Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря Страница 86

Первый — англичанин Дэвид Ливингстон[368] — прожил в Африке с 1840 по 1873 год и проделал за это время огромную работу, изучив и научно описав гигантскую территорию между пустыней Калахари и озером Ньяса. Ему принадлежит заслуга первого проходчика неизвестной Центральной Африки и южной ее части. Вопреки мнению, будто она представляет собой лишь засушливую возвышенность, он обнаружил здесь просторы богатого дичью водного бассейна. Ливингстон первым пересек Южную Африку с запада на восток. Преодолев барьер Калахари и совершив ряд путешествий, Ливингстон установил течение Замбези, открыл озера Ньяса и Ширва, исследовал Танганьику и дошел до реки Луалабу, не зная, правда, что это исток Конго…

Этим разносторонним исследованиям он посвятил всю свою жизнь.

Второй путешественник, Генри Мортон Стэнли[369], рожденный в Старой Британии американец, попал в Африку по заданию издателя газеты, поручившего ему отыскать пропавшего без вести Ливингстона. Черный континент пленил и этого крутого, видавшего виды газетчика. Как и некоторые до него, он «случайно» стал первым разведчиком и открыл новые территории. Стэнли отыскал пропавшего в Танганьике Ливингстона, а затем, путешествуя вторично, определил очертания озера Виктория. Он открыл горы Рувензори — таинственные Лунные горы древности — и озеро Эдуарда; он пробился к Луалабу и первым проплыл по ней до Атлантического океана, узнав таким образом, что это река Конго.

…Гнетущая жара нависла над улицами Мадрида. В отеле «Эль-Спальола» опущены жалюзи. Почтальон стирает пот со лба, и портье с досадой принимает у него телеграмму. «Для мистера Стэнли? Сожалею! В нашем отеле останавливаются только очень достопочтенные гости — люди с положением и титулом. Некоего мистера Стэнли здесь нет».

Но бой знает лучше. Стэнли? Так это же тот громогласный, веселый американский репортер в пестром дорожном костюме. Мальчишка взлетает вверх по лестнице и стучится в дверь.

Полуденный зной заставил Генри Мортона Стэнли вздремнуть, но он сразу подымается. Телеграмма от мистера Беннетта из Парижа? Ну ладно, по-видимому, у шефа есть для него новое задание. Телеграмма содержит всего два слова: «Немедленно приехать!» Любопытно, однако, что заставило этого очень занятого человека из «Нью-Йорк геральд» приехать в Европу? Вероятно, где-нибудь на свете опять что-нибудь случилось и где-нибудь он, главный репортер газеты с миллионным тиражом, срочно понадобился. Ну что ж! В этой Испании все равно ничего интересного не происходит, да и жара для холодной англосаксонской головы совершенно невыносима.

Стэнли позвонил. Он должен немедленно собрать вещи и попасть на ближайший поезд в Париж.

Итак, зачем он понадобился шефу на этот раз? Об этом он скоро узнает от Беннетта в Париже.

— Садитесь, мистер Стэнли, у меня серьезное задание для вас. Где, полагаете вы, находится Ливингстон?

— Право, не знаю.

— Думаете, он жив?

— Может быть, жив, но может быть, и нет, — был лаконичный ответ Стэнли.

— Думаю, он жив и его можно найти; я хочу послать вас разыскать его.

— Вы полагаете, я смогу найти доктора Ливингстона, и предлагаете поехать в Центральную Африку?

— Вот именно. Я хочу, чтобы вы поехали и отыскали его, где бы он ни был, и собрали сведения, какие только сможете получить о нем. Быть может, старик попал в беду. Возьмите с собой все необходимое, чтобы оказать помощь, если он в ней нуждается. Разумеется, вы будете действовать самостоятельно и делать то, что найдете целесообразным. Но найдите Ливингстона!

— А вы серьезно подумали, — сказал Стэнли, удивленный хладнокровием, с каким его посылают в Центральную Африку искать человека, которого почти все считают погибшим, — вы серьезно подумали, во что обойдется такое путешествие?

— Сколько это будет стоить? — спросил Беннетт коротко.

— Ну, экспедиции Бертона и Спика в Центральную Африку стоили от трех до пяти тысяч фунтов стерлингов; думаю, мое путешествие нельзя сделать дешевле чем за две с половиной тысячи.

— Ладно, получите сначала тысячу фунтов. Когда вы их израсходуете, трассируйте[370] еще тысячу фунтов, а когда вы эти тоже израсходуете — еще тысячу фунтов; и когда израсходуете эту тысячу, то возьмите еще тысячу, и так далее… Но найдите Ливингстона!

21 января 1871 года, через пять лет после того, как Ливингстон отправился во внутренние районы Африки, туда прибыл Стэнли.

— Что-нибудь новенькое о докторе Ливингстоне?

— Нет ничего!

— Жив еще старик?

— По-видимому, жив. Но если узнает, что за ним гоняется репортер, то спрячется в самых глухих джунглях.

— Миленькая перспектива!

…И вот Стэнли, новичок в Африке, должен снарядить экспедицию и повести ее в джунгли, да к тому же еще на одолженные деньги; мистер Беннетт почему-то ничего не перевел.

Крупная экспедиция обходится дорого — это новичок скоро узнает. Нужны целые тонны продуктов питания и прежде всего разного рода товаров, потому что любой вождь требует дань за прохождение через его территорию. Один требует английский ситец, другой предпочитает коленкор, а следующий — латунную проволоку. У каждого племени в качестве валюты в ходу разноцветные стеклянные бусы: черные, белые, желтые, синие… Обо всем нужно заранее подумать, позаботиться. И наконец, необходима большая группа надежных носильщиков. Много туземцев, высоко уважавших «великого Хакима» Ливингстона, пожелали помочь в розыске.

Через два месяца караван был готов отправиться в путь. 187 человек, 27 ослов и 2 лошади — размах, какого Ливингстон никогда не мог себе позволить. 21 марта состоящий из нескольких групп караван тронулся в путь. Цель — Уджиджи у озера Танганьика, куда намеревался пробиться Ливингстон. Добрался ли он туда, не известно никому.

У Стэнли нет ни малейшего опыта. Но, к счастью, сначала путь лежит через равнинные саванны.

Стэнли ведет богатый караван. Вьюки туго набиты, и именно поэтому требования вождей непомерны. Дело усложняется тем, что у разных племен товары расцениваются по-разному. Бесконечные переговоры с вождями (при консультации всей деревни) часто лишают уставших людей заслуженного отдыха. Приходится жестоко торговаться. Но главное — необходимо найти опытного проводника, который на следующее утро повел бы караван до следующего селения и заблаговременно оповестил там о его прибытии. Нет ничего неблагоразумнее для чужеземца, чем появиться без предупреждения. Подозрительность туземцев легко может перерасти в открытую враждебность; работорговцы всюду посеяли недоверие и боязнь…