Джек Шефер - Шейн Страница 19

— Ну, что, видел в городе кого-нибудь из твоих героических ковбоев?

Шейн опередил меня с ответом.

— Один парень из флетчеровской команды гнался за нами, чтобы выразить свое уважение.

— Нет, — сказал я, гордясь, что знаю такое, чего они не знают. — Их там было двое.

— Двое? — Это Шейн спросил. Отец-то как раз не удивился. — И что второй делал?

— Он поднялся на веранду, посмотрел на вас через окно, тут же спустился обратно и ускакал прочь.

— Обратно на ранчо?

— В другую сторону. Он сказал, что уезжает насовсем.

Отец с Шейном посмотрели друг на друга. Отец улыбался.

— Один готов — а ты про это и не знал. Ну, а что ты со вторым сделал?

— Ничего. Он отпустил несколько замечаний относительно фермеров. А я ушел обратно в кузницу.

Отец повторил его слова, разделяя их паузами, как вроде смысл был скрыт между словами.

— Ты — ушел — обратно — в кузницу…

Я испугался, что он может подумать, как Уилл Атки. А потом понял, что ничего подобного ему и в голову не

приходило. Он повернулся ко мне.

— Кто это был?

— Крис.

Отец снова улыбнулся. Он там не был, но ему уже все было ясно как Божий день.

— Флетчер правильно сделал, что двоих послал. Молодые, вроде Криса, должны охотиться парами, иначе могут пострадать. — Он рассмеялся, чуть кривовато, так, как будто его это позабавило. — Должно быть, Крис изрядно удивился, когда второй парень удрал. А еще больше, когда ты ушел. Плохо, что второй не остался там.

— Да, — сказал Шейн, — плохо.

Он так это сказал, что у отца пропала улыбка.

— Об этом я не подумал. Крис еще такой петушок, что наверняка ничего не понял. Это может придать делам здорово неприятный оборот.

Да, — снова сказал Шейн, — может.

7

Все так и вышло, как отец с Шейном опасались. История, которую взахлеб рассказывал на всех углах Крис, стала в долине всеобщим достоянием уже на следующий день задолго до заката солнца, а в пересказах еще и обросла подробностями. Теперь Флетчер получил преимущество и поспешил им воспользоваться. Он и Морган, его старший объездчик, здоровенный такой обрубок с приплюснутой мордой и с головой, которая выглядела непомерно маленькой на его широких покатых плечах, хорошо соображали в делах такого рода, и, не теряя времени, принялись науськивать своих людей, чтоб те при каждом удобном случае всаживали шпоры в бока нам, гомстедерам.

Они завели привычку пользоваться верхним бродом, сразу за фермой Эрни Райта, и ездили по дороге мимо наших ферм каждый раз, как находили повод отправиться в городок. Они проезжали медленно, все нахальнее разглядывали и отпускали замечания в наш адрес.

На той же неделе, может, дня через три, проезжали они целым выводком мимо нас, когда отец ставил новую петлю на ворота кораля. И сделали вид, будто так увлеклись, разглядывая нашу ферму, что даже его не заметили.

— Интересно, где Старрет держит животных, — сказал один из них. — Что-то снаружи свиней не видно.

— Зато запах слышно! — заорал другой. Ну, тут они все начали гоготать, орать, вопить и ускакали прочь, подняв тучу пыли. А у отца возле рта появилась новая складка.

Они вели себя непредвзято. Они проявляли такое же внимание ко всем гомстедерам и пользовались любым представившимся случаем. Но больше всего им нравилось застать отца в пределах слышимости и донимать его своими шуточками.

Шуточки эти были грубые. Жестокие. По-моему, очень глупо, когда взрослые люди так себя ведут. Но своей цели шуточки эти достигали. Шейн, независимый как горы, их просто не замечал. Отец, когда они его цепляли, умел сдержаться и не принимать эти глупости близко к сердцу. Однако другие гомстедеры не могли подавить раздражение и не показывать, что оскорблены. Это портило им нервы, они стали сердитыми и беспокойными. Они не знали отца и Шейна так хорошо, как я. И потому подозревали, что, может быть, в россказнях Криса есть доля правды.

Дошло до того, что, стоило гомстедеру зайти в магазин Графтона, как кто-нибудь тут же во всю глотку орал, чтоб принесли содовую шипучку. И, где бы они ни появлялись, всегда как-то разговор сползал на свиней. Просто чувствовалось, как в городке нарастает презрение, даже среди людей, которые обычно сохраняли нейтралитет и не принимали открыто чью-нибудь сторону.

Последствия всего этого проявлялись и в отношении наших соседей к Шейну. Они вели себя принужденно и скованно, когда заходили к отцу и заставали Шейна. Их возмущало, что в общественном мнении он как-то связан с ними. В результате начало меняться их отношение к отцу.

Именно это и взбесило Шейна в конце концов. Ему было наплевать, что люди думают о нем самом. После столкновения с Крисом он как будто обрел внутренний покой. Он был таким же внимательным и настороженным, как всегда, но в нем появилась безмятежность, которая начисто стерла былую напряженность. Я думаю, ему было совершенно все равно, что кто-то думает о нем. Кроме нас, его ближних. А он знал, что для нас он все равно что член семьи, один из нас, всегда и неизменно.

Но ему было вовсе не все равно, что они думают об отце. Однажды вечером он молча стоял на веранде и слушал, как в кухне Эрни Райт и Генри Шипстед спорят с отцом.

— Я этого больше не вынесу, — говорил Эрни Райт. — Вы ж знаете, какая у меня неприятность была, когда эти проклятые ковбои ободрали мою изгородь! Сегодня двое приехали и помогли мне починить кусок. Помогли, будь они прокляты! Дождались, пока мы закончили, а после и говорят, мол, Флетчер не хочет, чтоб какая-нибудь из моих свиней вырвалась на свободу и бегала среди его коров. Из моих свиней! Да во всей этой долине ни одной свиньи нет, и им это прекрасно известно! Меня от одного этого слова тошнит.

Отец засмеялся — и только подлил масла в огонь. Хоть это был и мрачноватый смех, но все же смех.

— Похоже, это Моргана выдумка. Он хитрый выдумщик. Подлый, но…

Генри Шипстед не дал ему договорить.

— Не над чем тут смеяться, Джо. Уж кому-кому смеяться, но только не тебе. Черт побери, приятель, я начинаю подозревать, что ты не так уж хорошо разбираешься в людях. Никто из нас уже не может ходить с поднятой головой. Совсем недавно зашел я к Графтону, а там вертелся Крис и вовсю разглагольствовал, что Шейна, видать, совсем жажда измучила, он, мол, так напугался, что давно уже не приезжал в город за своей содовой шипучкой.

Теперь они вдвоем напирали на отца. А он сидел, откинувшись на спинку стула, ничего не говоря, и лицо у него было пасмурное.

— Тебе от этого не уйти, Джо, — это Райт говорил. — Твой человек во всем виноват. Ты можешь всю ночь объяснять, но фактов не изменишь. Крис вызывал его на драку, а он смылся — и оставил нас по уши в этих вонючих свиньях!