Серж Арденн - Герцог Бекингем Страница 33

– А отчего, вы, милейший Урбен, спрашиваете об этом меня? Разве у вас нет ног, рта и глаз, чтобы самому выяснить, по какой причине бьющегося в агонии человека отправили в госпиталь, где заключены несчастные, пораженные сим смертельным недугом?! Я, хочу напомнить, что в тот вечер, распростился с д'Эстерне вот в этой самой комнате, а стало быть не могу знать, что произошло после! Быть может предсмертная агония навела на мысль о страшной хвори барона, или просто напросто экипаж унесший д'Эстерне, по нелепой случайности оказался неподалеку от больницы, в момент предсмертных конвульсий.

Возражение священника, если и не давало ответа на поставленный вопрос, то звучало вполне убедительно, для человека здравомыслящего, не запятнавшего себя изменой. Неспешно вытирая губы салфеткой, в глазах Лавальера появилась тревога.

– Этот чертов д'Эстерне и вправду сущий дьявол. Мы должны выяснить, мёртв он, или вновь одурачил всех нас?

Локрэ, бросив вилку, вскочил и закричал, глядя прямо в лицо дворянину:

– Я лично видел, как он выпил отравленное вино! Вам этого мало?!

– Откровенно говоря, мне этого не достаточно. Урбен, седлай лошадей, едем в Сен-Луи, найдем вашего сторожа, или того, кто был свидетелем смерти сего привидения.

Больница Святого Людовика, куда направились трое наших знакомых, была расположена к северо-востоку от Парижа, за городскими стенами, что вынуждало путников покинуть город. Ближе всех к госпиталю находились ворота Тампль, но путь к ним лежал через множество кишащих горожанами кварталов, исполосованных узкими, тесными улочкам, которые следовало преодолеть, чтобы выбраться из парижской клоаки. Поэтому, дабы избежать людской толчеи, Лавальер решил оставить город через ворота Сен-Дени, ближайшие к «Зеленому лису», он рассчитывал, преодолев ров, по безлюдной дороге, беспрепятственно, а значит быстро, достичь намеченной цели.

Миновав городскую заставу, аббатство Сент-Лазар и монастырь Сен-Лоран, путники добрались до болота, что разверзлось зловонной жижей, подбираясь к стенам больницы. Теперь уже, с возвышенности, где змейкой ложилась пыльная дорога, тянувшаяся прямо к главным воротам госпиталя, были хорошо видны крепостные стены, гребни крыш и шпили башен прекрасного Сен-Луи.

Падре Локрэ, предавшись кратковременному блаженству, вдыхая смрадный запах болота, показавшийся ему невероятно чистым по сравнению со зловонным парижским воздухом, расплылся в благостной улыбке, взирая с высоты, на раскинувшийся пред ним пейзаж. От роскоши и величия Сен-Луи, нельзя было оторвать глаз, но вдруг взор капеллана померк, брови сомкнулись, а на лбу возникла глубокая морщина, словно чернеющая среди поля расщелина. Он остановил свою саврасую кобылу, приложил ладонь ко лбу, привстав на стременах. Урбен, замыкавший кавалькаду, с нескрываемой иронией оглядел священника.

– Святой отец, никак высматриваете ангелов над крышами богодельни?

– Этот госпиталь собрал пораженных смертельным недугом, он есть преисподняя, а в аду ангелов нет. Но я узрел нечто более любопытное, чем рой аполлионов2.

Спутники, остановив коней, в изумлении уставились на капеллана.

– Да-да, судари мои, знаете ли, прелюбопытнейшее дело!

Победоносно провозгласил он, высокомерно глядя на Лавельера и его слугу.

– Но об этом после, вперед в Сен-Луи!

Добравшись до массивных ворот больницы, все трое спешились, и Урбен постучал в дверь привратника. Через несколько минут, в проёме, показался небритый человек, с землистым как у покойника лицом, закутанный в какие-то лохмотья. Недружелюбно осмотрев непрошеных гостей, он грубо спросил:

– А вам какого дьявола нужно?!

– Нам нужен привратник по имени Жан Пулье, пожилой, совсем седой мужчина.

– Старина Пулье?!

– Да, именно он.

Кивнул капеллан.

– Так он давеча помер!

Усмехнулся сторож.

– Как?! Но ведь я только…

– Помер, и дело с концом! Это вам господа не Отель-Дьё, это Сен-Луи!

Грубо прервал растерянного священника больничный сторож.

– Тогда быть может, вы нам поможете?

Скривившись так, что задавший вопрос шевалье отступил на шаг, привратник ухмыльнулся.

– Шли бы вы господа отсюда по добру по здорову, мы только за последние два дня более дюжины душ отпели, и Пулье помер, и Дартенюар, я один остался, не до вас ей Богу, не до вас,… разыгралась смертушка, ой разыгралась.

Он захлопнул дверь, прямо перед дворянином.

– А ведь он прав, здесь небезопасно.

Заметил капеллан, будто в чем-то упрекая Лавальера, на что тот, с досадой прошипел:

– Чертов д'Эстерне, не поспеешь за ним!

– Туда где он сейчас, не стоит торопиться, а вот то, что я вам скажу, действительно дорогого стоит.

Всадники поднялись на возвышенность, с которой спускалась дорога, что пролегла вдоль болота.

– Вот, взгляните, господа.

Указал святой отец в сторону укрывшегося за холмами Бельвиля. Три пары глаз устремились вдаль, за крыши больницы, к дальним садам и фермам.

– И, что, я там должен увидеть?

Раздраженно рявкнул старый солдат.

– Эх вы, искатели кладов… Вон там…

Он ткнул пальцем в сторону странного строения, высочившего на холме, в стороне от жилых построек.

– Это Монфокон3

Виселица Монфокон

– Монфокон? Что такое Монфокон, и какое отношение, он может иметь к нашему делу?

Тяжело вздохнув, капеллан достал из сумки клочок бумаги, на котором ровным красивым почерком, собственной рукой, было переписано письмо тамплиера.

– Слушайте внимательно: «Четыре ангела смерти сомкнули свои черные крылья, над рыцарским братством, обратив его в прах. Жажда золота затуманила их разум и заставила обагрить нашей кровью когтистые длани. Я проклинаю их, и, укрывая в землю свою часть плана, играю последнюю, злую шутку, над алчущими чудовищами…» - а вот здесь, главное: « Мой кулон зарыт в землю в ста сорока четырех шагах на север от «Храма смерти», возведенного одним из злодеев, на свою погибель. Ищите у последнего пристанища, под фундаментом каменного креста»

Локрэ поднял вверх указательный палец, торжествующе глядя на спутников.

– Понимаете: кулон зарыт в землю возле «Храма смерти», возведенного одним из злодеев, на свою погибель! Ангерран де Мариньи был одним из зачинщиков расправы над рыцарями ордена, он же и возвел Монфокон, где впоследствии, сам и был казнен! Понимаете?!

Глаза Лавальера округлились он, едва дыша, повторил:

– Ищите у последнего пристанища, под фундаментом каменного креста.

– Точно так, господин Лейтенант! Это здесь, здесь, у Монфокона, я чувствую!

– Значит так…

Невзирая на то, что рядом никого не было, лейтенант перешел на шепот:

– Сначала, хорошенько подготовимся, всё продумаем, выберем безлунную ночь и тогда…

Он осмотрелся по сторонам.

1 болезнь святого Рокко – чума.

2 Аполлион – ангел смерти, губитель.

3 Монфокон (фр. Gibet de Montfaucon) – огромная каменная виселица, построенная в XIII веке к северо-востоку от Парижа, во владениях некоего графа Фалькона (Фокона). Получила прозвище Montfaucon (от фр. mont – гора, и фр. faucon – сокол). Одновременно на Монфоконе могло быть повешено до 50 человек. Считается, что данное сооружение было построено по проекту советника короля Франции, Филиппа IV Красивого – Ангеррана де Мариньи. По его мысли, жуткое зрелище множества разлагающихся тел повешенных должно было производить впечатление на подданных короля и предостерегать их от серьёзных правонарушений. По иронии судьбы, де Мариньи впоследствии сам же был повешен на Монфоконе.

ГЛАВА 24 (83) «Ришелье, Рошфор, де Ро и многие другие»

ФРАНЦИЯ. ПАРИЖ.

Сопроводив графиню де Бризе в Париж, в особняк на улице Сен-Катарин, некогда принадлежавший её скоропостижно усопшему отцу, а теперь по праву наследования доставшийся ей, де Ро направился на улицу Кассет1, в дом, где снимал комнату у метра Попело, личности напыщенной, в своём роде, незаурядной, и небезосновательно считавшейся лучшим цирюльником в Сен-Жерменском фобуре2.

Здесь, возможно, не лишним было бы пояснить читателю, происхождение чванства метра Ленуара Попело, спесивого хозяина «Шкатулки», небольшой цирюльни обустроенной на окраине города, с завидной активностью распространявшего своё навязчивое влияние на соседей, из близлежащих домов. Дело в том, что занятие цирюльника, было весьма престижным в те времена, прежде всего потому, что брадобрей был раньше других оповещен о великом множестве новостей, узнавая которые от одних клиентов, словно горный обвал, обрушивал на других. Подобная осведомленность, давала возможность метру Попело мнить себя не просто лицом собирающим сплетни, но человеком обладающим разнообразными сведениями, пусть и бесполезными, зато позволяющими окутать свою ничтожную персону ореолом таинственности и значимости. Считать себя особой, которая в любой момент может разродиться тайной невероятной важности, давая понять окружающим, что способна отбелить как и опорочить любого, кого пожелает. Но поверьте, на этом его очарование не исчерпывались, а таланты не иссякали. Насколько странным вам бы это не показалось, стрижкой и бритьем обязанности цирюльника не ограничивались, и в этом также Попело преуспел.