Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга Страница 17

«Может быть, это забвение и есть смерть богини, и Лада уже почти умерла?», но скорее отогнала от себя эту дерзкую мысль.

Да, она стала христианкой, верует в Христа, Божественную Троицу, Богородицу, святых апостолов, но никогда не осквернит прежних святынь… И не позволит сделать этого своему народу…

Но как же тогда киевлянам принять христианство?

Княгине стало вдруг страшно: почудилось, что ей предстоят те же испытания, что прошла императрица Евдокия, — потерять правление, отправиться в ссылку. Нет, нет, этого нельзя допустить. Ее предупреждали волхвы, что если она поклонится Распятому, Русь ждут страшные наказания и кары. Впрочем, она не позволяла давать себе советы, даже волхвам…

И как же трудно постичь все эти мудрости… Императрица Евдокия была философом, но и она не смогла все верно понять… Может, поэтому и не поняла, что была философом, а только потом увидела свои заблуждения…

Ольгу пугало, что за такие ошибки расплачивались не только правители, но и народ…

Страшные землетрясения обрушились на Константинополь при императоре Феодосии — в 438, 447 и 450 годах. Первое продолжалось четыре месяца, земля тряслась под ногами, люди бежали из города. И вот тут случилось чудо: буря подняла на воздух мальчика. Когда он опустился на землю, то сказал, что был у ангелов, слышал их песню и пропел: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас». Сообщили Феодосию, и он вместе с Пульхерией велел внести эту песню ангелов в церковную службу — «Трисвятое». Все поют это с тех пор, но забыли и про землетрясение, и про мальчика… Трясло землю и в год смерти Феодосия, и гунны пришли…

Никто не знает, что ждет нас завтра. Не предполагал и император, умирая после падения с лошади, что, вручая правление военному полководцу Маркиану, он вручает скипетр и своей сестре Пульхерии, которая, сняв с себя обет безбрачия, стала супругой Маркиана, императрицей.

Через год после смерти Феодосия хлопотами Пульхерии был созван новый церковный собор — в Халкидоне в Малой Азии, в огромном храме Святой мученицы Евфимии.

На соборе присутствовали император Маркиан и императрица Пульхерия. На нем было решено, что патриарх Константинополя должен занимать второе место после папы римского, но быть первым перед патриархами других частей империи — патриархами Александрии египетской, патриархом Антиохии Сирийским и патриархом Иерусалимским. Со времен императора римского Иерусалим назывался Элия. Там еще жила императрица Евдокия.

На Халкидонском соборе осудили новую ересь, возникшую после Нестория: ересь Евтихия, монофизитскую. Евтихий учил, что человеческая природа в Христе была поглощена полностью Божественной. Несторий опровергал Божественную природу Христа, Евтихий — человеческую.

Съехавшихся епископов было более шести сот, заседали почти месяц[102] и приняли исповедание православной веры: в Господе Иисусе Христе два естества — Божеское и человеческое — присутствуют нераздельно и неслиянно.

Императрица Евдокия в Иерусалиме поддерживала ересь монофизитскую–евтихианскую и даже участвовала в интригах по низложению патриарха Иерусалимского Ювеналия, участника Халкедонского собора — четвертого по счету. Патриарху пришлось бежать в Константинополь, а престол в Иерусалиме занял монофизит.

В это время в Сирии проживал знаменитый святой Симеон Столпник. Говорят, что хотя он и не подпускал к себе женщин, даже собственную мать, но сумел как‑то вразумить Евдокию, и она покаялась в своем заблуждении, а патриарх Ювеналий был возвращен на патриаршую кафедру в Иерусалим.

«О мнении женщины хлопочет столько людей, самых влиятельных — от патриархов до императора, — подумала княгиня Ольга, переводя эти умствования в понятный и близкий ряд взаимоотношений и власти. — Пока человек живет, он ошибается».

«Иисус Христос, совершенный в Божестве и совершенный в человечестве, истинный Бог и истинный человек, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемый».

Константинопольский патриарший престол стал равночестным престолу Рима — по 28 правилу Халкидонского собора, и в ведение патриарха Константинопольского были переданы церкви Малой Азии, Греции и Черноморья. А значит, и будущая Церковь Руси! — вот откуда тянутся нити, вот почему нам нужно знать о Пульхерии, Маркиане, Феодосии и Евдокии, мы уже тогда, пятьсот лет назад, попали в попечение и под промысел Константинопольского патриарха.

«Из наших языческих богов никто не имеет человеческого естества! — подумала княгиня Ольга. — И в этом кроется тайна учения».

Что было — что будет.

Когда княгиня в Константинополе слушала рассказы о соправительнице императора Византии Феодосии Младшем (400–450) — Пульхерии, его сестре, и супруге императрице Евдокии (умерла в 460 году в Иерусалиме и похоронена была в храме Святого Стефана), Ольга не могла представить себе, как последствия их деятельности окажутся связанными с Древней Русью.

Икона Божией Матери «Одигитрия», которая так поразила княгиню Ольгу, через сто лет попадет на Русь.

Византийский император Константин Мономах (1042–1055) выдал свою дочь Анну за русского князя Всеволода Ярославича[103], сына князя Ярослава Мудрого[104], праправнука княгини Ольги. Покидая родину, Анна увезла с собой икону, написанную евангелистом Лукой при жизни Богоматери. Из Антиохии, восточной столицы Византийской империи, икона была перевезена в Иерусалим, возможно, императрицей Евдокией, а оттуда послана ею в Константинополь, где Пульхерия поставила икону во Влахернском храме.

Спустя 500 лет икона отправилась на Русь. Анна Вторая, греческая царевна стала супругой Владимира[105]. После смерти князя Всеволода и Анны икону унаследовал их сын — Владимир Мономах[106], получивший такое прозвище по деду — византийскому императору. Он перенес икону в Смоленск и поставил ее в заложенном им там храме в честь Успения Пресвятой Богородицы, и с той поры икона стала называться Одигитрия /Путеводительница/ Смоленская.

Через 138 лет явила икона городу великое чудо. В 1239 году к Смоленску подступили войска татаро–монгольского хана Батыя. Они встали в 25 верстах от города в Долгоместье. Среди воинов смоленского князя служил Меркурий, потомок княжеского рода из Моравии, после гибели Моравской державы[107] бежавшего от преследований и гонений на славянского просветителя Мефодия[108].

Ночью пономарю, молившемуся в храме перед Одигитрией, было явление: он услышал голос Богородицы и ее повеление отыскать среди воинов Меркурия и сказать ему: «Меркурий, изыди скоро в броне воинской, ибо тебя зовет Владычица».

Пономарь поспешил к Меркурию, тот надел доспехи и пришел к иконе, где сам услышал голос Богородицы:

— Меркурий! Посылаю тебя оградить дом Мой. Властитель ордынский тайно хочет в нынешнюю ночь напасть на град Мой с войском своим… Изыди в сретенье врага тайно от народа, святителя и князя, несведущих о нападении…

Меркурия отправился в Долгомостье, проник в татарский стан и убил множество врагов, в том числе великана, предводителя отряда. Татары были испуганы видениями Светозарной Жены, помогавшей Меркурию. И хотя он был сражен ударом в голову, но собиравшиеся штурмовать Смоленск обратились в бегство и отступили. Меркурий с почестями был похоронен в соборе Успения Пресвятой Богородицы.

Меркурий причислен был к лику святых, в соборе над его гробом были повешены его шлем и обувь, в которой он был, когда отправился в лагерь врагов.

Каждый год 24 ноября (7 декабря по новому стилю) в Смоленске и других русских городах празднуется перед Одигитрией Смоленской чудо святого Меркурия, спасшего город от нашествия татаро–монгол.

В XVI веке Смоленск оказался под властью литовских князей. Но в 1390 году Софья — дочь литовского князя Витовта[109] и смоленской княжны Анны — была выдана замуж за московского князя Василия Димитриевича[110], сына Дмитрия Донского[111], и привезла икону Одигитрию в Москву. Ее установили в Благовещенском соборе Кремля по правую сторону от царских врат.

Спустя три десятилетия после смерти великой княгини московской Софьи Витовтовны по усиленной просьбе жителей Смоленска Одигитрия была возвращена в город, а в Москве остались две ее копии — одна была поставлена в Благовещенском соборе, а другая — в 1525 году в Новодевичьем монастыре, основанном в память возвращения Смоленска Руси.

Икона в Новодевичьем монастыре восприняла чудотворную силу древнего образа.

В 1666 году — в самый разгар борьбы, начавшейся между патриархом Никоном и защитниками древнего благочестия, икона Смоленской Божией Матери опять оказалась в Москве: ее привезли для поновления красок архиепископ Смоленский в роковые для русского православия события.