Константин Бадигин - Кольцо великого магистра (с иллюстрациями) Страница 38

Кирбайдо вернулся с берега угрюмый.

— Немцы построили крепость месяц назад, — рассказывал он собравшимся возле него гребцам. — За восемь недель они вымахали такую громаду. Рыбаки мне говорили, что сам великий магистр с огромным войском охранял тех, кто строил замок. Каменщиков, кузнецов и плотников нагнали сюда без счета. Шестьдесят тысяч человек и восемьдесят тысяч лошадей. Боги, возможно ли это?! — Кирбайдо испуганно посмотрел на своих товарищей. — Немцы хвалились, что трокский князь Витовт подарил им землю, где стоит замок. Они назвали замок «Мариенвердер», что значит «полуостров пресвятой девы Марии». А какие вокруг выкопаны рвы, насыпаны валы!.. Худо теперь будет литовцам, ох как худо!

Таков был давний обычай немецких рыцарей: построить замок на чужой земле, покорить жителей, еще и еще строить замки, все глубже вгрызаясь в землю соседа.

Гребцы молча разобрали весла, и барка снова тронулась в путь. Опять пошли леса. Вечерами мошкара тучей нависала над лодкой и мучила гребцов. Кормщик жег на носу огонь и бросал в него пахучие травы. Густой дым и едкий запах трав отгоняли мошкару.

Попутный ветер и течение быстро несли барку к морю. Леса по берегам стояли темные, неприветливые. Путники видели много зверья. И зубры, и лоси, и олени, и даже козы выходили поутру напиться прозрачной воды. Медведи ловили рыбу. Звери не обращали внимания на людей, сидевших в барке. Ночью было страшно. Новый месяц еще не народился, стояла непроглядная темень. Кормщик выбирал удобное место, заводил поближе к берегу карбас, и люди располагались на ночевку. Нарубив еловых ветвей, гребцы в одночасье строили шалаш.

Кормщик высекал огонь. В темноте из-под его ладони вылетали искры, поджигали сухой мох и бересту. Огромный костер оберегал путников от зверья.

Из лесу часто раздавался дикий рев. Люди слышали, как шел зубр, шумно подминая под себя кустарник. От пронзительного плача совы мороз пробегал по телу. Но еще страшнее были духи и разная нечисть, обитавшая в лесу. Их одинаково боялись и христианин Андрейша, и язычник Кирбайдо. В некоторых местах литовец бросал в реку какие-то веточки, кусочки мяса и корки хлеба.

Первую ночь после Ковни Кирбайдо особенно нервничал. Он боялся богини Медзионы. Девушка-богатырша, обросшая медвежьей шерстью, бродила в этих местах с луком за плечами. Андрейше трудно было запомнить всех богов и богинь, которых, по мнению Кирбайдо, надо было обязательно задобрить.

Чуть только начинало сереть, люди вставали и готовили себе завтрак. Птицы еще не просыпались, а барка снова шла вниз по реке. Отдохнувшие за ночь гребцы дружно налегали на весла. По утрам было тепло и тихо, над рекой клубился туман.

При разливах Неман затоплял леса, вырывал с корнем деревья и уносил с собой. Плывущие к морю корчаги загромождали реку. Людям приходилось расчищать себе путь. Не меньше усилий шло на разрушение бобровых построек. Трудолюбивые зверьки водились по берегам Немана в несметном числе.

Плыть приходилось с осторожностью. Встречались мели, перекаты с сильным течением. Андрейша часто видел торчащие из воды стволы огромных деревьев. Встречались и подводные камни, угрожавшие гибелью беспечным судовщикам.

На второй день миновали еще две немецкие крепости, построенные на правом берегу.

— Река скоро поворачивает влево, — сказал Кирбайдо. — За тем островом стоит Юрбург, тоже немецкая крепость.

Он стал на нос лодки и вглядывался из-под ладони в лесистые берега.

— Что увидел? — спросил Андрейша.

— В лесу прячутся воины. Проклятые рыцари влезли на чужую землю и ведут себя словно хозяева!

Он проворчал еще что-то, но из-за шумевшей за бортом воды Андрейша не расслышал.

Лодка продолжала быстро идти вперед. Там, где в Неман впадала небольшая речка, Андрейша увидел каменные башни Юрбурга.

— Много лошадей, очень много лошадей, — пробормотал Кирбайдо.

Скоро и Андрейше ударил в нос запах конской мочи и навоза, идущий от берега.

Резкий свист, раздавшийся с крепостной башни, заставил вздрогнуть гребцов. На свист ответили из прибрежных кустов.

От зеленого островка наперехват рыбакам ринулись лодки с вооруженными воинами. Два судна шли впереди и два заходили к корме, отрезая отступление. С лодок раздались крики; кричали по-литовски, требуя остановиться.

Гребцы Кирбайдо подняли кверху весла, что означало послушание.

— Это свои, жемайты, — сказал Андрейше хозяин.

Когда суда сблизились, Кирбайдо стал объяснять воинам, куда он направляется и что у него в лодке.

— Если не хотите смерти, гребите к берегу, — приказали воины.

Кирбайдо сразу послушался. На лодках были литовцы, и сопротивляться не имело смысла. Удивляясь, ворча что-то себе под нос, он подвел судно к стенам крепости.

Крепость Юрбург была построена четырехугольником из красного кирпича и с башнями по углам. В стенах чернело несколько узких стрельчатых окон, придававших крепости мрачный вид.

Андрейша стал искать глазами орденский флаг, но вместо богородицы с младенцем на синем полотнище, свисавшем над воротами, красовался золотой петух.

Угрюмые жемайты не стали слушать объяснения русского морехода. На всякий случай связав ему руки, повели в замок. По дороге воины были неласковы, ругались и подталкивали в спину древками копий.

В замке все носило следы недавней битвы. В большой комнате с квадратным камином из серого камня лежали мертвые тела орденских братьев и литовцев. Громко стонали раненые. Рядом, в комнате поменьше, с тяжелой кроватью, сбились в кучу пленные немцы в окровавленных одеждах, со связанными назад руками. У одного рыцаря на лбу вздулся огромный кровавый волдырь от удара дубинкой. На рыцарских поясах болтались пустые ножны. Мечи и ножи валялись кучей в углу комнаты.

У камина лежал раненый комтур замка Дитрих фон Крусте. Ему под голову кто-то подложил свернутый белый плащ. Вспоминая свою беспечность и доверчивость, он стонал и ругался.

Пленных рыцарей охраняли два высоких жемайта с топорами в руках.

Андрейшу привели в большую комнату с каменным полом, колоннами и высоким арочным потолком. По стенам выстроились деревянные святые. На стеклах стрельчатых окон изображены ангелы и дева Мария с младенцем. На плиты каменного пола падал солнечный свет, окрашенный в синий, желтый и красный цвета. Небольшие простенки разрисованы картинами из священного писания.

Когда мореход увидел деревянное распятие, с колючим венком и кровавыми ранами, и трубы органа, он понял, что находится в католической церкви.

Небольшого роста человек в княжеской литовской шапке и красном кафтане с золотыми пуговицами сидел в удобном епископском кресле. Рядом сидела молодая женщина; на ее белокурых волосах сверкал алмазами тяжелый золотой обруч.

Перед ними, спиной к Андрейше, стоял толстый православный монах в длиннополой рясе и что-то горячо рассказывал.

Мужчина и женщина со вниманием слушали.

Жемайты низко поклонились сидящему в кресле.

— Мы привели к тебе, князь, русского купца, — сказал один из них, выступив вперед, — перехватили на Немане, барка плыла от Вильни к морю.

— Подождите за дверью, — сказал Витовт, даже не взглянув на воинов.

Андрейша никогда не видел трокского князя, но сразу понял, что на резном кресле, предназначенном для высоких духовных лиц, сидит князь Витовт.

Воины поспешили выйти из церкви, грубо вытолкнув русского морехода. Дверь осталась неплотно закрытой.

— Повтори еще раз, что сказала княгиня Улиана, — донесся из-за двери резкий голос.

— Княгиня Улиана, — отозвался тот, что стоял перед князем, — сказала так: если Витовт уничтожит немецкие крепости на нашей земле, он искупит свою вину и снова получит Троки и все свои отчины. Но латинянин Витовт получит свои земли обратно, если станет православным.

— Первый замок рыцарей — в литовских руках. Через десять дней все войска будут под стенами Мариенвердера, — не задумываясь, сказал Витовт. — Но Мариенвердер взять не простое дело, — добавил он, — нужна помощь Ягайлы. Расскажи княгине все, что здесь видел…

Понизив голос, князь еще говорил что-то, но Андрейша не мог разобрать больше ни слова.

Наконец дверь распахнулась, и монах показался на пороге. Едва подняв глаза на Андрейшу, он крупным, тяжелым шагом прошел комнату. Черная густая борода веником закрывала ему всю грудь. Из-под бороды сверкал золотой крест на толстой цепочке. Если бы Андрейша хотя бы раз видел отца Давида, духовника княгини Улианы, он бы сразу узнал его.

Мореход услышал троекратное хлопанье в ладоши. Жемайтский воин сказал:

— Иди, тебя зовет князь Витовт.

Андрейша склонил голову у княжеского креста.

— Куда ты держишь путь?.. — спросил Витовт, устремив на морехода внимательный взгляд.