашинчилена.

В десять часов увидели мы огни столицы. После степного путешествия город казался нам большим, европейским. Остановились мы в отеле Алтай, но долго не мог я заснуть, может, от усталости, может, от избытка впечатлений.

Я встал с кровати и собрался писать дневник. Наскоро подвёл итоги моих первых впечатлений и наиважнейших результатов нашего путешествия. Может, удалось нам определить ситуацию языковую и этнографическую в Западной Монголии. В общих чертах имею я перед собой образ больших этнических групп этой части страны. Из этого следует:

1. Западная и юго-западная группа халхасско-монгольская, а также группы сартул и байт, находящиеся в значительной степени под влиянием халхасов;

2. Разные группы дархатов, которые находятся в разной степени под влиянием групп халхасской или бурятской;

3. Группы бурятские;

4. Группы тюрксо-урянхайские (ариг, соит, уйгуры, цатангут и т. д.) из окрестностей Хубсугула;

5. Группы западно-монгольских ойратов, а именно торгуты, племя дэрбэт, дзахчины, монгольская группа урянхайцев, хотон, мингат;

6. Западно-монгольские казахи;

7. Другие, не смонголизованные ещё группы тюркские, как мончак, уйгуры и узбеки.

Среди этнических групп Западной Монголии не встречал я только группы хотогойит.

Мне удалось также установить расположение этих групп, а также характерные черты языковые и этнические, разумеется, без вхождения в подробности, и это с точки зрения на недостаток времени и возможностей.

Сведения свои я обогатил большим количеством исторических и географических данных. Обогатилась также наша коллекция рукописей, гравюр на дереве тибетских, а также монгольских.

Немного времени осталось нам на отдых, так как уже на следующий день ждало нас множество работы с самого утра. В своё время в Будапеште я долго думал над тем, откуда можно добыть деньги на приобретение монгольских этнографических экспонатов. К сожалению, наши компетентные органы не видели возможности использования той единственной оказии для создания первой монгольской коллекции этнографической. До настоящего времени ни в Национальном Этнографическом Музее, ни в другом месте не имели мы материала на тему монгольской этнографии.

Наконец, Этнографический Музей предложил нам свою помощь и приготовил небольшую венгерскую выставку, которую при поддержке Института Культурного Сотрудничества с Заграницей послали мы поездом в Улан-Батор ещё перед нашим выездом в Монголию. Ожидали мы, что в обмен на выставку получим коллекцию монгольских предметов. Выставка наша уже давно должна быть в Улан-Баторе, ибо хотели её открыть 11 июня с оказии монгольского народного праздника, но о судьбе экспонатов не было никаких вестей.

Пошли мы с этим вопросом в Монгольский Институт Культурного Сотрудничества с Заграницей. Там ничего не знали о выставке. Наводили мы справки в Комитете Наук, но и там о ней не слышали. Поехали мы на вокзал, где утверждали, что на поданный нами адрес не было такой посылки в период минувшего полугодия. В это время связались мы по телефону с Будапештом и просили, чтобы там проверили, что сталось с выставкой.

Уже три дня продолжались поиски пропавших ящиков, когда внезапно в час пополудни вызывают меня к телефону. Ко мне обратился служащий железной дороги и сообщил, что нашлись ящики. Он оправдывался, что они не разобрали точного адреса и поэтому не находили посылки, несмотря на это, уже неделю груз находится на месте. 8 июля приступили мы к устройству выставки. Работали мы днём и ночью, чтобы успеть приготовить надписи, стойки, карты, фотомонтажи, а также запроектировать размещение выставки. 10 июля в 12 часов выставка была открыта. Выставленные экспонаты радовали большим успехом, особенно намордник, известный в Монголии и используемый с целью помехи телёнку в сосании молока коровы. Всем понравилась также красивая резная кружка пастушеская из северной Венгрии, называемая цса-нак. Это название не является для монголов чужим, потому что шумовка по-монгольски называется шанага. С выставки репродукций произведений венгерского искусства с Х1Хвека наибольшим успехом пользовался Мункаши.

Во время устройства выставки приняли мы участие в конференции на тему орфографии монгольской, где монголисты из МНР дискутировали по вопросам теоретическим с учёными СССР, КНР и других стран и практическим – по правописанию официального современного монгольского языка. В МНР с 1941 года введено гражданское правописание вместо прежнего письма уйгурско-монгольского. Система эта, в общем, сдала экзамен, но много мелких деталей требуют исправления. Об этом дискутировали учителя из столицы, а также из провинции, учёные, журналисты и поэты, старые и молодые, монголы и иностранцы.

Во время заседаний получили мы оказию узнать несколько известных особенностей из монгольского научного языка. Присутствующие – Дамдинсурэн, профессор монгольской литературы; профессор Содном, историк литературы; Лувсавандан, профессор монгольского языка; Лувсандендев, автор большого халхасско-российского словаря; Мишиг, учёный рукописей маньчжурских, и старик Дордж, преподаватель тибетского языка; Пагба, Цевел и несколько старых и молодых учёных, а среди них наш проводник Вандуй принимали живое участие в дискуссии. Видно было, что считают они вопросы орфографии за вопросы первостепенного значения.