Эпоха харафишей - Нагиб Махфуз Страница 2

— Это что такое?!

Сакина ответила ему:

— Это удел, дарованный мне Всевышним и Всемогущим Аллахом…

Он на миг пристально поглядел на него, а затем спросил:

— А как его имя?

Женщина поколебалась мгновение, и произнесла:

— Пусть у него будет имя моего отца. Ашур Абдулла. И да объемлет его Аллах своим благословением и довольством…

Тут послышался громкий голос шейха Афры, читающего нараспев Коран.

Под звуки радостных и неясных религиозных песнопений проходили дни, и вот однажды шейх Афра Зайдан сказал своему брату Дервишу:

— Тебе уже двадцать. Когда ты женишься?

Юноша вяло ответил:

— Когда пожелает Аллах…

— Ты сильный носильщик, а у носильщиков обильный доход.

— Разве ты не опасаешься искушения?

— Аллах хранит верующих.

Слепой чтец Корана покачал головой направо-налево и с сожалением произнёс:

— Ты не извлёк ни малейшей пользы из начальной религиозной школы и даже не помнишь наизусть ни одной суры!

Тот раздражённо ответил:

— Главное, с чем считаются, это труд, а я зарабатываю потом со своего лба…

Шейх немного призадумался, а потом сказал:

— На твоём лице есть порез. Откуда это?

Дервиш понял, что жена его брата выдала его, и он нахмурившись, пристально поглядел на неё. Она как раз занималась разжиганием печи с помощью Ашура, и с улыбкой ответила:

— Ты и правда ожидаешь от меня, Дервиш, что я буду скрывать от твоего брата то, что причиняет тебе вред?

Шейх Афра с укором спросил его:

— Ты подражаешь людям, что творят насилие и зло?

— Иногда злые люди меня задевают, и я защищаюсь…

— Дервиш, ты вырос в доме слуги Корана в чести и достоинстве. Разве ты не видишь, как примерно ведёт себя твой брат Ашур?

Дервиш огрызнулся:

— Он не мой брат!

Шейх погрузился в недовольное молчание.

Ашур же внимательно следил за их беседой, хотя и был в шоке. Его изумление было предсказуемым в любом случае. Он делал всё, что было в его силах и не просил больше того, что у него было. Он занимался уборкой дома, ходил за покупками на рынок, каждое утро вместе со своим благодетелем ходил на предрассветную молитву в мечеть Хусейна, черпал ведром воду в колодце, разжигал печь, а ближе к вечеру садился у ног шейха и учил наизусть из Корана всё то, что мог запомнить, пока тот наставлял его в жизни и учил правильному поведению. По правде говоря, шейх любил его был им доволен. Сакина же смотрела на него с восхищением и говорила:

— Он будет хорошим и сильным парнем.

Шейх Афра Зайдан сказал:

— Да будет сила его служить людям, а не шайтану!

Небеса пролили своё благословение на Ашура. Сердце шейха Афры Зайдана радовалось ему год от года в той же степени, сколько он негодовал на своего родного брата и воспитанника Дервиша. К чему, о боже, они оба выросли под одной крышей? Однако Дервиш отошёл от опеки шейха, стремясь самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, после того, как сердце его отвергло обучение. Он отправился в мир мальчиком со свежим лицом и получил воспитание в объятиях насилия и жестокости, прежде чем окреп его стан, а дух проникся силой и чистотой.

Что же до Ашура, то он с самого начала был открыт красоте, свету и священным песнопениям. Он рос огромным, словно ворота странноприимного дома, раздавался ввысь и вширь. Руки его были твёрдыми, словно камни в старинной стене, а ноги — как ствол тутового дерева. Голова его была большой, благородной, черты лица — гармоничны и переполнены жизненными соками. Сила его обнаружилась в усердии в работе, выносливости и труде без устали со всей жизнерадостностью и удовольствием. Шейх часто говорил ему:

— Да будет сила твоя служить людям, а не шайтану!

Однажды шейх объявил, что хочет сделать его чтецом Корана, как и он сам. Дервиш насмешливо засмеялся, комментируя желание своего брата:

— Разве не видишь, что его огромная комплекция способна вселить ужас в сердца аудитории?

Шейх не придал значения его комментарию, однако был вынужден отказаться от своего желания, когда ему стало ясно, что горло Ашура не поможет ему, ибо оно не способно овладеть мелодичными напевами, а голосу его не достаёт сладости и гибкости. С присущей ему грубостью он звучал как будто доносился из пустого свода. И всё это в дополнение к неспособности его выучить наизусть какую-нибудь длинную суру.

Ашур был удовлетворён своим трудом, как и жизнью, полагая, что останется в этом раю до скончания времён… Он верил в то, что ему говорили: что шейх взял его под свою опеку после кончины его родителей, ибо хорошие и добрые люди умирают как подрубленные деревья в расцвете сил, и потому благодарил Создателя за проявленную к нему милость. Он был окружён заботой и покровительством, найдя пристанище, не знавшее себе равных во всём квартале. Однажды шейх Афра счёл, что период его образования и воспитания завершился, и пришло время отправить его овладеть каким-нибудь ремеслом. Но бесповоротный приговор судьбы опередил шейха: он заболел лихорадкой, победить которую не смогли никакие народные средства, и он переселился к своему Творцу. Сакина оказалась без средств к существованию, и неспособной зарабатывать на жизнь сама, и отправилась в свою родную деревню Кальюбийю. Прощание её с Ашуром было трогательным и слёзным. Она поцеловала его, прочитала заклинание от всяческой напасти, и удалилась. Вскоре он почувствовал себя одиноким в этом мире, без единого близкого человека, под властью своего упрямого господина — Дервиша Зайдана.

Он задумчиво опустил свои тяжёлые веки, чувствуя, что пустота всё пожирает, а он сам хотел бы подняться вверх по солнечным лучам и раствориться в каплях росы или оседлать ветер, что ревёт под сводами. Однако голос, поднимающийся из самого сердца, подсказал ему, что даже когда эта пустота опустится на землю, та наполнится проблесками милости Того, кто обладает величием.

Дервиш пристально смотрел на него, сидя на корточках возле печи