Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1 Страница 34

Седьмого ноября школьники провели торжественное собрание, посвященное двадцать пятой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, и приняли обязательство завершить уборку хлопка к пятнадцатому ноября. К пятнадцатому, впрочем, не вышло, но семнадцатого хлопковая страда все же была завершена. Школьники, возвращаясь с поля, с удовлетворением взирали на огромные белые кучи хлопка, возвышавшиеся недалеко от кишлака. А ночью эти кучи запылали гигантскими кострами.

Тушить никто не пытался, да ведрами такой огонь и не залить. Наутро же ребята обнаружили, что их не выпускают из кишлака. Попытка послать одного из старшеклассников вниз, в Ферганскую долину, к ближайшему телефону, чтобы вызвать за школьниками машину, да заодно сообщить о пожаре, не удалась. Парня завернули обратно, дав разок-другой по шее, чтобы не трепыхался. На учительницу, пытавшуюся протестовать, просто смотрели, как на пустое место.

По кишлаку, впрочем, никто ходить не запрещал. Хочешь – ходи, только вниз по долине не пробуй соваться – побьют. Затем обнаружилось, что и кормить их тоже перестали. Правда, иногда сердобольные женщины притаскивали ребятишкам кое-что поесть, но этого хватало лишь на то, чтобы совсем не протянуть ноги. С неба полились холодные дожди, ночью стало совсем зябко, а обогреться в старой конюшне было нечем. Некоторые из ребят уже подхватили простуду и надсадно кашляли по ночам.

Уже под вечер Нина бесцельно бродила по кишлаку, не переставая думать о том, как же вырваться отсюда. Поскольку с пастушескими собаками, обитавшими во многих дворах, она давно перезнакомилась, то они даже не поднимали лай, когда девочка проходила мимо. Поэтому громкий шепот из-за дувала она смогла разобрать:

– Послушай! Эй! Русский девочка! – ломкий подростковый голосок шептал по-узбекски.

– Слушаю! – так же негромко ответила Нина, поворачиваясь на голос. Потом, сообразив, что обладатель голоса хочет остаться незамеченным, снова развернулась в сторону улицы и стала с возможно более беспечным видом глазеть по сторонам.

– Скажи своим, – быстро шептал подросток, – басмач никого вниз не пустит. Они на конях сторожат дорогу. Садами еще можно пробраться, а как пойдут хлопковые поля, там укрыться негде. Увидят, догонят, убьют.

– Это мы знаем, – ответила девочка.

– Через горы тоже не уйти, – продолжал шептать неизвестный доброжелатель. – В горы дорога, а потом тропа на перевал Чапанкуйды есть, но по этой тропе можно только летом на ту сторону хребта перебраться. Сейчас там все заметено, разве что теке[7] и архары[8] пройдут по кручам, но даже и сам хозяин гор ирбиз[9] не полезет в эти снега.

– А как же быть? – расстроилась Нина. Если уж и местный мальчишка ничего придумать не может…

– Скажи своим – через перевал Камчик надо пробираться. Слушай, я знаю, как на дорогу туда попасть. Идешь отсюда в горы. Дорога хороший, через два часа будет кишлак Алтынкан, не такой большой, как Чадак. Перед кишлаком налево широкая тропа пойдет – так на ту тропу не ходи! Дальше ходи, там слева в Чадаксай маленький ручей Джулайсай впадает. Вдоль ручья тропа есть, вот по ней иди! Еще часа через два опять налево от тропа совсем маленький тропка в гору пойдет, смотри не пропусти! Вот как та тропка через гору перевалит, так и спустится к большой дорога, что на Камчик ведет. Поняла?

Нина кивнула, хотя подросток и не мог этого видеть, и быстро повторила все его объяснения.

– Хорошо! – обрадовался он и добавил: – Камчик сейчас тоже снегом засыпан, но если с гор большой снег не сойдет, то пройти можно. Там иногда и машины ходят. Волков в горах бояться не надо, они еще сытые, нападать не будут.

– Спасибо тебе! – воскликнула девочка, и побежала к своим.

Совет, собравшийся в конюшне, долго обсуждал сведения, принесенные Ниной.

– Надо идти! – таково было общее мнение.

– А кто пойдет-то? – задала главный вопрос одна из старшеклассниц.

– Я и пойду! – тут же вызвалась Нина.

– Нет, тут кого-нибудь покрепче надо выбрать, – засомневалась учительница.

– Нинка дело говорит, – вмешался кто-то из мальчишек. – Во-первых, она самая маленькая и на нее местные внимания совсем не обращают. Если кто постарше пойдет – могут прицепиться, остановить. Во-вторых, она со всеми здешними собаками дружит. Я заметил – стоит кому из нас мимо домов пойти, эти псы сразу голос подают, а Нинка идет – они молчат! Если кто и сможет незаметно из кишлака выбраться, так это только она.

После долгих споров решение было принято. Для утепления ноги девочки обмотали тряпьем, в дополнение к ее собственной вязаной кофте один из школьников пожертвовал свой пиджак, и для пропитания в дороге выделили целых пол-лепешки. В путь Нина вышла не откладывая, той же ночью. Под ясным звездным небом – хорошо, что дождя нет! – она прошла по безлюдной центральной улице. И действительно, ни одна собака не сочла нужным ее облаять.

Дорога в гору, шедшая среди садов, становилась все круче. Прошел час, другой, и вот в ночной темноте, разгоняемой лишь бледным светом луны, показался кишлак. А вот и ручеек слева. Тропа вдоль него прихотливо виляла, то взбираясь на склон, то пересекая поток по камушкам. В темноте идти было очень сложно, и Нина очень боялась не разглядеть тропу, уходящую в гору. Однако вскоре наступил быстрый южный рассвет, и почти сразу же Нина обнаружила едва приметную тропку, поднимавшуюся от ручья по левому склону.

Подъем был очень крутой, идти стало тяжело, и не только из-за крутизны – на высоте стал дуть сильный пронизывающий ветер, от которого ее одежонка совсем не спасала. Однако отступать было нельзя, и девочка упорно карабкалась по скалам, подчас совсем теряя тропу из виду, а потом снова находя ее. Пожухлая трава, местами занесенная тонким слоем снега, и редкий арчевник, покрывавшие склоны, не мешали движению, и вот Нина уже на гребне высокого отрога горного хребта. Вниз было спускаться едва ли не труднее, чем подниматься. Точнее, не столько труднее, сколько опаснее – гораздо выше был риск сорваться и полететь кубарем по крутому склону, а то и ухнуть с отвесной скалы.

Прошел еще час, затем другой, и вот уже внизу стало можно различить нитку дороги Ташкент – Фергана, которая вела к перевалу Камчик. Это придало девочке силы, и она снова двинулась вперед. Спустившись на широкую пустынную дорогу, по которой три месяца назад автобус вез их в эти края, Нина, натолкнувшись на родничок, бивший среди камней, пристроилась отдохнуть на обочине неподалеку. Быстро умяв свои пол-лепешки и запив ледяной, ломящей зубы водой из родника, она собрала волю в кулак и двинулась дальше.

По широкой дороге, хотя местами и занесенной снегом, идти было проще, чем карабкаться по горам, но с каждым шагом на нее все больше наваливалась усталость. Чем выше она поднималась к перевалу, тем сильнее дул пронизывающий насквозь ветер, несущий с собой сухой, колючий снег. Час шел за часом, а вершины хребта, казалось, предательски отодвигались все дальше и дальше. Нина уже несколько раз присаживалась отдохнуть, но на холодных камнях долго не усидишь.

На горы стремительно опускались вечерние сумерки, и скоро путь девочки пролегал в полной темноте. Снежные тучи заволокли небо, началась настоящая метель, холод пробирал до самых костей, а ноги уже не желали тащить продрогшее тело в гору. Но что это? Никак, перевал? Точно! Дать себе передышку на несколько минут, и вниз, вниз, в долину Ахангарана. Вниз ноги сами понесут!

Нина обессилено опустилась прямо в снег у дороги, не обращая внимания на холод, и через несколько минут забылась глубоким сном. Ветер начал наметать вокруг нее снежный холмик, но она уже ничего не замечала вокруг…

Очнулась Нина от боли – кто-то немилосердно растирал ей уши руками. Сознание понемногу прояснилось, и она увидела двух парней в красноармейских шинелях. Ей, можно сказать, неслыханно повезло. Надо же было такому случиться, что именно в это время возвращались из отпуска, проведенного в высокогорном кишлаке, два побратима – русский и таджик. Отпуска с фронта давали очень редко, обычно только по ранению или в качестве награды. Но, так или иначе, эти двое шли пешком в том же направлении, что и Нина, намереваясь спуститься в долину и достичь железнодорожной станции в Ангрене. Подумаешь, всего-то шестьдесят километров! За день перевалить хребет, переночевать в каком-нибудь кишлаке внизу, а там и до Ангрена рукой подать, даже если не попадется попутная машина.

В долину красноармейцы по очереди несли ее на руках, и уже внизу, где было заметно теплее и не было снега, их, наконец, подобрал грузовик. На следующий день Нина была уже в Ташкенте.

Здесь из-за непредвиденной задержки школьников на уборке хлопка уже собирались поднимать тревогу, звонили в районный центр Пап в Ферганской долине, но там успокаивали, говори, что все в порядке, уборка вот-вот закончится и школьники вернутся. С появлением Нины все прояснилось, но тревога от этого, понятное дело, не стала меньше, а вспыхнула с новой силой.