Луис Ламур - Приносящие рассвет Страница 44

— Ваше лицо мне знакомо. Мы встречались раньше?

— Даже если встречались, — ответил я, — забудьте об этом.

Улица была пустынной. Исчезли даже бродячие собаки. Неужели мы ошиблись? А вдруг бандиты обогнули Трес-Ритос стороной? Или они приехали незаметно и готовят нам засаду?

Стоя на тихой, темнеющей улице, я чувствовал, как во рту у меня пересохло и тяжело бьется сердце. Мне приходилось видеть людей, изрешеченных пулями, и я ни при каких обстоятельствах не собирался попадать в их число.

Примерно через час мы услышали, как бандиты въехали в город. Скорее всего, если они действительно устроили засаду, им надоело нас ждать. Бандиты двигались по улице, как индейцы на тропе, а мы лежали на сеновале конюшни и не видели их, а только слышали топот копыт.

Они направились прямо к салуну и спешились, почти не разговаривая. Поскольку мы подъехали к Трес-Ритос с другой стороны, то они не должны заметить наши следы. Так что если бармен нас не выдаст, бандиты не узнают, что мы в городе.

Лежа на мягкой соломе, прислушиваясь к звукам, которые могли подсказать, что к нам подкрадываются, я думал об Оррине, Лауре, Томе Санди, Друсилье и о себе.

Джонатан Приттс не стал бы разговаривать с Томом Санди, если бы не пытался извлечь для себя какой-нибудь тайной выгоды, потому что Приттс тот человек, который ничего не делает просто так. Я знал, что у Тома с Приттсом не было общих интересов, однако с того дня, когда Джонатан послал за нами в Санта-Фе, Том мог найти с ним общий язык. А вдруг Санди заколебался, понимая, что Приттс влиятельный человек и станет еще могущественнее?

Что задумал Джонатан? Эта мысль не давала мне покоя, я прикидывал и так, и эдак. В одном не было сомнений: его планы не сулят ничего хорошего.

Через некоторое время Кэп сел и вынул трубку.

— Ты волнуешься?

— Не нравится мне все это.

— Ты обязан довести дело до конца. Если хочешь спокойной жизни, нужно добраться до главарей. — Несколько минут он молча курил. — Время от времени мне приходилось встречаться с людьми вроде Приттса… Раз уж они вышли на тропу войны, то они не видят ничего, кроме нее, и чем больше на тропе препятствий, тем они упрямее. — Он опять помолчал. — Такие люди с возрастом станут только злее. Они хотят получить то, за чем отправились, и понимают, что время их на исходе.

От сеновала пахло свежей соломой и стоявшими внизу лошадьми. Шум конюшни успокаивал и навевал сон, но я не мог уснуть, хотя устал до смерти.

Если я и мог доказать, что стою чего-то в этой жизни, то только сейчас. Когда я пройду этот путь до конца, то сразу уволюсь, женюсь на Друсилье и буду строить дом для своей семьи.

У нас никогда не было настоящего дома, и мне не хотелось, чтобы мои дети росли так же, как я. Пусть у них будет родной дом, куда они будут рады возвращаться, — и которым будут гордиться.

Поднявшись, я отряхнул солому, поправил оружейный пояс и пошел к лестнице.

— Будь осторожен.

— Я всегда осторожен.

Обогнув кораль, я присел на корточки, прислонился к жердям и стал ждать.

Медленно тянулось время, и наконец я услышал мягкое шуршание шагов по траве и почувствовал присутствие женщины

— С тобой все в порядке?

Я прошептал слова едва слышно, но она сразу же подошла ко мне, а я встал, скрываясь за угловым столбом кораля.

— Они уехали, — сказала Тина.

— Что?

— Они уехали, — повторила она. — Я боялась за тебя.

Тина объяснила, что в деревьях за салуном для бандитов были приготовлены лошади, и пока они пили в баре, лошадей оседлали, и убийцы по одному скрылись в лесу.

— Они нас обманули… Попросту надули.

— Но один остался. Он на втором этаже, и утром, по-моему, тоже уедет.

— Кто?

— Человек, который привёз деньги. Блондин.

Феттерсон? Возможно.

— Ты видела, как он платил им?

— Да, сеньор, видела своими глазами. В основном там было золото. Этот человек сказал, что это остаток.

— Тина, они убили Хуана Торреса… Ты его знала?

— Да… Он был хорошим человеком.

— Ты бы стала свидетельствовать в суде? Ты могла бы рассказать, как этот человек платил бандитам деньги? Для тебя это опасно.

— Я выступлю в суде. Мне не страшно. — Она не шевелясь стояла в темноте. — Я знаю, ты любишь сеньориту Альварадо, но, пожалуйста, помоги мне. Помоги убежать отсюда. Этот человек в салуне, с которым ты разговаривал, он мой… Как это сказать? Он женился на моей матери.

— Отчим.

— Да… Но моя мать умерла, а он держит меня тут и заставляет работать. Так и состарюсь здесь. Я хочу уехать в 'Санта-Фе, но он меня не пускает.

— Ты уедешь. Обещаю.

Итак, бандиты исчезли, мы их не видели, но Тина сказала, что один из них — Пайсано. Он знала еще одного — приземистого, крепкого и очень нахального парня по имени Джим Дуайер. Я видел его у Пони-Рок. Однако Феттерсон находился все еще тут, а он-то мне был нужен больше всех.

Мы немного поспали, незадолго до рассвета поднялись и стряхнули с одежды солому. Я чувствовал себя грязным и неряшливым, мне страшно хотелось помыться и побриться, но мы проверили оружие и зашагали к отелю. На кухне светилось окно, и мы вошли через заднюю дверь.

В комнате стоял бармен в нижнем белье и в носках. На полу лежал грязный матрас и скомканные одеяла. Вокруг были разбросаны ботинки, сапоги и грязные носки, на стенах висела одежда, на гвозде болтался револьвер в кобуре. Я вынул его, крутанул барабан и вынул патроны. Бармен мрачно наблюдал за мной.

— Что это значит?

Развернув бармена, мы вытолкнули его в темный холл. Фонарь в руках Кэпа бросал блеклый, рассеянный свет.

— В какой он комнате?

Метис лишь посмотрел на меня, а Кэп, подмигнув, поинтересовался:

— Ну что, кончим его сейчас или выведем во двор? Там труп найдут позже.

Бармен переступил с ноги на ногу.

— Послушайте, не надо! — заартачился он. — Я ничего не сделал.

— Зачем он нам нужен? Только мешается, — задумчиво сказал я. — Так что давай лучше выведем.

Кэп выглядел достаточно сурово, чтобы выполнить обещанное, а глядя на меня люди всегда думают, что я убиваю чаще, чем улыбаюсь.

— Погодите, погодите минуту… Этот человек для меня ничего не значит. Он в шестой комнате наверху.

Не отводя от него взгляда, я распорядился:

— Кэп, держи его. — А затем пригрозил бармену. — Смотри, если наврал.

Я на цыпочках поднялся по лестнице, осторожно ступая на каждую ступеньку, а наверху, загородив фонарь полой куртки, прошел по коридору и распахнул дверь шестого номера.

Увидев свет фонаря, находившийся там человек открыл глаза и потянулся к лежащему на столике револьверу, но я предупредил:

— Давай, Феттерсон, хватай оружие, чтоб я смог убить тебя без зазрения совести.