Дмитрий Колосов - Император вынимает меч Страница 34

— Я был проводником, — скромно поведал Кеельсее. — Но там нет Игры. Я говорил с Ганнибалом, это не он. Если же я просчитался на его счет, тот, кто надел маску, очень умело скрывает себя. Но, не думаю, что меня можно так запросто провести. Потому полагаю, что там все чисто. По крайней мере, пока. Но кто-то ведет игру, большую Игру! И я знаю, кто это! Это наша красотка, Арий!

На этот раз хозяин сокровищ проигнорировал упоминание своего имени.

— Леда? — Гигант издал нечеловеческий, утробный звук, подобный рыку дикого зверя. — И что она намерена предпринять на этот раз?

— Не знаю. Но на всякий случай я переговорил с Гумием и послал предупреждение Гиптию. Первый боится ее, второй недолюбливает. Гумий будет настороже, а Гиптий не преминет покинуть свой отшельнический кров, чтобы присоединиться к нам.

— К нам? Ты думаешь, я буду с тобой?

— Нет, это я будут с тобой! — Кеельсее широко улыбнулся, продемонстрировав отменные, устоявшие под натиском времени зубы, и сделал еще пару глотков. — Леда навязывает Игру, мы должны ее принять. Наша красавица слишком многое мнит о себе.

— Теперь, когда многие Посвященные бесследно исчезли, нелегко совладать с ней, — задумчиво произнес Арий. — Она стала очень сильной. Мой поганый племянник даровал ей мощь, сравнимую со своей. А она необъяснимым образом сумела ее увеличить.

— Не думаю, что это имеет значение? Леда не сможет ею воспользоваться. Как тебе известно, это противоречит правилам, установленным после прежней Игры. Она может использовать Ключ Сосредоточения Сил только в том случае, если к Силе прибегнут другие. В противном она должна полагаться лишь на естественные способности.

— Ты думаешь, она, — если это она, — будет придерживаться правил?

— Непременно! — с убеждением подтвердил Кеельсее. — Она сама предложила установить их. Кроме того, я слишком хорошо ее знаю. Ей неинтересно побеждать заведомо слабейших противников. Она любит равную Игру, а нередко даже дарит сопернику преимущество.

— И как же она поступит?

— Спрячет Ключ. Верней, уже спрятала. Засунула в какую-нибудь красивую безделушку. А безделушку поручила сохранить моей бывшей подружке Изиде.

Арий отвлекся от созерцания солнца и повернул голову к собеседнику. В руке гиганта появился бокал с вином — пара тому, что держал Кеельсее.

— Кто эта Изида?

— Когда-то я был влюблен в нее. Но это было очень давно. Дама со странностями, поступки непредсказуемы. Она уже давно не вмешивается в наши дела.

— С чего тогда ты решил, что она на стороне Леды?

— Зная характер нашей красотки, могу предположить, что она прибегнет или уже прибегла именно к ее помощи. Ты — ее враг. Я вроде бы скорей друг, но мне она не доверяет, и правильно делает. Гиптий враг, ты — враг. Гумий… — Кеельсее задумался. — Гумий может быть и врагом, и другом. Он, подобно многим, влюблен в нее. Юльм исчез. То же можно сказать о Командоре и Русии.

Гигант прорычал что-то нечленораздельное.

— Ладно, не буду больше о нем. — Кеельсее ухмыльнулся. — Наш общий друг исчез, и это к лучшему. О Черном Человеке ничего не известно. Непосвященному Леда вряд ли доверится. Значит, остается Изида. Я слышал, она жива, до меня даже доходили слухи о том, где она может быть. Леда осведомлена о моем чувстве, ее несомненно привлекает сама ситуация — бывшие возлюбленные враждуют друг с другом. Я ставлю на Изиду.

— Ну и где она, твоя Изида сейчас?

— По некоторым соображениям, где-то в горах — Кавказ, Памир или Тибет. Ттул она блокировала еще со времен Великой катастрофы, так что точно сказать невозможно.

Гигант задумчиво скривил тонкие губы.

— Слишком неопределенно. Так ты думаешь. Ключ у нее?

— Да, но Леда наверняка сделала все, чтобы хранительница им не смогла им воспользоваться.

Арий кивнул.

— Наверно. Но что же все-таки она затеяла?

— Если допустить, что это она выкрала Александра, то, полагаю, она намерена его воскресить! — Тут Кеельсее удивленно хмыкнул, словно поражаясь собственной догадке.

— Это невозможно — оживить умершего.

— Знаю, но можно поставить на его место другого, дав прежнее имя, а заодно и судьбу.

— Но что это даст?

— Пока не знаю. Но знает Леда. И, возможно, знает Изида.

Арий задумчиво погладил гладко выбритый подбородок.

— Даже если умерший был наделен свойством, что именуется харизмой, это вовсе не значит, что его слава автоматически перейдет на преемника. Он должен сам обладать незаурядными качествами. И он должен иметь под своим началом людей, способных побеждать. Кто в наше время способен побеждать?

— Римляне и пуны! Они уже крепко сцепились между собою! — моментально ответил Кеельсее и, подумав, прибавил:

— И всё.

— Нет не всё. На это способны кочевники, живущие далеко к востоку отсюда. Я знаю сарматов, массагетов и юэчжей, но наверняка есть и другие. Степь из года в год дает будущее все новым племенам. Этот дракон бессмертен и неистощим. Бесконечный мир от Каспия до Китая кишит народами, любой из которых может, словно по волшебству, вознестись над соседями. Если найдется тот, кто поспособствует этому вознесению и направит энергию дикарей в нужное ему русло, может возникнуть сила, которую даже трудно оценить. Эти варвары способны на многое.

— В таком случае не мешает проверить, как обстоят дела у перечисленных тобой дикарей.

Гигант задумался. Ему явно не хотелось утруждать себя поисками. Он был ленив той самой ленью, что именуется сибаритством. Он любил известный комфорт. Перспектива отправиться в дальние странствия Ария не прельщала.

— Нечего проверять. Я был там. Там все спокойно. Дерутся между собой. Савроматы нападают на скифов, массагеты — на савроматов, с востока напирают юэчжи. Племя на племя. Если Леда и впрямь затеяла игру, то где-то на западе. Впрочем… — Гигант задумался, а потом, хотя и с неохотой, кивнул. — Пусть будет по-твоему. Я осмотрю восток континента — от Китая до Сирии. Возьми на себя земли к западу от Геллеспонта. Если что-то разнюхаешь, свяжись через ттул. Это опасно, но риск оправдан. Если ты прав в своих предположениях, наш враг уже знает, что мы вступили в Игру.

— Договорились! — В глазах бородача мелькнул сумасшедший огонек. Он ласково коснулся губами перстня с игральной костью. — Игра! Как в старые добрые времена! Перемешать народы и государства, сцепить меж собою! Поз звон бранной стали, свист стрел, удары напоенных ядом стилетов! Докажем этой девчонке, что ни к чему считать себя выше других, что она — не единственный и не первый игрок в этом мире. Славная будет забава!

— Да, — равнодушно согласился гигант. Покосившись на гостя, он сообщил:

— Тебе пора.

— Я знаю. — Кеельсее поднялся, и кресло его, словно по мановению волшебной палочки, исчезло. — Прощай.

— До скорого! — поправил гигант, также вставая.

Они обменялись рукопожатием. Ладонь гостя утонула в ладони хозяина.

— Я буду ждать от тебя известий, — сказал Кеельсее.

— А я от тебя, — ответил Арий.

На том они и расстались. Гигант, прозванный Арием, тот, что был не совсем человеком, остался в мертвом городе, чье имя — Дур-шаррукин — было забыто людьми. А его гость Кеельсее, в прошлом правитель многих царств, а еще раньше — атлант, величайший интриган, какого только знал этот мир, — интриган не только в прошлом, — отправился в обратный путь. Его ждал… Его ждал… Он и сам еще не знал, куда именно держит путь…

Штурмующий города

Жизнь и смерть Деметрия Полиоркета, звезды в бурной ночи[27]

(Между Востоком и Западом)

… его беспримерная в истории, бурная и полная приключений жизнь представляет собою, подобно самой эпохе диадохов, неустанное стремление вперед, завершающееся, наконец, полным истончением сил; он начинает прекрасно и ослепительно, чтобы кончить отталкивающим процессом разложения. Деметрий является воплощением элементов брожения этой странной эпохи; чем сильнее она стремится к покою и к окончательному разрешению, тем бессвязнее становятся его поступки; его времени наступает конец, когда грандиозное движение борьбы между диадохами начинает проясняться и успокаиваться. Будучи самой яркой звездой бурной ночи, наступившей по смерти Александра, он теряет свой блеск, когда начинает брезжитъ утро тихого дня…

Своего главного города наш герой не взял. На ночь Деметрий назначил решающий штурм, пятый или шестой в череде решающих по счету. На приступ должны были пойти полторы тысячи самых опытных воинов, в том числе и знаменитый гигант Алким, этот восставший из тени Аякс. Отряду было велено, вырезав часовых, проникнуть чрез брешь и закрепиться подле театра. Как рассчитывал Деметрий, воины со стен бросятся на этот отряд, а в это время их позиции займут ловкие пельтасты.