Серж Арденн - Герцог Бекингем Страница 34

В ту далекую пору, когда научная и практическая деятельность, связанная с изучением, предотвращением и лечением заболеваний и травм, ещё только зарождалась, доктора медицины считали ниже своего достоинства собственноручно делать кровопускание, которое назначали больным, предоставляя упомянутую операцию хирургам, а те, в свою очередь жаловали сими обязанностями брадобреев, привыкших обращаться с острыми предметами.

В XVI веке в крупных городах королевства, даже сложились цеха брадобреев, позволивших себе именоваться «хирургами-цирюльниками». Но Парижский прево, которого поддержал Парламент, наложив вето, запретил это название, и с той поры цирюльники имели право называться лишь «брадобреями-хирургами», очевидно в виде компромисса получив эмблему – белый таз. Что, впрочем, было весьма почетно, потому как у хирургов на эмблеме был тот же таз, только желтого цвета.

И вот посреди лабиринта узкой улочки, на пути анжуйца возник низкорослый силуэт приземистого цирюльника, округлившийся живот которого, как непременный признак сытости и благополучия, торчал из-под шерстяного жилета. Его затаившиеся в складках узеньких щелочек глаза, которые невозможно было отыскать под подвижными густыми бровями, воззрились на постояльца из-под сверкающего на солнце, бритого черепа. Узрев своего нового жильца, появившегося со стороны улицы Вожирар, метр Ленуар строго оглядел его, и заметив запыленное платье и обрызганные грязью ботфорты, недовольно произнес:

– Ну, и, что сие означает, господин де Ро?

Остановившись, словно наткнувшись на незамеченную ранее преграду, шевалье непонимающе посмотрел на цирюльника, стоявшего на пороге своей мастерской и вертевшего в руке зажаренную ножку куропатки. Его бессодержательный взгляд, очевидно, позволил брадобрею, вновь проявить вопиющую бесцеремонность.

– Я говорю о том, что не имею возможности видеть вас уже несколько дней. Где изволите пропадать?

Упиваясь собственной заносчивостью, вымолвил хозяин дома. Оценив любознательность Попело улыбкой, не сулящей ничего доброго, анжуец, приблизившись вплотную к наглецу, сложил на груди руки.

– Если вы позволяете в подобном тоне обращаться ко мне, значит, ставите себя наравне с дворянами, и это дает мне все основания вызвать вас и насадить на шпагу, как глупого старого каплуна!

Шевалье только взялся за эфес, несомненно лишь для того чтобы напугать спесивого брадобрея, как тот поспешил спрятаться за захлопнувшейся дверью, и оттуда жалобно произнести:

– Что вы месье, я лишь хотел поинтересоваться, не нужно ли вам чего?

Его голова в сером колпаке, скрывшего блеск черепа, в тот же миг показалась из окна, когда Луи услышал за спиной уже весьма любезное обращение:

– Кстати, на счёт каплуна, не желает ли месье шевалье отобедать, могу предложить вам свежайшую дичь?

– Благодарю вас…

Небрежно бросил анжуец, подымаясь по лестнице, что вела в его коморку.

–…меня давеча так накормили прелестным свинцовым рагу, что, видимо, надолго лишили желания разделить с вами трапезу.

Он, замедлив шаг, оглянулся и добавил:

– Но если ещё когда-нибудь ваша неприветливость возьмет верх над благоразумием, я обещаю не оставить без внимания грубости, коей вы нашпигованы как упомянутый каплун фисташками, и обеспечу вам веселое времяпровождение в моём обществе. Рекомендую запомнить сии пожелания.

Оказавшись наверху, в своей комнате, Луи сбросил пыльный плащ и колет, умылся из кувшина, надел свежую рубашку, и натянул свой единственный камзол, бежевого замша. Оставшись неудовлетворенным перепачканным плащом, он отбросил его в угол комнаты, надев поверх камзола лишь перевязь, грубой кожи, и схватив шляпу и перчатки, выбежал из дома.

Преодолев пешком весь город, и добравшись, наконец, до Сент-Оноре, Луи, решил войти во дворец Ришелье с бокового входа. Оставив за спиной, сумрачную арку, де Ро ступил на сияющий булыжник двора Пале-Кардиналь. Его взору предстало обширное квадратное пространство, окруженное довольно высокими постройками, с колоннадами вдоль первого этажа, заполненное людьми, за малым исключением, облаченными в алые плащи гвардии Его Преосвященства. Гвардейцев, по меньшей мере, было человек сорок, что составляло половину роты кардинальских телохранителей. Луи поднялся на цыпочки, вытянув голову, намереваясь отыскать знакомые лица, как вдруг заметил де База, машущего ему рукой. Протиснувшись мимо, разбившихся на группки, мирно беседовавших кардиналистов, он подобрался к тем, кого желал видеть более других. Луи обнялся с Гийомом и обменялся поклонами с де Сигиньяком, который представил его четверым гвардейцам, стоявшим здесь же, рядом с анжуйцами.

– Господа, разрешите представить нашего друга, господина Луи Филиппа Анна дю Алье, шевалье де Ро.

Затем он обратился к Луи.

– А это господа, с которыми мы имели честь познакомиться в Париже: месье де Бернажу, месье де Любертон, месье де Бикара и месье де Каюзак.

Все пятеро раскланялись.

– За последнее время, месье де Ро, слышал о вас много доброго от сторонников Его Преосвященства, и ещё больше дурного от врагов кардинала, что в наибольшей степени подтверждает ваши достоинства.

– Благодарю вас месье де Бернажу, сие весьма лестно, но надеюсь, в скором времени буду иметь удовольствие лично поведать вам обо всем, что касается моей скромной персоны.

Кардиналисты рассмеялись. Де Ро улыбнувшись новым знакомым, принялся крутить головой, как будто кого-то выискивая, среди наводнивших двор гвардейцев.

– Вы кого-то ищите, шевалье?

Поинтересовался смуглый худощавый Бикара.

– Да, я хотел бы увидеть графа де Рошфора.

– А-а, Рошфор в данный момент в кабинете кардинала, если хотите встретиться с ним, то лучше поспешите в приемную Его Преосвященства, уж там-то вы его неизбежно встретите.

– Благодарю вас, месье де Каюзак, я непременно и безотлогательно последую вашему совету.

Он поклонился всем, с кем имел честь разделить компанию.

– Прошу простить господа, неотложное дело.

Анжуец, спешно направился к дверям, что вели во дворец.

– Луи, мы ждем вас здесь!

Крикнул Сигиньяк вслед товарищу.

В это же время, граф де Рошфор, докладывал кардиналу, о результатах штурма замка Кро.

– …во время штурма заговорщики славно оборонялись, но в силу того, что удар был подготовлен с особой тщательностью, и нанесен с чрезвычайной внезапностью, нам удалось менее чем за час сломить сопротивление, а за час с четвертью на главной башне цитадели развивался королевский стяг. Наши потери минимальны, славно потрепали лишь наемников, которых набрали в Нормандии и Пикардии. Мятежники же проявившие особое упорство уничтожены, остальные взяты в плен и, в скором времени, будут отправлены в замок Лош. Главари заговора: граф де Гель, виконт де Шанбрюэль и барон де Рюффек, под охраной отправлены в Венсенский замок. Ни Жермонтаса, ни господина скрывающегося под именем барона д'Эстерне, среди пленных и убитых не обнаружено.

За время доклада Рошфора, кардинал умиленно глядел на двух котят, барахтавшихся на дне корзины, изредка улыбаясь их тщетным усилиям выбраться из лукошка. После того как граф умолк, лицо Ришелье сделалось серьезным и неподвижным, словно окаменело, он вонзил суровый взгляд в Рошфора и холодно, произнес:

– Вы полагаете, что господа, которык под вашей охраной направляются в Венсенн, являются людьми возглавлявшими мятеж?

Рошфор не произнес ни слова.

– Где де Шеврез?!

После паузы, которая, очевидно, была вызвана горечью графа, он всё же нашел в себе силы, сухо и беспристрастно продолжить:

– Вы правы монсеньор, мы упустили нескольких заговорщиков, в их числе, полагаю, была не только герцогиня, но и граф де Бокуз, а так же, вероятно маркиз де Попенкур. Отряд бунтовщиков, сопровождавший два экипажа, каким-то немыслимым образом вырвался из крепости и укрылся в лесной чаще. Они, конечно же, наткнулись на нашу засаду, но секрет, по причине того, что находился в месте, где меньше всего ожидали появления мятежников, был скверно подготовлен, к тому же весьма малочисленный. Вследствие чего одной карете всё же удалось ускользнуть. Со слов сержанта Рамбитура, шевалье де Ро бросился вдогонку за экипажем, но… от него до сих пор нет никаких сведений.

– Это один из тех молодцов анжуйцев?

Граф поклоном ответил министру.

– Что ж, будем надеяться, что он жив.

Услышав всё, что мог изъяснить Рошфор, кардинал поднялся с кресла у камина, своего обычного места, где он придавался раздумьям и выслушивал доклады, и подошел к окну, откуда открывался прекрасный вид на островерхие башни Лувра.

– Неужели именно в этой карете находилась герцогиня? Невероятно, но если это так, то я готов простить ей многое, она невероятно прелестный, а главное достойный противник.

Ришелье подал жестом знак Рошфору удалиться. Граф поклонился и вышел. В приёмной, где пребывали охрана и секретари, он столкнулся с де Ро.