Галина Востокова - Нефритовый слоненок Страница 21

– Да, да, – кивала в такт его словам Катя. А как было не согласиться? Все правильно.

– Я вам даже раскрою карты. Есть у меня место сестры. Со вчерашнего дня…

Катя встрепенулась.

– Нет, нет. – Он отстраняюще выставил перед собой ладонь. – Есть, но, я думаю, вы сами от него откажетесь… У вас достаточно обеспеченный вид. Значит, средства имеются? – Он скорее утвердил, чем спросил.

– Вполне.

– Ну вот. И, может быть, даже влиятельные родственники, покровители?

– Допустим. Но какое отношение…

– А такое, что, вероятно, если вы попросите кого-либо походатайствовать, похлопотать, то устроитесь. В том числе и к нам. Отобрав это место у женщины, для которой заработная плата сестры – единственная возможность существовать. Понимаете? Вы отнимете у нее кусок хлеба.

– Но я не из-за денег. Правда.

– А благотворительность мне не нужна. У нас строгая дисциплина, жесткие обязанности. Я требую, и я должен знать, за что требую. Нет, нет…

Катя встала с узкого диванчика.

– Ну что ж…

– Голубушка, вы не обижайтесь на меня. Но поймите.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Будьте счастливы.

Катя под колюче-торжествующим взглядом пересекла вестибюль и, придержав дверь, чтобы не хлопнула, вышла. На серую улицу. Дошла до перекрестка. Прямо пойдешь – к Храповицким придешь. Может, к Ивану? А если выбрать земскую больницу? Тогдо назад, мимо госпиталя, к департаменту. «Господи! Да если бы Савельев был рядом, я сомневалась бы, куда идти? Пусть хоть какая глухая деревенька! Или работа на износ – как на войне. Да что угодно!.. Но уехать сейчас одна я не смогу. Только не одиночество с бесконечными воспоминаниями. Да и Иван ни за что не отпустит».

Слезы навернулись на глаза, Катя всхлипнула и сразу оглянулась: не слышит ли кто? Но нет: пожилая чета шла рядом, мирно переговариваясь, стайка гимназисток бежала навстречу, пролетка прохлюпала мимо по снежной кашице – никому до нее не было никакого дела.

Только Лек вечером пожалел, успокоил:

– Не переживай, Катюша. Ну, если так уж хочешь… Хочешь, я попрошу кое-кого – и тебя не только примут в этот госпиталь, тебя будут умолять оказать им честь, надев форму, и еще извинятся за столь неприветливый прием. Хочешь?

– Нет. Хотела бы. Но не на таких условиях – я ведь рассказала вам об обстоятельствах дела. Чтобы из-за меня кто-то пострадал? Нет.

Лек подумал, что при желании можно было бы уладить все к обоюдному удовольствию, но он этого не желал.

– Катрин, а хотели бы вы иметь в своем распоряжении целый госпиталь?

– О чем вы? – Катя глянула на него непонимающе.

– Все равно от разговора не уйти.

Он отвернулся к окну, и его голос прозвучал глуше:

– Тогда еще один вопрос. Катрин, а как вы относитесь к электрическим вентиляторам?

Катя с некоторым недоумением посмотрела на него. Электрический свет – это понятно. Электромобиль видела. А что такое вентилятор? Для чего он? Лек очень серьезно глядел на нее, ожидая ответа. Спросить? Тут что-то не так просто. Но раз электрический – значит, нужный.

– Хорошо отношусь, а что?

– Но если так, вы смогли бы спокойно переносить сиамскую жару.

– Ваше высочество, вы приглашаете меня в гости в Бангкок? Вы уезжаете? Я все время забываю, что вам скоро уезжать.

– Да. Через месяц. Вам стало бы недоставать меня, Катрин?

– Конечно, принц.

– Мы перешли на столь официальный тон… Но, может быть, так даже лучше. Я вовсе не зря спросил про вентилятор. Если бы вы ответили «нет», не знаю, решился бы я продолжить наш разговор. Я приглашаю вас не в гости… Я очень надеюсь, что вы согласитесь стать моей женой! И ваш госпиталь будет на моей, на нашей, родине. Представляете, Катрин, как Сиаму нужны люди хотя бы просто знакомые с медициной?! Врачи-иностранцы обслуживают лишь королевский двор, крупнейших сановников и тех же иностранцев. А на миллионы остальных только горстка монахов-знахарей. И там будут все возможности, чтобы проявить себя, свои силы, чтобы помочь людям… – Он торопился сказать побольше слов, привести максимум доводов до Катиного ответа, чтобы не услышать короткого «нет», и сам сознавал, что лукавит: вряд ли жене принца доведется исцелять бедняков, покрытых язвами и лишаями. Но это – потом… Потом…

Катя, даже не давая себе отчета, давно ждала признания. Но не предложения. Если бы он был русским, Катя, пожалуй, не стала бы колебаться. И сейчас, если забыть, что он сын короля, и просто по-человечески сравнить его со всеми знакомыми ей молодыми людьми из тех, что приходили в особняк Храповицкой, посещали театральную студию, встречались в харбинском госпитале («Сережа!.. Нельзя… Не думать о нем!»), то, несомненно, Чакрабон был ближе всех. Если и хотелось видеть кого-то рядом, то именно его. Милый, добрый, заботливый Лек. Странно представлять себя замужней дамой. Катя прислушалась к себе. Счастлива? Не уверена. А рада? Конечно. Если только не думать, что ждет там, в неизвестной стране. Помочь бедным сиамцам? Она сможет! Она многое умеет! Месяцы войны не прошли даром… Пальмы, слоны. Слоненок…

Летом, когда Катя только что приехала из Харбина и ее мучили ночные кошмары, Лек спросил: «Ты не потеряла слоненка?» – «Нет». – «Дай мне его на минутку». Он поднес нефрит к лицу и, касаясь губами, что-то зашептал, а потом сказал ей: «Я не только офицер, но и лекарь-знахарь. Положишь под подушку слоненка, будешь видеть только добрые сказки». Правда помогло.

«Теперь не будет проблемы, чем занять свободное время. Постараюсь и я помочь Леку, чем смогу. Вот уж и совсем согласилась. Иван? Но это лишь отговорка. Он хорошо относится к Леку и всегда говорит, что спокоен за сестру, когда тот рядом…»

– Лек! Но я никогда не думала… Я не ожидала…

– Вы не хотите?..– Он поднялся с намерением попрощаться.

– Подождите. – Катя тоже встала, заглядывая в расстроенные глаза, коснулась пальцами рукава мундира. – Я просто не готова сейчас к ответу. Вы – принц, а я даже не графиня…

– У вас самое царственное имя России – Екатерина! – Чакрабон с надеждой улыбнулся.

– У меня нет родителей, и без согласия брата я вряд ли решусь сказать «да». А ваши родители? Не может быть, чтобы они смирились с недостаточно знатной невесткой.

– Я думал об этом, уверен, что знаю отца, и, хорошо разработав тактику, можно ждать благоприятного исхода.

– Тактика боя и его исход… Разговор офицера.

– Куда ж от этого деться, Катрин? Так вы согласны? Вы сами? Или лучше так: вы оставляете мне надежду?

– Да, принц. Иван обещал навестить меня завтра утром. Так что до следующей встречи, Лек.

Чакрабон прямо от Кати поехал к Ивану. Лесницкий, увидев его взволнованное лицо, тревожно спросил:

– Что случилось, ваше высочество? Неприятности? Что-нибудь с Катей?

– Нет, Иван Иванович. Все в порядке. Но сейчас вся моя жизнь зависит от вас. Мы с Катей просим вашего благословения.

Иван, успокоившись, вздохнул:

– Я был готов к этому разговору. Будь вы российским подданным, о лучшей партии для Катерины я бы и не мечтал. Я верю, что вы всегда будете ей надежным другом. Но что скажет император? А ваши родители?

– Я все продумал, Иван Иванович. Взять в жены подданную Российской империи без согласия Николая Второго нельзя, и я знаю, что не получу его. Приглашая меня для обучения военному делу, император обещал отцу моему Чулалонгкорну заботиться обо мне и не дал бы согласия без ведома отца. А отец ни за что не согласится. Сейчас, во всяком случае.

– Но что же вы предлагаете, ваше высочество? – обеспокоенно спросил Иван.

– Я думаю, что все обойдется. Отца я поставлю перед свершившимся фактом. Мать? Мама и есть мама. Они очень любят меня. А то, что русская?.. Открою вам маленький секрет. Только пусть Катюша не знает. Два года назад, будучи в отпуске дома, еще до знакомства с вашей сестрой, я был очень увлечен своей кузиной Валиндрой и попросил отца дать разрешение на брак. Казалось бы, почему бы и нет? Королевская кровь, одна из самых знатных девушек Сиама. И отвечала мне взаимностью. Так нет. Отец отказал. Говорит, рано. Я думаю, что просто он хочет сначала женить моего старшего брата, кронпринца. А Вачиравуд, по врожденной холодности своей к женщинам или еще отчего-то, не хочет. Я давно его не видел, в письмах всего не напишешь, но я намеками спрашивал, не собирается ли он жениться в скором будущем, и получил в ответ категоричное «нет». Так что добровольного согласия отца не будет. А я люблю Катрин и уверен, что ей будет хорошо со мной.

– Но что вы предлагаете? – переспросил Лесницкий.

– Все можно устроить достаточно просто. Никто сейчас, кроме вас и Катрин, не знает о моих планах, и, чтобы не получать отказа отца и императора, я не буду спрашивать их согласия. Еще месяц, и в чине полковника я оставлю Петербург. Катрин едет со мной. Венчание в первой же церкви за пределами России. В Константинополе. Свадебное путешествие: Каир, Цейлон. А родители… Даже если они лишат меня наследства и титула «небесного принца», я остаюсь офицером и жалованья вполне хватит для безбедного существования.