Елена Степанян - Царский выбор Страница 19

Софья.Ты что, Фима? Не бойся, мы твою красоту не сглазим.

Фима.Господь с тобой, Софья Дмитревна, мне дым глаза ест, это я от дыма.

Первая девица.И сколько ж там девок соберется? Чай, не меньше трехсот. Как там рассмотришь, кто лучше, кто хуже?

Вторая девица.Да, государю нашему не позавидуешь. — Ну правда, ну будь я на его месте, — у меня не на десятой, так на двадцатой в глазах бы уже зарябило.

Софья.Ничего, бояре ему помогут. Подтолкнут своих дочек поближе, он из них и выберет.

Все смеются.

Первая девица.И откуда этот обычай взялся?

В древности так цари не женились. Да и сейчас так только на Руси заведено, а больше нигде.

Маша.Иван Грозный уж точно так женился. Он на смотринах выбрал Анастасию Романову. А ее брат родной был прадед нашему царю.

Вторая девица.Брат жены — это кто? Деверь или шурин?

Первая девица.Брат жены — шурин. Деверь — это брат мужа.

Софья.О-о, вот оно что оказывается, мы не только царицу в Москву везем, а еще и царского шурина. (Смотрит на мужчин, сидящих вокруг соседнего костра. Захар машет ей рукой.)

Маша.Борис Годунов тоже был царский шурин, а потом сам царем сделался.

Первая девица.Ой, не надо про Годунова. Изверг. Младенца зарезал.

Вторая девица(поднимаясь).Ох, поясницу заломило! Не стану я царицей, останусь без поясницы. (Первая девица тоже поднимается.)

Настасья.Фимушка, может и мы пойдем?

Фима.Ты иди, а я с Машей еще посижу. (Ласково улыбается Маше.)Нам пока тепло.

Настасья Порфирьевна идет к своей кибитке, ей навстречу — Андрей.

Настасья.Ты куда, Андрюшенька? Все уже расходятся.

Андрей.Захара Ильича проведать.

Настасья(смущенно).Только ты к девкам не подходи. Потом успеется.

Андрей.Ладно-ладно.

Андрей в темноте идет мимо костра за спинами девушек и слышит голос Маши.

Маша.Ну почему же зря проездим? Москву увидим. Андрей про Москву такие чудеса рассказывает. Он говорит, если стоять на мосту через Москва-реку, то над Кремлем одни только соборы златоглавые видать, и они как в небо рвутся. Стоишь — а над тобою словно Иерусалим небесный парит.

Андрей с радостью слышит эти слова. Лицо его просветляется, он идет дальше.

Фима(влюбленно глядя на Машу).Да уж, Андрей как начнет рассказывать — заслушаешься. А меня тоже маленькую в Москву возили, я один раз даже царя видела.

Маша.Как царя?

Фима.Мы тогда в Москве были на свадьбе сестры моей двоюродной, Даши Корионовой. А в селе Покровском было гулянье. Столько народу там было, мы с Андреем там с гор катались. И вдруг как все закричат: «Царь едет! Царь!» Тут дядя Афанасий схватил меня на руки и поднял высоковысоко, чтоб я его разглядеть могла.

Маша.И какой же он из себя?

Фима.Ну, борода большая. Он мне сердитым

показался. Я больше на царицу глядела. Красивая такая.

Маша.Подожди, так это не нынешний был царь?

Фима.Ну конечно, нет. Отец его, Михаил

Федорович. — А потом я еще раз в Москве была, у второй сестры на свадьбе. (Сонно)А когда младшая замуж выходила, мы не ездили, одного Андрея отправили.

Боярин Пушкин проходит через табор.

Пушкин.Матушки, спать их укладывайте. Всем красавицам спать.

Маша входит в свою кибитку. Пушкин видит ее и подмигивает.

Пушкин.Ну почему я старый и женатый? (Маша волнуется.)

За костром, вокруг которого сидят мужчины, остаются только Захар и Андрей.

Андрей(вполголоса).Захар Ильич, ты все обещаешь рассказать, что у вас в Казани было.

Захар(невесело).Ну что было? Что было, того уже нету. — Был там один татарин, очень был грамотный по-ихнему. Ну а потом выучился славянской грамоте и стал Святое Писание читать. И раздумывать над ним. — А о чем еще человеку думать? Нельзя же только про цены, то на зерно, то на лес. Так ведь руки на себя наложить захочется. (Захар умолкает и сидит, сцепив пальцы.)

Ну вот, думал он, думал и додумался, что вера-то на самом деле у всех одна, а различия всякие -

они выеденного яйца не стоят. Ну и стал он про это другим рассказывать.

Андрей(в ужасе).Как? Вот так всем подряд? Да разве ж это можно?

Захар.Ну. не то чтобы всем подряд. Но среди своих он многим говорил.

Андрей.И что же вышло?

Захар.Ну что, что? Испугались и донесли на него

властям. Стали его пытать, скажи, мол, кем научен и кого научить успел… (Тяжело вздыхает.)

Андрей.А он?

Захар.Ну что — он? Не выдержал пытки, так и умер.

Андрей(вздыхает).Слава Богу, что так.

Захар(тихо-тихо).Что ж хорошего?

Андрей.Ну как же — так он умер как святой, а то бы мог наговорить на кого-нибудь. Мы бы, чай, тут с тобой не сидели.

Захар.А ты ведь, Андрей, хитрющий парень.

Андрей.Да, Захар Ильич, я очень хитрый. Но и ты хитер, что обо мне догадался. Меня ведь чаще за дурачка принимают.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1. Москва

Красиво убранная горница в господском доме. На широкой лавке, покрытой ковром, лежит мужчина средних лет в кафтане, отороченном мехом, и сафьяновых сапожках.

Входит красивая женщина ему под стать, поправляет головной убор, идет к пяльцам.

Аграфена.Ох и мороз. — А у Талызиных что творится! Дым коромыслом. Свою девицу к смотринам готовят, да еще племянницу из Твери привезли. — Вот счастье, что наши дурехи уже замужем. Вовремя их разобрали, а, Петрович?

Афанасий.Да уж, вовремя! — Ты только подумай, какая подлость! Люди суетятся, переживают, едут невесть откуда, это ж какие деньги нужны! А при этом вся Москва знает, что Морозов обещал Илье Милославскому, и царицей будет только Мария Ильинична.

Аграфена.Ну уж прямо вся Москва. Ты знаешь, потому что тебе твой Трофим шепнул, Трофиму — его князь, а с князем небось сам Морозов поделился, мочи не было терпеть.

Афанасий.Ты что же хочешь сказать, что когда про подлость мало кто знает, она уже и не подлость?

Аграфена.Ох, Афанасий Петрович! Ну что ты взъелся? Люди же понимают, что всем царицами не быть. Девкам только забава, на царя посмотрят, себя покажут. Весь век потом вспоминать будут. И приезжие тоже в убытке не будут. В Москве побывают, еще и женихов здесь найдут, чай, красавицы все. А ты просто злюка.

Афанасий.Ах так! — Тебе сколько лет, Аграфена Никитишна?

Аграфена.Ох, благодетель мой! Так много, что и не припомню, со счету сбилась.

Афанасий.Ну а тридцать лет назад сколько тебе было?

Аграфена.Ну этого уж и подавно не помню. Может, чуток поменьше?

Афанасий.А что было тридцать лет назад, тоже не помнишь?

Аграфена(с любопытством).А что было?

Афанасий.А то было, что царь Михаил Федорович женился. — Ты сейчас, Аграфена Никитишна, старая, да толстая. В дверь не пролазишь.

Аграфена.Бочком, батюшка, бочком.

Афанасий.А тридцать лет назад была красавица хоть куда. И если бы я к тому времени на тебе не женился, повели бы тебя на смотрины и, глядишь, оказалась бы ты на месте Марьи Хлоповой.

Аграфена(крестится на икону).Спаси Господи!

Афанасий.Так что зря ты меня злюкой называешь. Я тебя, может быть, от верной погибели спас.

Аграфена(со вздохом).Марья Хлопова оказалась больной. Бывает же такое?

Афанасий.Не смей повторять эту подлую ложь. Кто заведомую ложь повторяет, тот сатане поддакивает. — Девка была кровь с молоком… Ее в теремах чем-то опоили. И никто в ее болезнь не верил. И сам царь не верил. — И Долгорукова больной оказалась, если помнишь. Одна только

Евдокия Стрешнева здоровой оказалась — и ровно столько, сколько надо было. Пока царь был жив. А как его не стало, немедля за ним отправилась. — Ну ладно, все равно я твой благодетель. Принеси мне за это кваску.

Аграфена.А обедать тебе не пора ли?

Афанасий(с удовольствием потягиваясь).Обедать будем, когда подойдет мой дорогой гость.

Аграфена выходит в сени, сталкивается с Василием Матвеевичем

Аграфена.Как хорошо ты подоспел, Василий

Матвеевич! А то мой хозяин пост на себя наложил до твоего возвращения.

Василий.И давно постится?