Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня Страница 33

Так он шел неизвестно сколько времени. Картина не менялась. Когда солнце поднялось прямо над головой, передвигаться стало невозможно. Он выкопал в песке яму, лег в нее, прикрылся сверху накидкой, чтобы не так жгли солнечные лучи, и в полузабытьи пролежал до вечера.

Когда огненный шар скатился за горизонт, Айстис поднялся, стряхнул с себя песок, посмотрел в ту сторону, куда предстояло идти, и увидел справа сверкающую звезду.

— Как хорошо! — воскликнул он. — Эта звезда станет для меня путеводной! Спасибо, боги, за помощь!

И он зашагал на юго-восток, время от времени поглядывая на небо, пока в темноте не наткнулся на какой-то предмет. Чуть не упав, Айстис увидел растение с крупными листьями, пригнувшимися к песку. Он впился в эти листья зубами и стал их с жадностью поедать. Листья были мясистые, полные сока. Они напоминали болотную воду, но утоляли жажду.

Юноша съел весь куст. Он собрал все листики до единого, не оставил даже корня, который оказался тонким и длинным.

Подкрепившись, Айстис не почувствовал облегчения. Он попытался снова идти, но внезапно ощутил в кишечнике режущую боль.

«Видимо, куст ядовитый, — пронзила его мысль. — Что теперь со мной будет?»

Боль стала невыносимой. Айстис сел на песок. К его руке прикоснулось какое-то холодное существо.

Юноша вздрогнул, и оно отпрянуло в сторону, но не убежало. Существо смотрело на человека, словно застыв на месте. Оно было похоже на ящерицу.

Айстис вспомнил, как однажды они с Гудрисом ели мясо ящерицы. А может, и эта съедобна? Собрав все силы, он бросился на неизвестное существо. Оно не успело спастись бегством…

— Что делать, братец, придется меня выручать, — сказал Айстис, как бы прося прощения, достал нож и отрезал ящерице голову.

Он с жадностью пил кровь и ел сырое мясо, которое показалось ему вкуснее всех лакомств.

Солнце всходило и закатывалось, снова всходило и снова закатывалось.

Айстис продолжал продвигаться все дальше на юго-восток.

Так он дошел до места, где во все стороны, куда ни кинь взгляд, тянулись обширные пространства плоских плит песчаника, а меж ними то тут, то там торчали выжженные солнцем скалы. Их причудливые контуры, напоминающие старые заброшенные крепости, вырисовывались на фоне голубого неба.

Айстис подошел к одной «крепости» и удивился.

Вблизи руины оказались нагромождением песчаных столбов, отвесных стен, меж которых, как уж, извивалась высохшая река. Воды не было ни капли, только серо-желтый песок. Видимо, река высохла давным-давно.

Юноша поднял голову и замер от удивления. Прямо над ним, на отвесной стене, танцевала женщина! Не живая, а нарисованная темно-коричневыми и белыми красками. Но нарисованная так, что выглядела как живая!

Она была изображена в момент полуоборота. Опираясь на пятку левой ноги, отбросив назад полусогнутую правую, широко взмахнув руками в стороны, женщина как бы парила в воздухе. Ее полет делался еще больше зримым от украшений из стебельков сухих трав, свисающих с запястий и бедер.

Вокруг танцующей женщины в животрепещущей пляске кружились толпы белых, черных, коричневых людей…

Хорошо присмотревшись, Айстис увидел, что женщина и окружающие ее танцоры не единственные рисунки. Бесчисленное их количество тянулось по оврагам песчаной реки…

Юноша медленно двигался в тени скал, читая эту каменную книгу.

Вот небольшие схематические фигурки, отличительная черта которых — круглая голова. Рядом огромнейшая птица без крыльев, с ногами, похожими на стволы небольших черемух, росших около их селения у моря. Дальше — животное с такой длинной шеей, что голова казалась как бы поднятой на огромнейшем шесте…

Внезапно Айстис отпрыгнул назад: на него косился зверь, похожий на жабу, но в сто раз больше! Голова зверя была продолговатой, как бревно. Раскрытая, как мешок, пасть сверкала острыми зубами… А там — лошадь! Похожа на гнедого, которого Айстис оставил дома. Рядом с ней не то корова, не то лошадь… Дальше — целое стадо коров, окруженное пастухами. Над ними нарисованы лодки, плывущие под парусами.

Поражало гармоническое сочетание цветов. Айстис различил зеленые, фиолетовые, синие тона. Наверное, когда-то климат здесь был не такой сухой, стада находили и сочную траву, и реки, полные воды. Это подтверждал и рисунок трех водных чудовищ, на которых охотились люди, стоя на длинных деревянных судах.

Айстис увидел шеренги воинов. Он смотрел на рисунки, удивляясь мастерству неизвестных художников. Они сумели нарисовать людей и животных в натуральную величину так живо, так близко к его пониманию мира, что он как бы видел в своем воображении самих художников, животных, растительность этой эпохи. Одного Айстис не мог сообразить: когда сотворены эти каменные полотна…[75]

Днем Айстис зарывался в песок, ночью шагал, обходя возвышенности. Питался он сырым мясом ящериц и еще какими-то существами, которых удавалось поймать.

Сначала казалось, что все преодолимо. Однако чем больше он шел, тем его самочувствие становилось хуже. Хотелось дольше спать, меньше двигаться. Силы его убывали. Наконец настала пора, когда он с наступлением ночи почувствовал, что встать уже не в состоянии…

Кружилась голова. Слышались какие-то крики. Они то утихали на мгновение, то снова так и лезли в уши. А тут еще песок запел! На закате солнца поднялся ветер, и, словно из-под земли, послышалась музыка. Вместе с порывом ветра она нарастала. Айстис не ведал, что это ветер потревожил дюны. С них стали стекать песчаные ручейки, которые и издавали звуки, напоминающие песню.

Звуков становилось все больше. Телом овладел блаженный покой, клонило ко сну…

Айстис пришел в себя от монотонной качки. Открыв глаза, он увидел, что лежит не то в седле, не то на ложе, подвешенном на боку крупного животного. Оно было навьючено мешками, свертками, ритмически покачивалась его длинная шея.

Когда животное поднималось на холм, впереди него можно было увидеть целую вереницу ему подобных. Высокие, тонконогие, горбатые, они были связаны тонкой веревкой, видимо, чтобы не сбились с пути…

Звенели колокольчики, подвешенные животным на шею.

Рядом ехали всадники. Их головы были обмотаны белой тканью. Если бы не они, можно было подумать, что животные тронулись в путь через пески сами по себе.

Айстис догадался, что это и есть верблюды, о которых ему рассказывала Номеда. Она говорила, что верблюды — полезные животные, незаменимые в песках. Они могут месяц обойтись без питья, за день преодолеть расстояние, которое раз в двадцать превышает дневной переход пешего.

Вереница вошла в глубокое ущелье, ступая по глинозему. По обе стороны узкой тропы возвышались откосы из красного песка.

Как он попал в этот караван?

Ему припомнились как бы сквозь сон чьи-то голоса, шаги, источник под зеленым деревом, жидкость, от которой и теперь еще противно во рту…

Айстис шевельнулся. С вершины верблюжьего горба послышался детский голос:

— Мо! Мо!

Ему издали откликнулся мужской:

— Йо! Йо!

Подъехал всадник. Он был стар, с головой, как и у остальных, закутанной в белую ткань, но одет наряднее других. К его поясу были подвешены роскошные ножны, украшенные чеканным серебром. Всадник устремил взгляд на Айстиса:

— Кто вы такой? Как чувствуете себя?

Он повторял эти слова на разных языках. Произнес их и по-латыни.

— Хочется пить, — ответил Айстис.

Старик взмахом руки подозвал к себе еще нескольких всадников. Они о чем-то посоветовались. Один галопом поскакал в голову каравана и вскоре вернулся, держа в руках кувшин, до края наполненный белой жидкостью.

Старик, видимо предводитель путешественников, протянул кувшин Айстису:

— Не бойся, это сильфия[76]. Она вернет тебе силы…

Напившись жидкости, Айстис спросил, как он попал в караван. Оказалось, путешественники нашли его, полузанесенного песком.

Всадники в свою очередь стали расспрашивать его, кто он и как попал в пустыню. Он рассказал, что родом из далеких краев, что задумал побывать в Карфагене, а затем с друзьями заблудился в песках. Друзья, вероятно, погибли во время песчаной бури. Айстис попросил помочь ему вернуться в город, расположенный у моря…

Предводитель покачал головой:

— Увы, это невозможно! Мы находимся в самом сердце песков и должны торопиться, ибо вскоре здесь начнутся сильные бури. Если задержимся, караван погибнет…

Караванбаши, как назвал себя старик, предложил жемайтису продолжить путь вместе с ним и его спутниками. Преодолев пески, путешественники доберутся до реки[77]. Там Айстис может встретить римлян, которые ему помогут.

Старик начал жаловаться, что путешествовать теперь становится все труднее. На привычных караванных тропах появляется все больше злых людей. Вот и на его караван по пути от Геракловых столбов, где они взяли товары, уже дважды нападали разбойники. Раньше такое случалось редко. Только в море пираты захватывали корабли. Ныне опасно и в песках. А ведь эти тропы исстари были безопасными, даже когда на севере шли сражения между богатыми правителями.