Евгений Анташкевич - Нашествие Страница 38

Полковник отодвинул занавеску, на планшете была карта Северной Маньчжурии, изданная в 1926 году Экономическим бюро Управления КВЖД.

«…Зачем я тогда отпустил солдат? Кто приказал?» Он стоял перед картой и смотрел на замысловатые изгибы границы – узкую полоску территории Советов между береговой линией Японского моря и Кореей, а севернее – большое круглое пятно озера Ханка…

«А вот и Гродеково!»

– Господин полковник, все готовы! Восемнадцать часов пятьдесят восемь минут!

Асакуса вздрогнул от неожиданного голоса дежурного офицера, бесшумно открывшего дверь, неслышно ругнул его по-русски и молча вышел из кабинета.

В первом ряду довольно большого зала, переговариваясь и закинув ногу на ногу, с довольной улыбкой сидели девять молодых офицеров. Семеро были в форме и двое в гражданском. Во втором и третьем рядах сидели начальники отделов и начальник кадровой канцелярии.

Когда появился Асакуса, все встали, он прошёл к председательскому столу и внимательно оглядел присутствующих.

– Прошу садиться.

Зал не пошевелился до тех пор, пока он не сел сам и не положил перед собой катану – предмет зависти офицеров миссии.

Асакуса ещё раз посмотрел на присутствующих. Он хотел сказать напутственное слово, но, глядя на молодые лица, только спросил:

– Все получили командировочные пакеты?

Первый ряд молча кивнул.

– Хорошо! Желаю вам хорошо послужить во славу нашего императора!

Зал встал и поклонился.

– Хочу, чтобы вы все вернулись обратно, в миссию, но предупреждаю, что это будет зависеть от характеристик, которые дадут вам ваши командиры, и от ваших успехов, может быть даже боевых.

Последних слов он сам от себя не ожидал – его подчинённые уходили в расположения далёкие от чьих бы то ни было границ, и боевые успехи могли им только присниться, кроме двоих. На них было особое распоряжение кадровой канцелярии штаба Квантунской армии.

– После совещания лейтенанта Ямамото и лейтенанта Коити прошу зайти ко мне.

Асакуса снова стоял у планшета, когда в кабинет вошли два офицера. Ожидая приглашения или команды, они застыли рядом с дверью, но Асакуса молча разглядывал карту. Молчание длилось довольно долго, потом полковник обернулся и жестом подозвал их к себе.

– Видите, Ямамото! – Полковник ткнул пальцем в карту. – Этот населенный пункт называется Хутоу. Что главное на этом направлении для императорской армии? Подумайте, прежде чем ответить!

Ямамото поклонился и, попросив разрешения, подошёл к карте.

– Я думаю, господин полковник, – он разглядывал на карте упомянутый Асакусой район, – при всей ясности задачи наступающих войск самое главное – это скрытность передвижения при накапливании ударного кулака. Маскировка передислокации!

Асакуса посмотрел на лейтенанта:

– Кратко, но неясно!

Ямамото покраснел, и внимательно слушавший его Кэндзи увидел, как тот внутренне собрался, даже немного ожесточился и наклонил голову.

– Задача наступающим войскам очевидна – оседлать железную дорогу на участке севернее их Имана, например вот здесь; нарушить транспортную и телефонно-телеграфную связь между Хабаровском и Владивостоком. И удерживать отвоёванную у противника позицию до решения главной задачи. – Ямамото поднял руки к груди так, будто держал длинную указку. – Какая будет главная задача, где и какими силами она будет решаться – знать не могу, однако, чтобы Хутоуский особый пограничный округ решил свою задачу, необходима маскировка при сосредоточении сил перед форсированием реки Уссури и наступлением.

– Ну что ж! – Асакуса с одобрением посмотрел на Ямамото. – Это так! – Он замолчал и сам внимательно посмотрел на карту. – Это так! Вы бывали в этих местах?

– Никак нет, господин полковник, но достаточно взглянуть! – Ямамото отвечал уже, как отличник отвечает любимый предмет. – Наш оперативный тыл равнинный, голый и болотистый. В хорошую оптику, с их высот, местность на нашей стороне границы, вот отсюда, например, северо-восточнее Имана, просматривается на десятки километров. Даже с пограничной вышки в ясную погоду многое можно увидеть. Я думаю, что русские это хорошо понимают и соответствующим образом готовятся. Поэтому главная задача – внезапность и сокрушительный удар, но этого можно достичь в случае максимальной скрытности при передвижении и сосредоточении войск.

– Значит, что должны уметь ваши солдаты?

– Быть незаметными. – Он передохнул. – И точными при выполнении любого приказа!

– А какую задачу должны выполнять разведка округа и мы?

– Иметь агентуру на территории их укрепрайона.

«Хорошо бы!» – подумал Асакуса.

– А ваша задача?

– Выполнять приказы командования! – Ямамото, одетый в щегольской гражданский костюм, – он работал под прикрытием в большой японской торговой компании, – вытянулся, будто стоял на строевом плацу.

Асакуса согласно кивнул.

– Насколько я знаю планы командира округа, вам дадут полуроту «охотников». Свободны!

Оба молодых офицера с удивлением переглянулись.

– Свободен лейтенант Ямамото! Лейтенанту Коити – остаться!

Асакуса сел за стол.

– Вам уже известно место вашего назначения?

– Да, господин полковник, 19-я дивизия армии Кореи генерал-лейтенанта Суэтаки Камэдзо.

– Хороший офицер, мы когда-то были знакомы с ним, ещё на островах, и наше дело он хорошо знает. Как вы предполагаете, какая может быть у него задача?

Коити, как перед ним Ямамото, оглянулся на карту. 19-я дивизия располагалась на севере Кореи, против самой юго-восточной оконечности советской границы.

– Провокация в пограничном районе! Разведка сил противника или повод к большим боевым действиям!

– Полегче, лейтенант, полегче! «Провокация»! Так мы можем и договориться… Активизация агрессивных замыслов противника – я бы это так назвал!

– Господин полковник! – Коити говорил с извиняющимися интонациями, но голос у него был уверенный. – Эта лексика, как мне кажется, для дипломатов и политиков, которые кисеёй хотят замаскировать… – Он замялся, подбирая удобное слово, и вдруг сказал по-русски: – Причинные места. Поэтому, если мы хотим побудить противника к каким-то нужным нам действиям, его надо спровоцировать. Или активизировать, или как угодно… дипломаты потом найдут нужные слова…

– Ну что же, лейтенант! – Асакуса взял кисточку и обмакнул её в тушечницу. – Вы и правы, и не правы. До недавнего времени мы назывались миссией. И сейчас мы продолжаем называть себя миссией – Императорская японская военная миссия. Хотя, как известно, нас переименовали в Информационное бюро. Оба названия верны! Мы занимаемся и всегда занимались сбором информации, но функции миссии шире. На нас возлагаются не только разведывательные, но и многие другие задачи. Стратегические. – Асакуса на чистом листке крупно написал чёрной тушью иероглифы «миссия» и «стратегия». – Наша задача, – и он на другом чистом листке написал слово «задача», – заставить противника показать свои реальные силы и боевые возможности.

Полковник говорил это не торопясь, целясь острым мокрым кончиком бамбуковой кисточки в некую точку следующего положенного им рядом с предыдущим чистого листа.

– На месте вам поставят конкретную задачу, не сомневаюсь, что вы с нею справитесь. Однако, лейтенант, вам придётся сделать ещё кое-что…

Кэндзи в это время смотрел на карту и, занятый своими мыслями, не заметил, как полковник кистью мелко вывел – «причинные места».

– …Вы меня слушаете?

Кэндзи вздрогнул.

Асакуса посмотрел на него исподлобья:

– Так вот, завтра в поезд на Дайрен, на станции Цайцзягоу, это в двух – двух с половиной часах езды от Харбина…

Кэндзи удивился, в его предписании конечным пунктом значилась станция Суйфэнхэ, напротив советской станции Пограничная, а дальше добираться на машине.

– …в соседнее с вами купе сядут также до Дайрена двое русских. Одного из них вы знаете, это наш надзиратель Иван Зыков, а с ним ещё один, высокий, худой. В контакт с ними не вступать, Зыков об этом предупрежден. В Дайрене проследите, чтобы их встретили, там же, на вокзале. Это будут тоже русские. После этого отправляйтесь по назначению. Дополнительные сопроводительные документы, – Асакуса достал из ящика стола запечатанный конверт, – вот здесь. Вам всё понятно? – И неожиданно по-русски спросил: – А как поживает наш младшенький?

После совещания и разговора с полковником Кэндзи покинул миссию. Он вышел из здания через чёрный ход, сразу оказался на шумной Стрелковой улице, повернул направо и пошёл к Большому проспекту. Он только что узнал, что в кадровую канцелярию пришло уже две телеграммы с просьбой ускорить его отъезд в расположение 19-й дивизии.