Евгений Костюченко - Шайенский блюз Страница 13

Шериф Палмер заметил сдержанно:

— Стивен недавно уже выиграл одно такое соревнование. Получил главный приз.

— Нет, в самом деле, — сказал Домбровский. — Мы умираем от скуки, и нам еще до самой Пасхи придется торчать здесь. Или вы хотите, чтобы в вашем городе не осталось ни капли спиртного?

— Насчет этого не беспокойтесь, выпивкой мы вас обеспечим, — пообещал шериф. — Ваши парни ведут себя прилично, не задираются. Если человек умеет пить, почему бы не налить ему столько, сколько он способен оплатить?

— И куда вы двинетесь после Пасхи? — спросил Гончар, вернувшись к стойке.

Салтыков уселся рядом, и бармен тут же подвинул к нему бутылку виски.

— Туда, где нас нет, — сказал князь, наполняя стопку. — Хотим отыскать свободный уголок земли, мало-мальски пригодный для землепашества. Вот дождемся одного человека, да и тронемся потихоньку.

— Вы неисправимый оптимист, ваша светлость, — сказал Домбровский. — Дождемся? Я уже не надеюсь на это. Скажите, Такер, сколько дней идет телеграмма до Филадельфии?

— Дней? Обычно ее получают через несколько часов после отправления.

— Слышали, князь? Мы отправили телеграмму две недели назад, и ни ответа, ни привета.

Салтыков залпом выпил виски и закусил соленым орешком.

— Экая дрянь, из куриного помета гонят, не иначе, — пробормотал он по-русски, и, снова перейдя на английский, ответил Домбровскому: — Я уверен, что доктор Фарбер сейчас слишком занят. Но как только он освободится, мы получим ответ. Больше того, я уверен, что он сам приедет сюда, как и обещал.

Степан хотел сказать, что доктор Фарбер теперь живет в Денвере, а не в Филадельфии. Но удержался. «Надо будет завтра с утра отбить телеграмму профессору, — подумал он. — Будет приятно увидеть старика, когда он приедет к своим российским партнерам. Еще приятнее будет, если и маленькая разбойница увяжется за папочкой. Она ведь привыкла держаться рядом с отцом».

— А если ваш профессор не приедет? — спросил Домбровский.

— Значит, отгуляем Пасху и отправимся без него. — Салтыков снова наполнил стопку. Он выпил уже половину бутылки, но выглядел совершенно трезвым. — Я не расслышал вашего ответа, Такер. Ну что, пока мы еще здесь, устроим скачки?

— Без меня. Слишком много работы.

— Жаль, что вы не хотите заняться бильярдом, — сказал Домбровский. — У вас явные способности. Скажите, вы сами догадались, что бить надо точно в центр, или это вышло случайно? Вы рассчитали траекторию?

— Не знаю, — признался Гончар. — Когда целишься, не думаешь ни о чем. Просто видишь мишень. И заранее представляешь, как ты в нее попал. Вот и все. И неважно, чем ты попадешь, пулей, стрелой, или бильярдным шаром. Нужна уверенность. И никаких мыслей.

— Уверенность приходит с опытом. Похоже, вы сожгли не один ящик патронов. Вы охотник? Или бывший военный?

— Я торгую обувью.

Наутро, отправив телеграмму профессору, Степан получил в банке деньги и оправился в лагерь в сопровождении нескольких грузовых фургонов. Переправляясь через реку, он увидел, как ниже по течению салтыковские казаки купают лошадей. Несмотря на довольно прохладный день, они резвились в реке голышом. Выбегая из ледяной воды, казаки стремглав неслись к костру, дымившему на песчаном берегу, прыгали на одной ноге, толкались и боролись, совсем как озорные мальчишки. Гончар живо вспомнил, как и сам в детстве, с нетерпением дождавшись теплого апрельского солнца, уезжал с пацанами в Лисий Нос и там плескался на мелководье, и точно так же прыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха… «Как жаль, что я не с ними, — подумал он. — Скоро они уедут, и я больше никогда не услышу русской речи. Как бы самому не разучиться говорить на родном языке».

7. Рука и сердце

Прошла еще неделя. От города уже протянулась накатанная дорога, и, заметив из лагеря поднятую пыль, по ее виду можно было заранее угадать, кого еще следует ждать к обеду — новый отряд эмигрантов, или возчиков рельсов, или одинокого всадника.

В пятницу Степан объезжал участок, где китайцы утрамбовывали засыпанный песком овражек. Обычно на Западе не тратили время на такие работы. Здесь предпочитали укладывать шпалы прямо на землю, сняв только слой дерна. Мелкие промоины заваливали ветками, а овраги просто обходили. Линия получалась со множеством поворотов, и такая методика очень нравилась поставщикам рельсов.

Но Степан, посовещавшись с Коллинзом, решил все делать основательно, и ни одна шпала не легла на голую землю. Все полотно дороги имело толстую песчаную подушку, благо песка у строителей хватало с избытком после того, как несколько холмов были стерты с лица земли. Пусть дорога росла немного медленнее, зато и расходы не скакали со скоростью лавины. Динамит дешевле рельсов, и рабочее время строителей дешевле ремонтных работ и страховых выплат. На соседних железных дорогах крушения происходили с такой регулярностью, что пора было их уже вносить в расписание.

— С какой скоростью обычно ходят поезда? — спросил Гончар, глядя вдоль блестящей линии рельсов, тянувшейся по берегу озера.

— Хороший локомотив разгоняется до шестидесяти миль на прямой, — ответил Коллинз.

— На нашей ветке они будут делать все восемьдесят.

— Не уверен, не уверен… — протянул старый инженер. — Вы не боитесь, что половина пассажиров не доедет до Денвера из-за разрыва сердца?

— Нет, не боюсь. Ведь они платят за билет перед поездкой, а не после.

Коллинз мрачно усмехнулся и показал плеткой на дорогу:

— Еще кто-то торопится к нам.

Полупрозрачный столб пыли кружился над степью, выдавая одинокого всадника.

Степан направил Тучку к дороге.

— Я жду вестей из города. Проследите, чтобы китайцам сегодня привезли горячий обед. Это не дело, что они перекусывают сухарями и водой.

— Узкоглазые не хотят тратиться на еду. — Коллинз недовольно поморщился. — Стивен, если вы ждете новостей, то они сами найдут вас. Не нравится мне, когда вы разъезжаете в одиночку.

— Тогда давайте протянем телеграфную линию. И я буду целыми днями сидеть у аппарата. Полковник, не волнуйтесь. Я уверен, что это летит Майк. И за пазухой у него лежит телеграмма для меня. Знаете, когда ждешь чего-то очень долго, самыми невыносимыми становятся последние минуты.

Он подумал, что Майк и в самом деле мог бы привезти ему телеграмму. От Фарбера, например. Или прямо от судьи Томсона. Все-таки прошло столько времени, пора бы уже и уладить все юридические вопросы. Однако, двигаясь по дороге навстречу всаднику, Степан очень скоро разглядел, что это не Майк.