Александр Золототрубов - Опальный адмирал Страница 132

— Правильно сделал, что согласился, — поддержал его Кузнецов. — С Фроловым можно работать, я знаю его давно… При отъезде был у Юмашева?

— Нет, он болел. Принял меня его первый заместитель адмирал Октябрьский.

— Как Юмашев, все у него хорошо?

Касатонов ответил не сразу, словно раздумывал, как ему поступить.

— Вождь им недоволен, — наконец сказал он. — Пьет Иван Степанович, вот что плохо, и об этом известно Сталину. Дважды был у него на ковре.

— Кажется, от спиртного Юмашева не отучишь, — вздохнул Николай Герасимович. Он посмотрел на часы. — Я собрался дня на три в Советскую Гавань, но, уж коль ты прибыл, поеду позже. А сейчас пойдем ко мне домой, пообедаем, я введу тебя в курс дела, а уж потом ты представишься главкому. К пяти вечера он будет в штабе. Ты один приехал или с Тамарой Кирилловной?

— Один. Дети учатся в школе. В мае приедут ко мне…

Январь выдался зябким, крепких морозов еще не было, часто шел снег. Утром, едва забрезжил рассвет и солнце позолотило деревья и дома, Николай Герасимович уже был на службе. Он подготовил доклад главкому по неотложным проблемам, связанным с боеготовностью флотов и флотилий. Главком придет, видимо, еще не скоро. Каково же было его удивление, когда Малиновский позвонил ему:

— Николай Герасимович, дело есть…

«Что-то случилось на флотах?» — невольно подумал Кузнецов и тут же отверг эту мысль: о ЧП ему бы доложили сразу.

— Адмирал Касатонов был у тебя? — спросил маршал. — Он мне понравился: немногословен, выдержан, с широким кругозором. Не зря его держал под боком генерал армии Штеменко.

— Моряк что надо, я знаю его с лейтенантов.

— У меня плановая поездка по воинским частям, — сказал Малиновский. — Так что остаешься за меня, ибо Пуркаев тоже в отъезде…

Поздним вечером маршал вернулся в штаб, и, как показалось Николаю Герасимовичу, был он не в духе. Спросил, все ли нормально и не звонил ли ему кто-нибудь.

— Никак нет, все тихо-мирно, — улыбнулся Кузнецов.

— Иди отдыхать домой, а завтра к девяти быть у меня в кабинете, — шумно выговорил маршал.

Николай Герасимович прибыл на службу раньше обычного, но главком уже был на месте.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он с грустинкой в голосе. — Не знаешь, а я тебе скажу. Тебя назначили командующим пятым военно-морским флотом. Так что поезжай во Владивосток и принимай дела у Фролова. Твой коллега уезжает на учебу в Академию Генерального штаба…

«Вот здорово — снова командовать флотом! Значит, я чего-то стою», — едва не сорвалось у Кузнецова с языка.

— Кто так решил? — спросил он.

— Товарищ Сталин. Об этом мне сказал Василевский.

— Даже не верится. — Кузнецов подавил улыбку. — Сталин жесткий, а тут вдруг… — Он не договорил, увидев, как дрогнули у маршала брови.

— Вот что, контр-адмирал Кузнецов, я этого не слышал, ясно? — И уже тише продолжал: — Человек ты умный, но порой замечания бросаешь сгоряча. Тебе же от этого хуже… Ладно, поезжай, и чтобы флотское дело было у тебя на должной высоте!..

— Есть! — ответил по-флотски Николай Герасимович.

Скупо грело февральское солнце, шел снег. У входа в штаб флота часовой отдал ему честь. Николай Герасимович без стука шагнул в кабинет комфлота.

— Гостей принимаешь, Александр Сергеевич?

Фролов доверчиво улыбнулся, сказал, что еще вчера ждал его приезда — звонил военно-морской министр Юмашев.

— У меня с маршалом был конфликт, и он пожаловался на меня военному министру маршалу Василевскому. Родион Яковлевич вам ничего не говорил?

— Нет. Раньше, правда, он хвалил тебя. А что за конфликт?

— Да так, ерунда, но я, кажется, был неправ, — грустно вымолвил Фролов. — Маршал объезжал воинские части, и я был с ним. Где-то в районе Стрелки главком увидел бесхозную казарму и распорядился разместить в ней батальон. Затем, взглянув на меня, спросил: «Я думаю, командующий не возражает?» Я ответил, что надо бы доложить морскому министру. Родион Яковлевич промолчал, а когда вернулся в штаб, позвонил Василевскому и попросил, чтобы на место Фролова прислали другого адмирала. И тебя, как видишь, прислали на мое место, а я ухожу на учебу в Академию Генштаба.

В окно ударили лучи солнца, они ярко осветили угол кабинета, где на столике стоял макет надводного крейсера. Фролов перехватил взгляд гостя.

— Моряки подарили на день рождения… Ну что, начнем работу, Николай Герасимович?

— Дай чайку, если есть, а то я не завтракал, — попросил Кузнецов. — Понимаешь, не хотелось будить Веру. Она у меня и так за день с детьми устает. Кстати, Касатонов тянет флотское дело?

— Еще как тянет, старательный адмирал и, главное, порядочный человек.

(Автору этого романа Николай Герасимович Кузнецов, вспоминая те дни, говорил: «Я еще до войны командовал Тихоокеанским флотом. Вы спросите, рад был я тогда своему назначению? Да, такое чувство было. Но когда после такого неправедного судилища меня вскоре вновь назначили командующим флотом, это была радость со слезами на глазах. Я понял, что еще не все потеряно и должен на деле доказать, что не сломлен, что флот по-прежнему живет во мне. Да, я тяжко пережил все, что выпало на мою долю, и из собственных ошибок извлек пользу для себя. Работал так, словно у меня появилось второе дыхание. И все у меня получалось…»

Адмирал флота Герой Советского Союза Касатонов, в то время бывший у Кузнецова начальником штаба флота, отмечал, что с прибытием его на 5-й флот сразу же упростились взаимоотношения и взаимодействие с главкомом и штабом войск Дальнего Востока, все решалось легко и просто, даже самые сложные вопросы. Самое главное — он имел выход на военного министра маршала Василевского, мог переговорить с Поскребышевым, «что имело смысл в то время, так как немаловажно было знать атмосферу, отношение Сталина к тому или иному вопросу…» — А.З.)

На Дальнем Востоке лето 1951 года выдалось жарким. Во Владивостоке в полдень нещадно пекло солнце, воздух накалялся, казалось, нечем было дышать.

— У нас тут, как в Севастополе — жарко. — Вице-адмирал Кузнецов предложил начальнику штаба Касатонову боржоми из холодильника. — Хочешь?

— Не откажусь, Николай Герасимович. К тому же нам работать еще долго.

Они обсуждали план предстоящих летних учений на флоте. В это время Кузнецову и позвонил адмирал Юмашев. Иван Степанович спросил, как дела, готовы ли корабли и авиация к учениям.

— Этим сейчас и занимаюсь, — ответил комфлот. — Завтра встречаюсь с маршалом Малиновским и его генералами, чтобы уточнить некоторые детали.

— Поручи это Касатонову, а сам вылетай в Москву, — вдруг сказал Юмашев. — До встречи!..

Положив трубку, Кузнецов ощутил озноб. Что там случилось? Какие только мысли ни терзали Николая Герасимовича, пока он летел в Москву! Вспомнилось недавнее заседание Высшего военного совета. Сталин то и дело бросал реплики в адрес Юмашева, который докладывал о положении дел на флотах.

— С тех пор, как вы, товарищ Юмашев, возглавили руководство флотом, дела не улучшились, — резко произнес Сталин.

— Мы стараемся, но не все зависит от нас, — тихо обронил Юмашев.

— Почему «мы»? — с горячностью спросил вождь. — Я имею в виду вас, военно-морского министра. Не надо прятаться за спины других… Правительство не может мириться с недостатками, которые есть на флотах…

После заседания Юмашев пригласил Николая Герасимовича к себе.

— Слышал, как распекал меня вождь? — хмуро спросил он. — Достается мне, ох как достается! А тут, как на грех, недавно угодил ему в лапы. Был день рождения, ну и хватил лишку. Вдруг звонок: срочно прибыть в Кремль!.. Застыл в кабинете у двери и не подхожу к Хозяину. Тогда он подошел ко мне так близко, что в его глазах я увидел пылающие искры. «Вы что, выпили, товарищ Юмашев?» — спросил он. Я сказал, что отмечал свой день рождения. — Иван Степанович передохнул. — Отправил меня домой да еще крепко выругался. На другой день я был у него, извинился. Но это ничуть мне не помогло.

«Юмашев тогда был чем-то расстроен», — подумал сейчас Кузнецов. Он выглянул в иллюминатор — подлетали к столице.

А через час Кузнецов уже беседовал с комфлотом. Иван Степанович сказал, что будет заседать Главный военный совет.

— Твой друг по войне адмирал Левченко, главный инспектор ВМС, написал Сталину рапорт. О чем? — Юмашев усмехнулся. — Гордей Иванович считает, что Военно-морское министерство и Морской генштаб плохо руководят флотами. Да, так и написал — плохо! Вот и решил Хозяин во всем разобраться.

— Но ведь многие проблемы на флотах до сих пор не решаются, и тут Левченко прав, — возразил Николай Герасимович.

— Разве я этого не знаю? — обиделся Юмашев. — Не раз докладывал Булганину, а что толку? Он советовал мне идти к товарищу Сталину. А попасть к нему, сам знаешь, нелегко…