Олег Широкий - Полет на спине дракона Страница 2

А что же наш герой? Странно для современного уха звучит, но окружающие Батыя... любили. У него и прозвище — «Саин», то есть «добрый, справедливый». На Руси его с некоторых пор так и звали — «добрый хан».

Можно, конечно, сказать, что мы имеем дело с простым подхалимажем, но есть возражения.

Во-первых, так называли только его, а на нелестные эпитеты другим ханам и князьям не скупились. Да и невелика честь по тем временам быть «добрым». Вот «сильным», «грозным», — это да. (Например, князя Poмана Галицкого гордо сравнивали с... крокодилом. Такая была тогда придворная лесть).

Во-вторых, в этой оценке сходятся и друзья и недруги. Мусульмане Джувейни и Джузжани (один «против», другой — «за») дружно пишут о его великодушии.

Даже откровенный враг и ненавистник монголов папский посол Плано Карпини вынужден был признать: «Батый милостив к своим подданным». А ведь именно Карпини сообщил современникам много недостоверных гадостей о «монголах вообще». (С его лёгкой руки, например, пошла гулять басня о жуткой круговой поруке в монгольском войске, когда за провинность одного казнили весь десяток, за десяток сотню и т. д.) Сейчас это опровергнуто более тщательными исследованиями.

Качества характера — наследственность. Известно всем, что Батый — внук Чингис-хана. А вот и... скорее всего нет. Этот факт настолько важен для понимания роли джучидов (потомков отца Бату и сына Чингиса — Джучи) в тогдашней геополитике, что я вынужден был дополнить повествование подробной ретроспективой времён более ранних.

Предвижу возражения. О какой «доброте» можно говорить, когда этот монстр во главе хищной орды пролил реки безвинной крови?..

Так, да не так. Значение Батыя в его «походе на Русь» — преувеличено. В те годы он был подчинённой и политически несамостоятельной фигурой. Судьбы империи монголов определяли тогда совсем другие люди. Не поколение внуков Основателя (к которому принадлежал Бату), а ещё его детей.

Это были дядья Бату и главные недруги погибшего Джучи — Верховный Хан империи Угэдэй и его «заместитель по политчасти», Хранитель Ясы (законов Чингиса) Джагатай.

Батый же в походе 1237—1241 годов — лишь один из многих военачальников. Скажем так — «исполняющий обязанности командующего» далеко не самым важным «Северо-Западным фронтом». Эта должность называлась — «джихангир»[3]. Если что не так — отвечать джихангиру. А все лавры и львиная доля добычи уплывала в центральную ставку — в Каракорум[4].

Предприятие было трудное и неблагодарное, войск — вопреки устоявшемуся мнению — выделено очень мало (около 30 тысяч, по мнению Гумилёва и Веселовского), больше просто не наскребли, и так мобилизовали даже почти детей. Да и то половина из этих тысяч занималась тем, что отбивала фураж (корм для лошадей) в половецких зимовниках. Не будем забывать: воевали зимой, а трава — под снегом.

Щадить или не щадить население, грабить или нет — это решал не Бату, а писаные «законы ясы», от которых НИКТО (и хан) под страхом смертной казни не мог уклониться. А были законы — очень жестокими. Например, город, который не сдался до применения таранов, объявлялся «злым» (как например, Козельск или Киев), и население такого города вырезали до младенца.

Есть и ещё один аспект: все царевичи-чингисиды (дети правителей Угэдэя и Джагатая), которые участвовали в походе, заинтересованы в добыче, а значит, в грабеже.

А Бату как раз должен был меньше всего желать разорения новых земель.

Ведь теоретически, по завещанию Чингис-хана, земли на Западе отходили в подчинение потомкам Джучи, а значит, ему.

Однако на практике, — оставшись здесь без поддержки местного населения, — он оказывался бессилен. Каким образом осуществлять жёсткую власть, если все имперские войска, кроме ничтожных собственных сил (около двух тысяч) должны были после похода ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ В МОНГОЛИЮ?

Значит, ему как воздух были нужны местные доброжелатели, и он их находил.

А теперь, увы, о самом неприятном для лиц, излишне «патриотически озабоченных». Искренне прошу прощения у всех, чьи святыни я невольно попрал.

Считаю, что истинный патриотизм — это стремление знать историю своей Родины такой, какова она была на самом деле, а не умиляться сусальным сказкам для детей.

Говорят, на Руси не было «единства против врага»? Бесспорно, Бату активно использовал междоусобицы в своих интересах.

Об этом не любят вспоминать, но (читайте классические работы замечательного источниковеда и историка А.Н. Насонова) хан облагодетельствовал Ярослава — отца Александра Невского. Положение этого князя на Руси (и успех его династии потом) под протекторатом Бату бесконечно укрепилось.

Думаю — по аналогии с политикой монголов в других странах, — что это сотрудничество началось во время, а не сразу после нашествия.

Именно этим объясняется то, что честолюбивый князь не только не поддержал своего брата и соперника Георгия, но и открыл монголам ворота Переяславля-Залесского (чем, кстати, спас город от разорения).

Долгое время считалось, что Переяславль был сожжён во время нашествия, ведь сохранился пепельный слой, но, оказывается, этот пожар был немного позднее — когда Александр Невский при помощи Батыева воеводы Неврюя... воевал со своим братом и соперником Андреем в 1251 году... и действительно сжёг этот город.

Может, это покажется странным, но монголы пощадили на Руси все города, которые им добровольно сдались, а именно: Ростов, Углич, Кострому, Переяславль-Залесский и другие (об этом пишет, к примеру, А.Н. Насонов).

Увы, так было не везде.

В то время как войска Батыя осаждали Чернигов, Ярослав напал на острожок Кременец и... пленил семью черниговского князя Михаила, уведя её к себе «со множеством полона».

Все эти факты упомянуты в летописях.

До сих пор ломают голову над тем, почему монголы не пошли на Новгород. Вот, мол, распутица виновата. Но как доказал В. Чивилихин: никакой распутицы не было. Чем же тогда объяснить этот факт?

Разгадка, на мой взгляд, проста — в Новгороде сидел князь Александр (будущий Невский). Он — сын «тайного союзника» Бату Ярослава. Кто же разоряет земли союзников?

По иронии судьбы все ужасы этого похода — пятно на репутации Батыя. Но не будем забывать: благодаря его (а кого ещё) заботам были спасены от разорения вышеперечисленные города — все они отделались лёгкой контрибуцией и не пострадали. Так или иначе, но своим хитроумием (вопреки замыслам центрального правительства) Батый сумел СПАСТИ эти города от участи Владимира, Козельска и Киева.

А в «ужасах», увы, принимали участие и РУССКИЕ, включённые в войско Бату. Включённые не только насильно (передовые отряды, так называемый «хашар»[5]), но часто вошедшие в него ДОБРОВОЛЬНО.

Как же так? Ярослав, отец прославленного Невского — предатель? Нет, никакой он не предатель. Просто в те времена не было понятия «родина» в нашем понимании этого слова. Было понятие верности князю, православной вере, при этом... черниговец отнюдь не считал владимирца своим земляком, а считал врагом, против которого все средства хороши.

Тем более не стоит забывать, что местное, аборигенное, население, например, Владимиро-Суздальского княжества (меря, мурома, мордва) считало русских князей такими же захватчиками, как и монголов. Вернее, худшими. Монголы — степняки, что им делать в лесах? Как пришли, так и уйдут. А ЭТИ строят свои монастыри и го рода, грабят, сжигают святыни (языческих идолов)...

Ещё и по этой причине всё рухнуло так быстро, без особого сопротивления. Это признают сегодня уже все историки.

Конечно, вышесказанное не умаляет мужества тех, кто, как Евпатий Коловрат и ему подобные, сражался, кто защищал свою землю и вёл партизанскую войну.

Спустя несколько лет после нашествия Ярослав явился к Батыю в ставку и получил всё, о чём мечтал он сам и его ближайшие предки — полную власть над двумя важнейшими «столами» — Киевским и Владимирским, а после и Черниговское княжество. Никакой данью — в отличие от собственно Киевской (не «Залесской») Руси — его владимирские земли не облагались.

Дань появилось уже ПОСЛЕ СМЕРТИ Бату, и это разговор отдельный.

Из мелкого провинциального князька Ярослав превратился в самую могущественную и политически самостоятельную фигуру.

А сын Ярослава, Александр Невский, стал побратимом сына Батыя Сартака.

И ещё один аспект: нам рассказали про то, как Батый Русь зорил, но не рассказали, как он её СПАСАЛ.

А случилось вот что: после смерти Великого Хана Угэдэя к власти над империей Монголов пришёл злейший враг Бату — сын Угэдэя Гуюк.