Жюль Верн - Пятнадцатилетний капитан Страница 62

— А вы едали их, мистер Бенедикт? — спросил Геркулес.

— Пока нет. Но я буду их есть!

— Где?

— Здесь!

— Но ведь мы не в Африке! — поспешно сказал Том.

— Нет… Нет… — ответил кузен Бенедикт. — А между тем до сих пор ученые встречали воинственных термитов и их поселения только на Африканском континенте. Ах уж эти путешественники! Они не умеют смотреть. Впрочем, тем приятнее. Я уже обнаружил муху цеце в Америке! Моя слава еще больше возрастет оттого, что я первый нашел на американском континенте и воинственных термитов. Какой материал для сенсационной статьи! Что там статья — для толстого тома с вкладными листами таблиц и цветных рисунков! Весь ученый мир Европы будет потрясен.

Ясно, что кузен Бенедикт и не подозревал горькой правды. Бедняга ученый и его спутники, исключая Дика Сэнда и старого Тома, как и следовало ожидать, все еще верили, что они в Америке.

Должны были произойти другие, несравненно более важные события, чтобы вывести их из заблуждения.

Было уже девять часов вечера, когда кузен Бенедикт кончил свою речь. Заметил ли он, что большинство слушателей, лежавших в глиняных ячейках, заснуло под его энтомологические рассуждения? Вряд ли. Но кузену Бенедикту и не нужны были слушатели. Он говорил для себя. Дик Сэнд не задавал ему больше вопросов и лежал неподвижно, хотя и не спал. Геркулес боролся со сном дольше других, но вскоре усталость сомкнула ему глаза, он уснул и уже ничего не слышал.

Кузен Бенедикт еще некоторое время разглагольствовал. Но, наконец, его самого начала одолевать дремота, и он забрался в ячейку верхнего яруса, которую облюбовал для себя.

В термитнике воцарилась тишина, а за глиняными его стенами все также бушевала буря, грохотал гром и сверкали молнии. Ничто, казалось, не указывало на то, что гроза близится к концу.

Фонарь погасили. Внутри конуса все погрузилось в темноту. Усталые путники крепко спали. Одному лишь Дику Сэнду, несмотря на крайнее утомление, было не до сна. Заботы не давали ему покоя. Он все думал о своих спутниках, о том, как их спасти. С крушением «Пилигрима» жестокие их испытания не кончились. Иные, самые ужасные страдания ждут их, если они попадут в руки туземцев.

Но как избежать этой опасности, самой страшной из всех, угрожавших маленькому отряду на пути к берегу океана? Несомненно, Гэррис и Негоро со злым умыслом завели путешественников в дебри Анголы. Но что задумал негодяй португалец? К кому и за что питал такую черную ненависть? Юноша убеждал себя, что Негоро ненавидит только его одного. Еще и еще раз он перебирал в памяти все события, которыми ознаменовалось плавание «Пилигрима»: встречу с потерпевшим крушение судном, спасение негров, охоту на кита, гибель капитана Гуля и всех матросов… Дик Сэнд вспомнил, как он, пятнадцатилетний юноша, должен был принять командование судном, на котором вскоре из-за преступных махинаций Негоро не оказалось ни компаса, ни лага; вспомнилось ему, как в споре с Негоро он своей властью, властью капитана, принудил его подчиниться, пригрозив мерзавцу заковать его в кандалы или всадить ему пулю в лоб. Ах, почему он не сделал этого? Если бы он тогда же покончил с Негоро и выбросил его труп за борт, не было бы этих ужасных катастроф…

Картины пережитых бедствий сменяли одна другую.

Он вспомнил крушение «Пилигрима». Вспомнил, как появился предатель Гэррисон и как мнимая Боливия постепенно и с полной очевидностью превратилась в Анголу, страшную Анголу, с ее убийственными лихорадками, дикими зверями и людьми, которые были опаснее зверей! Удастся ли маленькому отряду избежать столкновения с теми и другими на пути к океану? Удастся ли ему, Дику, осуществить свой план — добраться до морского берега на плоту по реке, которую он надеялся найти? Будет ли этот способ передвижением менее утомительным и более безопасным, чем пеший поход?

Дик гнал от себя сомнения. Он знал, что ни Джек, ни миссис Уэлдон не выдержат нового перехода в сто миль по этой негостеприимной стране среди непрестанных опасностей.

«Какое счастье, — думал он, — что миссис Уэлдон и остальные не подозревают, как опасно наше положение! Только старик Том и я знаем, что Негоро завел корабль к берегам Африки, а его сообщник Гэррис заманил нас в глубь Анголы!»

Чье— то дыхание коснулось лба Дика Сэнда. Нежная рука оперлась на его плечо. Взволнованный голос, прервав его тяжелые мысли, прошептал ему на ухо:

— Я все знаю, мой бедный Дик! Но господь может спасти нас. Да будет воля его!

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Водолазный колокол

Дик Сэнд не смог выговорить ни слова в ответ на это неожиданное признание. Но миссис Уэлдон и не ждала ответа. Она вернулась на свое место рядом с маленьким Джеком; юноша не посмел удержать ее.

Итак, миссис Уэлдон все знала…

По— видимому, события последних дней посеяли в ее уме сомнения, и одного слова «Африка», произнесенного кузеном Бенедиктом, было достаточно, чтобы эти сомнения превратились в уверенность.

«Миссис Уэлдон все знает! — говорил себе Дик Сэнд. — Что ж, пожалуй, это к лучшему. Она не теряет бодрости духа — значит, мне и подавно нельзя впадать в отчаяние!»

Теперь Дик с нетерпением ждал рассвета. Как только забрезжит заря, он отправится на разведку в окрестности поселка термитов и разыщет реку, которая доставит маленький отряд к берегам Атлантического океана. У Дика было предчувствие, что такая река протекает где-нибудь неподалеку. Теперь всего важнее было избежать встречи с туземцами — Гэррис и Негоро, может быть, уже направили их по следам путешественников.

До рассвета было еще далеко. Ни один луч света не проникал внутрь конуса. Раскаты грома, глухо доносившиеся сквозь толстые стены, свидетельствовали о том, что гроза все еще не утихает. Прислушавшись, Дик различил шум непрекращающегося ливня. Но тяжелые капли падали не на твердую землю, а в воду. Дик сделал из этого вывод, что вся равнина затоплена.

Было около одиннадцати часов вечера. Дик Сэнд почувствовал, что какое-то оцепенение, предвестник крепкого сна, овладевает им. Что ж, можно хоть отдохнуть немного. Но тут у него мелькнула мысль, что наваленная на полу глина, намекнув, может закрыть вход, преградить доступ свежему воздуху, и десять человек, разместившиеся в конусе, рискуют задохнуться от избытка углекислоты.

Дик Сэнд соскользнул на пол, глина, сбитая с первого этажа ячеек, повысила его уровень. Эта глиняная площадка была совершенно сухая; отверстие было все открыто, воздух свободно проникал внутрь конуса, а вместе с ним и отблески сверкавших молний, и оглушительные раскаты грома, и плеск проливного дождя.