Евгений Костюченко - Зимний Туман - друг шайенов Страница 6

Обычно на такие тирады отвечал Бенджамин Хилтон.

— У вас подрастают сыновья, — говорил хозяин гостиницы. — Долго им еще оставаться под родительской крышей? Придет время, и они захотят обзавестись семьей. И куда прикажете им обратить взор в поисках невесты? Я заметил, что каждый раз, когда фермеры съезжаются к нам на ярмарку, в обозах все меньше девушек. Можно, конечно, поискать и на самых отдаленных ранчо, но захотят ли ваши парни становиться ковбоями? Вот и получается, что им придется отправиться в другие города. И кто поручится, что они там не останутся? А вот если бы у нас была хорошая дорога, невесты сами слетались бы в Маршал-Сити.

— Ага, — ухмылялся мэр Гриффит, — невесты, их бдительные матушки и папаши с туго набитыми кошельками. Новые жильцы вашей гостиницы и новые клиенты вашего ресторана.

— И новые шулера, проститутки и аферисты, — добавлял шериф, разглядывая свои карты и стараясь скрыть довольную улыбку. — Нет уж, Бен, довольствуйтесь малым. Лучше честная и спокойная бедность, чем суета ради богатства.

Эти разговоры в конце концов надоели Гончару, и он как-то спросил:

— А почему бы нам не поступить по примеру жителей Денвера? Они тоже возлагали надежды на железную дорогу, но ее проложили севернее. И тогда денверцы сами протянули свою ветку к магистрали.

— Если бы мы, как они, сидели на залежах серебра, мы бы тоже так сделали, — сказал Гриффит. — Но с наших горожан не выдавишь лишний доллар даже на строительство школы. Я уж не говорю о фермерах.

— А знаете, какой товар покупают все без исключения? — Гончар обвел взглядом партнеров.

— Патроны и выпивку, — сказал шериф.

— Нет. Газету. Наш "Вестник Вайоминга" расходится моментально. Я говорил недавно с редактором, и он убежден, что если бы печатал десять тысяч экземпляров, то и они разлетелись бы за день. Газета расходится по всему округу, и мне кажется, что ее покупают не только для растопки. Люди читают и перечитывают ее. Так почему бы нам через газету не подбросить им идею насчет дороги?

— Да мы уже столько лет об этом судачим, — махнул рукой Хилтон. — Что толку?

— Давайте хотя бы попробуем, — предложил Степан. — Если идею внедрять достаточно упорно, она рано или поздно засядет в голове читателя. Создадим дорожно-строительную компанию, выпустим акции. Будем печатать биржевые котировки, чтобы народ видел, как кто-то богатеет на акциях, не шевельнув даже мизинцем левой ноги. В конце концов жители Маршал-Сити сами придут к мэру, скинутся по сотне долларов и даже возьмутся за лопаты, если потребуется.

— Они придут не к мэру, — сказал мэр. — Пусть они идут в обувной магазин. Вы, Такер, беретесь за это дело? Даю вам полную свободу действий. Пишите статьи, рисуйте плакаты, нанимайте зазывал. Можете даже пригласить оркестр, чтобы разбудить народ от спячки.

Как только перевалы освободились от снега, Степану пришлось тайком наведаться в Эшфорд. Он встретился с Эрни, переговорил с инженером Маккормиком и в ту же ночь, несмотря на отчаянные уговоры друзей, отправился в обратный путь, увозя с собой наброски проекта. Маккормик пообещал направить в Маршал-Сити одного из своих знакомых инженеров. Старый Коллинз когда-то командовал саперным полком и еще не забыл, как с помощью динамита и святого Патрика прокладываются дороги в горах. В части изыскательских работ Гончар надеялся на помощь Фарбера. Себе же он оставил самую сложную часть дела — подготовку общественного мнения и организацию акционерной компании "Дороги Вайоминга".

Никто не спрашивал его, зачем он взвалил на себя столько хлопот. Что может быть спокойнее и безопаснее, чем торговля обувью? Получай свой процент прибыли с каждой проданной пары, следи за управляющим да выписывай новые образцы — вот и вся работа. Наверное, Степан превратился в настоящего американца. Он не мог усидеть на месте, если видел возможность развития нового бизнеса. А строительство дорог обещало принести огромные барыши, хоть и не сразу, а в отдаленном будущем. Но самое главное — обувь стопчется и будет выброшена на помойку, а дорога останется.

Вот в таких заботах и пролетела зима. Степан не забыл про обещание, данное Фарберу, и ни разу не наведался в Денвер. Уезжать в Мексику он, впрочем, не собирался — у него было слишком много дел в Вайоминге.

Однажды в начале марта он вместе с Коллинзом объезжал холмы за городом, прикидывая, как бы спрямить неизбежный поворот будущей дороги. Они остановились на болотистом берегу озера, и старый сапер вдруг приложил ладонь к уху:

— Мне послышалось? Мистер Такер, вы ничего не слышали?

Степан оглянулся — и понял, что стариковские уши еще не утратили охотничью чуткость. Из-под низких облаков вывалилась стайка гусей. Радостно гогоча, шестерка птиц низко скользила над бурыми камышами, следуя за всеми поворотами берега и отражаясь в лужах. Неожиданно гуси разом взмыли вверх, описали плавный круг над озером, а затем пошли на посадку. Они бесшумно планировали, выпустив темные лапы, как шасси. Вспенив воду, гуси снова подняли отчаянный гогот и принялись плескаться так, что от них пошли кругами волны.

— Осенью-то они ведут себя поскромнее, — улыбнулся Коллинз, глядя на птиц из-под ладони. — Улетают молча, зато возвращаются с песнями. Наверно, кричат друг другу: "Еще день полета, и будем дома!" Конечно, любому приятно возвратиться в то место, где родился. Вот они и радуются.

Вернувшись в гостиницу, Степан заметил у коновязи двух новых лошадей. Судя по засохшей грязи, покрывавшей их чуть не до хребта, кобылы проделали изрядный путь. Под стать лошадям были и их хозяева, которых Степан увидел в холле. Разбитые сапоги и потертые кожаные плащи впитали в себя пыль всего Запада. Плотный бородач дремал, развалившись в кресле. Второй гость стоял у стойки администратора. Гончар понял, что парни безуспешно выпрашивают место для постоя. Однако по непреклонному лицу администратора было видно, что он успел оценить их внешний вид. Плюшевые кресла и пуховые перины Бенджамина Хилтона предназначались не для бродяг. И хотя посетитель, облокотившийся на стойку, был безупречно, до синевы, выбрит, это не могло служить пропуском в отель. Потому что от гладкого квадратного подбородка до самого кадыка тянулся тонкий извилистый шрам, и при каждом взгляде на него портье испуганно моргал.

— Но вы, надеюсь, не будете возражать, если мы дождемся управляющего в холле? — дружелюбно улыбаясь, спросил человек со шрамом,

— Это бесполезно, мистер, — сдержанно ответил портье. — Свободные номера не появятся от того, что вы поговорите с управляющим.

Сидевший в кресле подал голос:

— Позови хозяина.