Последний рай. Черные острова - Милослав Стингл Страница 99

Остров Муреа, так же как и Таити, окольцовывает дорога, но она намного хуже таитянской. Муреа менее шумлив, менее автомобилизирован, проще и, что для меня особенно важно, носит куда более полинезийские черты, чем современный Таити. Во время моего пребывания на острове жили всего четырнадцать белых, причем все они были женаты на местных вахине.

Итак, я иду пешком по острову Муреа. В деревеньке Паю Пао меня прежде всего заинтересовала миссия и ее церквушка. Там висит картина «Святое семейство», все члены которого как две капли воды похожи на полинезийских жителей Муреа. Неподалеку от церквушки в море впадает веселая, говорливая речка. Она тоже называется Пао Пао. Вся узкая долина ее засажена ванилью. А дорогу вокруг бухты надежно охраняют кокосовые пальмы.

На западной оконечности Пао Пао раскинулась деревенька Пихаена. Над ней возвышается еще одно свидетельство неудачного грабежа острова богом Хиро — гора Ротуи. Она смотрит в воды второй бухты, которую тоже, по мнению одних, создал бог воров, а по мнению других — природа. Называется бухта Опуноху, что в переводе означает «Желудок ноху» (местной ядовитой рыбы).

Опуноху — близнец Пао Пао. Та же густая синева моря, те же почти тысячеметровые вулканические горы. В воды бухты тоже впадает небольшая речушка. И долина ее засажена ванилью. Чуть западнее, напротив островков Тиахура, Фареоне и Тамеру, в тени горы Параты раскинулись плантации кокосовых пальм. Рядом с этими рощами, так же как и на острове Тахаа, «Клуб Медитеране» построил около восьмидесяти таитянских хижин для туристов из Западной Европы.

За постройками «Клуба Медитеране» кончается северная часть сердца Муреа. Западное и восточное его побережья менее живописны. Я ненадолго останавливаюсь в деревне Хаапити — «Северо-восточный ветер», административном центре одного из пяти районов острова.

Сами полинезийцы раньше делили остров на восемь округов. Муреа правили восемь вождей, и поэтому в древности остров назывался Аимео И Те Papa Вару, что означает «Убежище восьми направлений». Здесь всегда скрывались беглецы с Таити. В последнюю историческую эпоху чаще всего это были короли из династии Помаре.

Итак, остров Муреа имел восемь округов, восемь вождей и восемь горных хребтов. В силу этого местные жители иногда сравнивают свой остров с осьминогом, полинезийское обозначение которого — Фее иногда служит вторым названием для этого острова. А само слово Муреа можно перевести как «Остров желтой ящерицы».

Но центром этого острова-сердца, острова-осьминога, острова желтой ящерицы, острова-убежища восьми направлений была все же не Хаапити и не волшебная бухта Пао Пао, а большая деревня на восточном берегу — Афареаиту — «Дом божий», охраняемая самой высокой горой Муреа — Тохивеа.

Афареаиту напомнила мне чем-то деревню Ваитапе на Бораборе. Здесь тоже всего лишь одна улица, одно почтовое отделение, одна больница и несколько колониальных чиновников, причем все — корсиканцы, сменившие остров Наполеона на остров Помаре. Кстати, именно Афареаиту долго была резиденцией, точнее, убежищем династии Помаре.

Здесь протестантские миссионеры основали первую школу на территории Французской Полинезии, которая несколько претенциозно называлась «Академия Южных морей». В Академии учился маленький Помаре III, который, к великому сожалению миссионеров, умер от дизентерии. Деревня был знаменита также упоминающимся в мировой литературе христианским храмом, который открыла вахине Помаре IV. Построен он из кораллового известняка и покрыт листьями пандануса. Первым описал храм французский литератор Пьер Лоти, рассказавший о его освящении. Другой известный писатель, Герман Мелвилл, который тоже поддался очарованию «последнего рая», участвовал здесь в богослужениях.

В наши дни церкви королей, миссионеров и писателей уже нет. На ее месте в 1912 году построено новое, ничем не примечательное здание, которое, однако, больше пришлось по душе проживающим здесь чиновникам, почтовым работникам и фельдшерам.

За Афареаиту Муреа вновь обретает свою волшебную красоту. От этой деревни до Пао Пао, откуда я начал прогулку по острову, около двадцати километров. Дорога идет вдоль пальмовых рощ, за которыми видны горы. Среди них раскинулось озеро Темае; в его мелких, прибрежных водах местные китайцы успешно выращивают рис.

На северо-восточном мысе Муреа находилось когда-то одно из главных святилищ острова — марае Пае Toy с большим камнем, напоминающим о том, что здесь похоронены две куклы. Их давным-давно подарил вождю округа Хаапити один русский мореплаватель. Вождь принял кукол в свою семью, а потом торжественно похоронил их в марае вместе с другими умершими родственниками.

За озером я сворачиваю к северному побережью Муреа. Эта часть заселена сравнительно густо. Главное поселение здесь — Махарепа. Расположено оно у подножия горы Теараи. В Махарепе лучшая, а во время моего пребывания на острове вообще единственная, гостиница «Бали Хаи».

Я захожу в ателье художника, которого, вероятно, привлекла в Махарепу слава Гогена. И не только она, но и волшебная красота удивительного острова. Он обосновался на Муреа и вот уже пятнадцать лет рисует всего лишь один сюжет— бухту Пао Пао. И я понимаю его. От Махарепы до Пао Пао час ходьбы. Это мой последний час на Муреа и последний день на островах Общества.

Баркас, взявший на борт груз ванили, дает гудок. Мы отплываем от берега. Гора Моуапйта, продырявленная богом воров Хиро, тает в дымке моря. Я не фотографирую, не двигаюсь, почти не дышу. Да, самое лучшее я действительно оставил под конец. Самое лучшее — это Муреа. И самое красивое на Муреа — да, наверное, и на всем огромном белом свете — бухта Пао Пао, которую в честь самого знаменитого первопроходца Южных морей иногда называют заливом Кука.

Пройдя коралловый риф Теаророи, мы покидаем воды лагуны и через два с половиной часа плавания по морю, которое таитяне поэтически называют Лунным, заканчивается мое путешествие по Французской Полинезии.

Однако минута расставания пока не наступила. Я хочу еще увидеть один парусник, весьма экзотический даже для этой экзотической земли. Рассказ о нем и о его экипаже, состоящем всего из одного человека, я услышал на Муреа. Чем же интересен парусник? Да, собственно, ничем, кроме того, что эта яхта длиной менее десяти метров с одним человеком на борту, совмещающим все должности от капитана до матроса, — Леонидом Телигой, проплыла расстояние от Польши до Полинезии. Телига собирался совершить на ней даже кругосветное путешествие.

На Муреа Телига гостил у своего земляка Петра Чехосчевского, женатого на местной вахине. Так что один из четырнадцати белых, живущих на Муреа, оказался поляком. Воистину везде славянин найдет своего брата! И, как ни странно, даже в Папеэте. Маленькую яхту с польским флажком я без труда отыскал в порту на следующее утро. Называется она «Опти»