Вячеслав Перевощиков - Воевода Страница 36

– Наш жрец говорит, – ласково улыбаясь, пояснил Куеля, – что у тебя удивительные линии руки, это линии великого завоевателя.

Колдун пальцем провел по ладони десятника и, сморщив лицо в подобие улыбки, закивал головой.

– Ладно, давайте выпьем за это, – сияя от счастья, проговорил десятник и хотел уже взять свою ладонь из руки колдуна, как вдруг острая боль обожгла его запястье.

В тот же миг прорицатель резко притянул его руку вниз к странной медной чаше. Воин вырвался, успев заметить, что прежде учтивые и ласковые глазки горят теперь дикой злобой, и какой-то странный предмет, сверкнув металлическим блеском, мгновенно исчез в рукаве халата колдуна.

– Ты что наделал! – закричал десятник, зажимая рану на руке, из которой хлестала кровь.

Печенежский жрец с неожиданным проворством отскочил в сторону, крепко сжимая в руке забрызганную кровью чашу. В этот момент девушки уже начали наполнять вином чаши остальных воинов и держали одну из них в руках, ожидая, когда Куеля выпьет вместе с десятником. Колдун в одно мгновение оказался около них и, выпучив страшные глаза, быстро перелил вино в свою окровавленную чашу.

– Кангары, дети мои! – закричал он, поднимая жертвенную чашу над головой. – Я сумел вернуть силу Ярулея! Она здесь, в этой чаше, вместе с кровью руса, похитившего силу нашего бога.

Все печенеги, кто сидел, повскакали со своих мест, а кто стоял, торжествующе вскинули руки вверх, издав радостный вопль. Некоторые бросились смотреть на десятника и, увидев его окровавленную руку, снова издавали радостные дикие вопли. Другие начали подпрыгивать и плясать на месте, размахивая саблями.

– Наполните ваши чаши кумысом! – продолжал кричать колдун, кружась на месте с жертвенной чашей в руке. – Тем священным напитком, который даровали нам боги. И я каждому волью часть силы Ярулея, чтоб вы все стали великими непобедимыми воинами.

– А-а-а! – заревела толпа печенегов и бросилась наполнять свои чаши кумысом.

Кто-то уже бежал к колдуну с наполненной чашей, кто-то тащил целый бурдюк кумыса, рассчитывая получить как можно больше силы. Все печенеги суетились и торопились, спеша получить свою долю бесценного дара божественной силы. И только Куеля сидел неподвижно, спокойно наблюдая за происходящим.

– Так ты нарочно все это подстроил! – увидев это, закричал десятник, вскакивая на ноги.

Он схватился за меч, чтобы наказать коварных обманщиков, но вдруг зашатался и повалился на землю. Отроки едва успели подхватить его.

– Десятника отравили! – закричал один из них, увидев позеленевшее лицо упавшего воина.

– Смотрите, смотрите! – ликовал колдун. – Великий воин русов упал! Он упал потому, что вся сила его теперь тоже в этой чаше! Наполните ваши жилы кровью великого руса! Его сила станет вашей силой!

Ликующая толпа печенегов взорвалась новым торжествующим ревом. Неиствуя, кочевники рвали на груди одежду, кричали, размахивая саблями, подпрыгивали и пританцовывали на месте.

Отроки тем временем, обнажив мечи, подхватили своего товарища и стали спешно отходить, стараясь как можно быстрее уйти от совершенно обезумевшей толпы печенегов.

Куеля равнодушно проводил их взглядом: они его нисколько не интересовали. Все, что ему было нужно – это Русана и серебро из каравана. Но где же она? Он оглянулся и не увидел девушек там, где оставил их сидеть. Как он мог так промахнуться? Спьяну он думал о русской красавице, как о своей женщине, которая должна его послушно ждать там, где он ее оставил. Он совсем забыл, что девушки русов капризны и своенравны.

Князь вскочил на ноги и, сорвав с пояса большой рог, трижды протрубил в него. Печенеги перестали буйствовать, и в наступившей тишине было слышно, как от реки возвращается гудящее трубное эхо. Кочевники, стоявшие совсем рядом, застыли, внимая своему вождю, а те, которые были далеко, устремились на этот зов, чтобы услышать его волю.

– Кангары! – закричал Куеля, поднимая руки к звездному небу. – Видит бог, и все вы были тому свидетели, как радушно и щедро я угощал русов, как наши лучшие красавицы ублажали их взор священными танцами, которые позволено видеть только кангарам. И чем же отплатили эти люди за наше гостеприимство? Они сбежали с нашего пира, нанеся мне страшное оскорбление! Они дважды оскорбили меня, обвинив еще и в преступлении, в том, чего я никогда не совершал. Верните их, и пусть они предстанут перед нашим судом и ответят по нашим законам!

С диким воем печенеги бросились догонять русских. Они промчались мимо Верена, не обращая на него никакого внимания, поскольку он не был на пиру, а значит, не оскорблял их князя.

Русана, все это время наблюдавшая за происходящим издалека, наконец поняла, во что превратился «милый праздник» и какая им грозит опасность. Еще когда печенеги бесновались вокруг своего колдуна, девушки, используя помощь расторопных отроков, сели на лошадей. Теперь они все что есть силы ударили пятками в бока своих скакунов и помчались прочь. Только один отрок, который прежде преграждал вздорной боярышне путь, прихватив поводья двух лошадей, поскакал на помощь своим товарищам, увидев издалека, как они несут умирающего десятника. Расстояние до них было небольшое, но при виде бегущей следом толпы печенегов, каждый шаг, сделанный до оставленных в стороне лошадей, казался непомерно тяжелым и медленным, и каждая секунда, выигранная у преследователей, казалась бесценной. Поэтому молодые воины встретили своего товарища с лошадьми в поводу радостными криками, и едва он осадил своего коня, как в ту же секунду на свободную лошадь вскочил один из отроков, а на другую в седло закинули потерявшего сознание десятника. Теперь уже двое воинов были в седлах, и они, поддерживая с двух сторон своего товарища, поскакали к броду, а остальные налегке побежали дальше к своим лошадям.

Верен с облегчением посмотрел им вслед. Казалось, все будут сейчас спасены, оставалось только попытаться уладить возникшую ссору миром, пока не пролилась кровь. Ему представлялось, что для этого у него есть достаточно убедительный довод. Надо было только вовремя и умело воспользоваться им. Старшой еще раз оглянулся, словно взвешивая в уме, достаточно ли хорош будет его довод. Поперек седла его серого жеребца болтался связанный пленный с кляпом во рту. Верен подхватил повод коня и быстро зашагал туда, где стоял Куеля в окружении нескольких печенегов. Видимо, это были знатные воины, потому что они не бросились в погоню вместе с другими, а спокойно наблюдали за всем происходящим с важным, полным достоинства видом.

Старшой знал, как говорить с кочевниками, и умел это делать, и поэтому прекрасно понимал, что только что пойманный пленный для опытных воинов очень веский довод. Ему казалось, что стоит поговорить, обращаясь к разуму печенегов, и многие недоразумения будут устранены. Он, как купец, довел до совершенства свое искусство договариваться и очень любил это делать, полагая, что словом можно порой сделать куда больше, чем самым хорошим оружием, которым он также прекрасно владел, но считал средством крайней безысходности.

Когда Верен, полный надежд спасти караван своим красноречием, был уже совсем рядом с Куелей, из темноты послышался торопливый стук копыт. Этот звук доносился совсем не с той стороны, куда поскакали девушки и сопровождавшие их отроки, но, кроме того, чутким ухом опытного воина он определил, что этот звук стремительно приближался. Сердце у Верена екнуло. Он не мог объяснить себе точно, почему, но недобрые предчувствия ледяным ветром хлынули в его душу. В этот момент он увидел, как из темноты вынырнул странный всадник, скачущий прямо к Куеле. Медлить нельзя было больше ни минуты.

– Будь здрав, князь! – не доходя нескольких шагов до вождя печенегов, заговорил он громко. – Многие лета тебе и твоим славным воинам!

– Верен? – Куеля неуверенно обернулся. – Не ожидал тебя увидеть. Сказывали, будто ты болен, но слышу, что голос твой тверд и силен, как прежде, а значит, духи тьмы не смогли похитить твоего здоровья.

– Именно так, добрый князь, – старшой приложил руку к сердцу, – мое здоровье осталось при мне, но эти духи похитили нечто более ценное.

– Что может быть дороже твоего здоровья? – засмеялся Куеля.

– Похищена вещь, очень ценная и для меня, и для тебя, князь, – Верен оглянулся на приближающегося всадника, – из-за которой многие могут пострадать и лишиться жизни.

– Ты, как настоящий купец, говоришь загадками, – Куеля все еще улыбался, начиная вспоминать про замысел хазарского посла.

– Не я говорю загадками, а чья-то злая воля преподносит нам эти загадки, – Верен сдернул с седла пленного. – И вот одна из них.

– И что это? – князь сделал недоуменный вид.

– Это один из тех злых духов, которые сегодня вечером похитили твой священный кинжал, подаренный нашему старшему купцу.