Алла Панова - Миг власти московского князя Страница 32

— Пусть сами скажут, — увидев их, приказал князь.

— В бору следы бродни оставили, только когда сю­да шли да хоронились чуть подале от дороги, ожидая знака от своих. А вот от саней следов нигде не видно, ни у дороги, ни в чаще. Да и не проехать там саням, ме­стами и конный с трудом пройдет, — ответил молодой дружинник с румяным лицом и едва начавшей проби­ваться бородкой.

— А что, Тихон, велика ли, по–твоему, ватага? Мо­жет, померещилось возницам, у страха‑то глаза вели­ки? — спросил князь, краем глаза заметив, как по­краснел Аким и склонил голову.

— Думаю, Михаил Ярославич, что не меньше пяти десятков, а то и поболе будет, — почти без раздумий от­ветил Тихон.

— Уверен в том? — недоверчиво спросил князь, впившись взглядом в румяное молодое лицо.

— Уверен, — опять без раздумий ответил дружин­ник и, чтобы ответ его прозвучал весомее, добавил твердо: — Мы, князь, совет меж собой держали, каж­дый свое слово сказал.

— Ну что ж, значит, не обманулся Аким и нас в заблуд не ввел, — произнес князь торжественно, — и за то ему благодарность наша, что не побоялся да за брод­нями, которые иного хищного зверя страшней, просле­дил да все, как есть, поведал. Даст Бог, накажем мы их, чтобы и другим неповадно было в другой раз мос­ковских гостей обижать. — Михаил Ярославич немно­го склонил голову в сторону Акима, что должно было означать благодарственный поклон, и сказал, обраща­ясь к сотнику, но слегка повысив голос, чтобы слыша­ли остальные: — Дорога расчищена, все теперь в сборе, в какую сторону идти надобно, знаем, а дальше, наде­юсь, Бог путь нам укажет.

Василько согласно кивнул, и едва он тронул пово­дья, как его застоявшийся на месте конь, успевший ко­пытами размесить до серой снежной каши укатанный санями крепкий наст, еще недавно припорошенный чистым пушистым снежком, с радостью скакнул впе­ред, подавая пример остальным. Отряд двинулся по до­роге.

Последовавший за сотником Аким пребывал в не­доумении. Он был и горд от того, что князь сказал о нем добрые слова, но все же никак не мог взять в толк, зачем до этого понадобилось Михаилу Ярославичу насмехаться над ним и обижать несправедливым домыслом. Так и не отгадав этой загадки, Аким успо­коился, ведь напоследок он получил от князя благо­дарность, а это было поважней всего другого.

С непривычки уставший даже от столь недолгого пути, Василий Алексич. был рад больше не тому, что князь не соизволил ни о чем его спрашивать и ограничился беседой с Акимом и своим дружинником, а кратковременной остановке, во время которой посадник смог немного отдохнуть и размять ноги. Однако не за­бывал он внимательно следить за тем, что и как гово­рил князь, чтобы сразу же вступить в разговор, если это понадобится.

Он хотел даже заступиться за несправедливо оби­женного, но вовремя себя остановил, решив, что лучше этого делать не стоит. Не пристало выказывать несо­гласие с княжеским суждением — себе дороже вста­нет. И все же остановило посадника от опрометчивого поступка не только это, просто он не раз убеждался в том, что Михаил Ярославич хоть и молод и кажется неопытным, но ничего без умысла не делает.

Так оно и получилось: князь выслушал всех, кого хотел, узнал, что ему надо было, и успокоить Акима не забыл.

«Хитер, хитер князь», — покачиваясь в седле, ду­мал посадник, пытаясь отвлечься от появившейся но­ющей боли в спине и поглядывая по сторонам.

Ехавшие впереди дружинники и люди посадника, которым следовало указывать дорогу, остановились. Впрочем, до поры до времени указывать было нечего: иди и иди по накатанному насту, сворачивать некуда, все тропки, проложенные в лесу, засыпаны толстым снежным покрывалом, кое–где испятнанным зверины­ми следами.

— Что встали? — спросил князь, приблизившись к дружинникам.

— Да вот, Михаил Ярославич, конный след в лес ведет, — ответил Тихон и указал покрытую тонким слоем снега стежку, — посмотреть надобно, один ли кто прошел, али несколько человек чередой друг за дружкой ступали.

— Так смотри, коли надо, и не мешкай. А мы далее двинемся, чтобы время не терять.

— И то верно, — закивал сотник, — и без погляда ясно, что сани здесь не ездили, а ежели конные ушли, то, уж точно, было их не пять десятков.

Князь кивнул утвердительно, и отряд двинулся дальше, сопровождая любопытными взглядами не­скольких товарищей. Те спешились и склонились над подозрительными следами и осторожными движения­ми стали очищать их от свежего снега. Кропотливая работа принесла свои плоды.

Лишь впереди замаячил просвет между деревьями, как Тихон со своими людьми догнал ушедший вперед отряд и сразу же направился к князю.

— Говори! — приказал тот, пристально глядя на раскрасневшееся молодое лицо.

— Все проверили, князь. Два всадника было. В лес ушли недалеко. До ерника тропка идет. Они вдоль не­го двигались, а потом к дороге свернули и вон у той бе­резы кривой на нее выбрались, — сообщил Тихон и за­молчал, ожидая дальнейших вопросов.

— Что же, это хорошо, значит, все вместе идут, не расползаются по углам, — вставил свое слово сотник.

— Добро охраняют, — пробурчал под нос посадник.

— Правильно говоришь, Василий Алексич, — под­держал князь, который услышал эти слова, и с улыб­кой обратился к сотнику: — Это нам на руку, верно, Василько?

— А то нет! Лучше зверя в берлоге взять, чем по ле­сам да по полям за каждым будто за зайцем гоняться, — так же с улыбкой ответил сотник и добавил с уве­ренностью в голосе: — Может, скоро на хвост ватаге сядем, тогда другой разговор будет.

— Да, уж скорей бы тот хвост ухватить, — кивнул князь.

Он захотел было пустить Ворона наметом, но пере­думал: в спешке можно не заметить какую–нибудь важную мелочь, а потом ищи, куда ватага свернула да где добро припрятала.

Неожиданно впереди на дороге обозначился не большой пригорок, который был нечем иным, как мое том, перекинутым над неширокой речушкой. Если б не деревянный наст, по которому застучали копыта, и не догадаешься, что под белым ровным полотном спит го­ворливая речка, отдающая свои воды Неглинке.

— Тут, князь, настороже надо быть, — сказал громко посадник, чтобы его слова услышал и сотник, который ехал впереди и время от времени о чем‑то пе­реговаривался с Тихоном.

— Что так? — спросил Михаил Ярославич, а Василько придержал коня и повернулся к посаднику лицом.

— Далее развилка будет, от нее дороги к двум дерев­ням пойдут, — пояснил посадник, — так что бродни мо­гут и за пруды пойти, и на Сущево. Смотреть надо.

— Ясно, — переглянувшись с князем, проговорил озабоченно сотник и, догнав дружинников, что‑то ска­зал им, и они, стегнув коней, поспешили вперед.

На этот раз лазутили они совсем недолго и вскоре, довольные, поджидали отряд у развилки дорог.

— На Сущево ушли! — опережая вопрос, сказал Тихон, едва увидев князя, который вместе с сотником теперь двигался впереди растянувшейся по лесу ко­лонны.

— Молодцы! Идем и мы туда, — сказал удовлетво­ренно князь и, приподнявшись в седле, вскинул руку и махнул в ту сторону, куда следовало свернуть, одно­временно, повысив голос, произнес громко: — На Су­щево!

Лицо князя сияло, он неизменно восхищался тем, как Тихон и его товарищи по каким‑то мельчайшим следам, еле слышным запахам определяют, куда дви­жется враг и много ли у противника людей. Несмотря на свой молодой возраст, Михаил Ярославич был уже достаточно опытным воином, но как он ни хотел, а ос­воить до тонкостей мастерство, которым владел Тихон, ему так и не удалось.

«Видно, тут особый дар надобен и нюх лучше соба­чьего», — успокаивал он себя, в очередной раз убежда­ясь в достоверности сведений, принесенных Тихоном.

Поначалу князь допытывался у него, как ему уда­ется увидеть то, что другие не видят, но улыбчивый мо­лодой дружинник, почти отрок, каждый раз краснел, смущаясь, пожимал плечами и только бурчал под нос «не знаю». Со временем, хотя загадка дара так и оста­лась неразгаданной, чувство зависти у князя притупи­лось, но благосклонность и уважение к Тихону оста­лись неизменными.

Отряд теперь двигался быстро и вскоре оказался у околицы небольшого села.

День был в разгаре, и чуть ли не в каждом дворе за невысокими оградами виднелись люди, занятые свои­ми повседневными делами. Из ближайшего к дороге двора слышались удары топора, откуда‑то доносились визгливые голоса что‑то не поделивших между собой баб; где‑то на задворках истошно визжала свинья, а со стороны занесенного снегом пологого оврага, спускав­шегося к речке, долетали веселые детские голоса.

Князь и посадник переглянулись.

— Думаю, что здесь бродней нету, — сказал посад­ник, отвечая на безмолвный вопрос князя.

— Согласен с тобой, — кивнул князь, — но ошиб­ки быть не может — ватага здесь прошла, и незамечен­ной пройти она не могла. Так что теперь делать будем, Василий Алексич?