Лора Мориарти - Компаньонка Страница 10

Как забрали Патришу, Кора тоже не заметила.

К Канзасу больше половины детей разобрали, но на Кору пока никто не положил глаз. Она понимала, что и сама виновата. Некоторые дети на каждой станции пели «Иисус меня любит», – таким, конечно, доставалось больше внимания. А Кора стеснялась. И была по-детски подозрительна. Ей вспоминались сказки сестры Джозефины: Белоснежка, Гензель и Гретель. Все эти люди, которые смотрят их на сцене, тоже кажутся хорошими и добренькими. А как останешься с ними наедине, выяснится, что это людоед или ведьма. Интересно, думала она, а что, если меня вообще не выберут. Проедем все станции, все сцены, и так мы будем всё ехать и ехать. А потом, когда всё проедем? Тетеньки, которые нас везут, поедут обратно, и я вместе с ними.

Вот что было у нее на уме, когда она впервые увидела Кауфманов. Оба бледные, тощие, долговязые. Не то чтоб очень уж заинтересовали Кору, просто привлекли внимание. Мужчина постарше, лоб в глубоких морщинах, губы тонкие и бескровные. Женщина помоложе – может быть, дочь, – но не такая красивая, как та, в зеленом платье, что забрала Мэри Джейн. У этой глазки были маленькие и блеклые, а нос острый. На голове клетчатый чепец.

– Привет, – сказала она.

Оба присели на корточки, чтоб разглядеть Кору. Кашлять и прикидываться глупенькой было невозможно: одна из агентов стояла рядом и наблюдала. Мужчина спросил Кору, как ее зовут; Кора ответила. Он спросил, сколько ей лет, Кора ответила, что не знает, но у нее только что выпал первый зуб. Они засмеялись, будто Кора ужасно смешно пошутила, будто она, как другие дети, пела про Иисуса и стремилась понравиться. Кора свирепо зыркнула на них, но они все равно улыбались. Мужчина посмотрел на женщину. Та кивнула.

– Мы хотим взять тебя к себе, – сказал мужчина. – Будешь нашей маленькой девочкой.

– У нас уже приготовлена комнатка. Для тебя. – Женщина улыбнулась. Ну и зубищи! – Окошко есть и кроватка. И маленький туалетный столик.

Кора не слишком обрадовалась. Они не похожи на родителей. Они совершенно не такие, как она. И про пони ничего не сказали. И вообще, очень странное место. Главная улица сухая и пыльная. И ветрено. Пока шли от станции, Кору чуть не сдуло.

На плечи ей легли ладони женщины-агента.

– Она стесняется. И устала. Столько дней в поезде.

– И голодная, наверное, – сказала женщина, явно забеспокоившись.

Агент подтолкнула Кору вперед.

– Иди, – сказала она неумолимо. – Будь же благодарной. Мне кажется, малыш, тебе очень повезло.

Глава 5

Гудок – и она проснулась. Шляпка съехала. Луизы не было. Кора оглядела вагон. Пухлый младенец не кричал, но и не спал, а сидел на коленях у мамы и сурово глядел на Кору. Многие сиденья пустовали. Кора поправила шляпку и потерла шею. Тревожиться не о чем. Видимо, Луиза в туалете. Осторожно вышла, чтоб не будить Кору, – очень заботливо с ее стороны. Наверное, скоро вернется.

Поезд мчался через кукурузные поля. Кукуруза уже созревала: из зелени выглядывают золотые верхушки, тянутся к солнцу. Кора не нашла свою книгу и нахмурилась: книга свалилась на пол. Достать ее в корсете Кора не сможет. Она попробовала зажать ее между туфлями, но подошвы не гнулись, и она только загнала книгу под сиденье напротив. Она оглядела место Луизы. На журналах лежал раскрытый Шопенгауэр. Кора выглянула в проход – Луизы не было. Кора нагнулась вперед насколько смогла и ухватила коричневый томик. Снова глянула в проход, перелистала страницы и нашла фразу, подчеркнутую химическим карандашом:

Лучше бы там ничего не было. На земле больше боли, чем радости, всякое удовольствие преходяще, вызывает новые желания и новые разочарования, и агония пожранного животного всегда намного значительней, чем удовольствие хищника.

На полях карандашные каракули. Стрелки, указывающие туда-сюда. Нарисованные глаза. Вьющийся виноград с листьями. Вокруг другого отрывка – звездочки:

Мы постепенно становимся безразличными к происходящему в уме других людей, когда начинаем понимать, сколь поверхностны их мысли, сколь узки взгляды и сколько они делают ошибок. Обращать чрезмерное внимание на мнения других – слишком много чести.

Кора поморщилась, закрыла книгу и бросила обратно на пустое Луизино сиденье.

Время послеполуденное, вагоны-рестораны забиты: официанты, держа подносы высоко над головами, сновали друг за другом по проходу. Мест почти нигде не было. Но Луизу – без шляпы – отыскать оказалось легко. Она сидела лицом к Коре, положив ногу на ногу, выставив колени в проход и покачивая туфлей. Рядом с ней был мужчина, который предлагал опустить форточку. Он курил сигару. На углу стола вентилятор сдувал дым в окно. Мужчина облокотился на спинку сиденья, совсем рядом с Луизиным плечом.

Черный человек в белоснежном пиджаке неслышно склонился к Коре:

– Мэм? Столик на одного?

– Нет, спасибо, я…

– Кора! – Луиза взмахнула белой льняной салфеткой. – Кора, я здесь!

Как ни в чем не бывало; впрочем, притворялась Луиза неубедительно. Расти ее Майра хоть на конюшне, все равно в пятнадцать лет она не может не знать, что нельзя сидеть за столом у всех на виду с незнакомым мужчиной.

– Идите к нам! – Луиза снова помахала салфеткой. – Спасите-помогите! Тут столько еды, что я сейчас лопну!

Поезд вошел в поворот, и Кора схватилась за поручень. Что делать? Уйти и оставить Луизу – нельзя. Вывести Луизу – тоже нельзя: слишком грубо, люди кругом. Потом, Коре ведь и самой поесть надо, не оставлять же Луизу в купе без присмотра. Новый приятель Луизы улыбнулся; видимо, появление Коры его не смутило. Котелок его висел на крючке у стола, и было видно, что волосы – соль с перцем – на висках уже редели. Пожалуй, средних лет по меньшей мере, почти ровесник Алана, мощного телосложения, широк в плечах. Рядом с ним Луиза без шляпки казалась совсем ребенком.

– Мэм? Вы присоединитесь? – Официант указал на столик. Если он и понимал, в каком затруднении оказалась Кора и сколь ужасно ее положение, то не подал виду.

Кора кивнула и пошла к столику, украдкой поглядывая на обедающих: вдруг они ее порицают или, хуже того, узнали. Озираясь по сторонам, она стала садиться напротив Луизы и ее соседа, и вдруг, к ужасу своему, оказалась… на коленях у другого мужчины.

– О боже мой! – Она вскочила и чуть не врезалась в официанта, который ее отнюдь не подхватил, а наоборот – отскочил и заложил руки за спину.

Луиза от восторга аж завопила. Откинувшись на сиденье, она захлопала в ладошки:

– Кора! Я думала, вы его видите!

– Очень извиняюсь, – сказал этот другой мужчина, пытаясь выбраться из-за столика. – Очень извиняюсь, – повторил он, хотя по голосу было ясно, что ему, как и Луизе, дико смешно. Он был помоложе первого и чуть моложе Коры, скуластый, с густой белобрысой шевелюрой. – Я и не заметил…

– Я сама виновата. Сидите, пожалуйста. Сидите, – прошептала Кора.

Пока он не сядет, и ей не сесть. Шея горела. Мужчина повиновался, и Кора примостилась рядом. Тот вежливо улыбнулся ей, но затем перевел взгляд на Луизу.

– Вы меня простите, что я без вас пошла, – Луиза коснулась Кориной руки. – Есть захотелось, а вы так сладко спали, не хотелось будить. Хорошо подремали?

– Да. Спасибо. – Кора наклонила голову, прикрыв лицо полями шляпы, и строго глянула на Луизу. Та улыбнулась и отрезала себе кусок курицы.

– Я пришла, а везде занято, и эти милые люди пригласили меня за свой столик. Кора, это мистер Росс, а это его племянник, тоже мистер Росс. Правда, здорово? – Она всадила в курицу вилку. – Вдвое проще запомнить.

– Можно Джо, – сказал старший, приветливо кивая.

– А я Норман, – сказал младший.

– Миссис Карлайл, – сухо улыбнулась Кора. Хоть вентилятор и крутился усердно, сигарный дым ел ей глаза. Официант поставил перед ней стакан воды и положил меню. Кора, слегка закашлявшись, попросила лимонада.

– Хотите есть? – Луиза показала вилкой на свою тарелку, где оставалось больше половины куриной грудки да в придачу еще одна совершенно нетронутая. – Курица вкусная, но порции просто гигантские. Давайте я с вами поделюсь? Мне не осилить.

Мясо на вид и впрямь вкусное, и поджарено так, как Кора любит. И несмотря на сигарный дым в воздухе, несмотря даже на жару, Кора проголодалась. Если доесть за девочкой, обе они быстрее выйдут из-за стола. Мужчины уже поели: тарелки унесли, льняные салфетки лежат рядом скомканные.

Кора глянула на Луизу:

– Спасибо. Да, порция великовата, надо было заказать что-нибудь из детского меню. Ты им сказала, что тебе всего пятнадцать?

Луиза сощурилась. Теперь улыбнулась Кора и переложила часть курицы в свою тарелку. А вот и булочки, заметила она и взяла одну из корзинки. Надо знать меру: в этом корсете она могла есть лишь понемногу.

Старший мужчина отодвинулся от Луизиного плеча и скрестил руки, через стол глядя на Кору. Кажется, взглядом просил прощения.