Бенито Муссолини - Клавдия Партичелла, любовница кардинала Страница 4

Тут можно читать бесплатно Бенито Муссолини - Клавдия Партичелла, любовница кардинала. Жанр: Проза / Историческая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Бенито Муссолини - Клавдия Партичелла, любовница кардинала читать онлайн бесплатно

Бенито Муссолини - Клавдия Партичелла, любовница кардинала - читать книгу онлайн бесплатно, автор Бенито Муссолини

Наконец, требование «привести в порядок расстроенные дела епископата» было услышано Имперским советом. В качестве представителей Цезаря явились в Трент епископ Брессанонский и барон Тобия Ганлип. Спор решен был соглашением, по которому епископ обязывался впредь все важные дела решать совместно с Палатой. Соглашение сильно подорвало власть и престиж кардинала. Палата быстро использовала новое положение и вмешивалась не только в светские вопросы управления княжеством, но в личные дела кардинала. Из шести человек, восседавших за столом в покоях дона Беницио, ни один не питал добрых к чувств Эммануилу Мадруццо.

Осенив себя крестным знамением, отцы пробормотали по латыни краткую молитву. Лица их были напряжены и озабочены. Дон Беницио сделал знак, что просит слова. За окнами спустились сумерки, и на столе перед собравшимися горела масляная лампа. Головы прелатов оставались в тени. Дон Беницио начал:

— Всем вам известно, святые отцы, о печальном конце Филиберты.

Никто из прелатов при этой вести не дрогнул, не взглянул на докладчика. Только длинные пальцы приора, лежавшие на столе, слегка шевельнулись и хрустнули.

— Она скончалась два месяца назад. Лицу, близкому к покойнице, удалось проникнуть в тайну этого грустного события. Кардинал — я боюсь, святые отцы не поверят мне, — кардинал Эммануил Мадруццо, наш духовный владыка и князь, приказал принести еще теплое тело несчастной девицы в монастырский склеп и велел матери игуменье молчать. Но граф Антонио Кастельнуово, жених Филиберты, настойчиво добивался правды и не верил успокоительным заявлениям, которые ему делали в замке и в монастыре. Он поделился со мной сомнениями и сообщил мне свои подозрения. Он просил моего совета… Я отправился в монастырь Святой Троицы, но ничего не добился. Игуменья, слепо повинуясь полученному приказу, отказалась говорить о смерти Филиберты. Граф в отчаянии предложил мне проникнуть в монастырь ночью. Я согласился. Судьба Филиберты занимала меня, потому что она волнует весь народ, и потому что, не веря слухам о смерти, я надеялся, что мне, может быть, удастся освободить пленницу из заточения.

Дон Беницио говорил спокойным, ровным голосом. Головы отцов наклонились вперед. Глаза приора сверкали любопытством.

— Дождавшись темноты, — продолжал дон Беницио, — мы перебрались через стену и спрятались в саду под деревьями, ожидая пока монастырь уснет. Мы оба были вооружены. Колокол созвал монахинь на вечернюю молитву. До нас донеслись звуки стройного пения. Когда служба окончилась, и монахини разошлись по кельям, мы проникли в опустевшую церковь и притаились за колоннами. У алтаря горела единственная лампада, отбрасывая на стены длинные, причудливые тени. Было так тихо, что мы слышали, как бились наши сердца. Мы не смели ни заговорить, ни сделать шаг вперед, боясь спугнуть тишину. Наконец, я тронул графа за рукав и шепнул: «Идем в склеп. Если Филиберта умерла, ее тело должно быть там». Я говорил шепотом, но нам казалось, что голос мой сотряс стены. Осторожно мы направились ко входу в подземелье. Я тронул руку Антонио. Она была холодна… Чтобы добраться до входа в склеп, нужно было обойти всю церковь. Перед спуском мы сняли с себя оружие и оставили только кинжалы, чтобы поднять если будет нужно, крышку гроба. Держа друг друга за руку, мы сходили по ступеням. Пролетела мышь и крылом едва не коснулась моего лица. Из глубины подземелья шел тяжелый, спертый запах. Мы задыхались. «Дальше нельзя идти без света, — сказал Антонио, — но где достать огня?»

Я вспомнил о лампаде, горевшей у алтаря, поднялся по ступеням и вернулся в церковь. Долго я не решался снять лампаду. Мне казалось, что я совершаю святотатство. Но иного выхода не было. Пламя горело так слабо, что могло потухнуть каждую минуту. Защищая его ладонью, я спустился обратно в подземелье.

В этом месте сухой, резкий голос прервал рассказчика. Священник, сидевший рядом с приором, долго живший в Риме и занимавшийся теоретическим богословием, произнес:

— Прости меня, дон Беницио, что прерываю твой рассказ, справедливо наполняющий наши сердца ужасом… Но боюсь, не совершил ли ты святотатства. Ты ограбил церковь… Для личной надобности ты снял с алтаря лампаду, которой никто не смеет касаться, пламени которой никто не смеет задуть… Я хотел бы знать, как смотрят на это святые отцы, в частности высокопреосвященный приор.

Неожиданное вмешательство богослова не удивило ни дона Беницио, ни других священников. Трентинский совет точно определял противоцерковные поступки, но не запрещал толковать их в зависимости от времени, места и образа действия.

Оставалось только облечь вопрос в наиболее подходящую форму.

— Совершил дон Беницио святотатство или нет, сняв с алтаря неугасимую лампаду?

Так поставил приор вопрос перед Коллегией и предложил каждому высказать мнение.

Первым взял слово дон Рескалли. Он служил в церкви Санта-Мария-Маджоре и был известен ревностным попечением о душах и телах паствы. Вставши и отойдя от стола, он перекрестился, поклонился в угол и повернул к дону Беницио лицо, обрамленное огненно-рыжими волосами; тонкие волевые губы сжались, острый подбородок выдался вперед.

— Случай, представленный на наше рассмотрение, не требует длительного обсуждения, — заявил он. — Еврейские законы упрекали Христа за то, что Он творил чудеса в субботу, нарушая тем древний закон об отдыхе. Известно, что ответил Христос: «Не человек для субботы, а суббота для человека».

— Это не совсем так, — возразил богослов. — Сравнение, да простит мне дон Рескалли, неправильно. Дон Беницио снял лампаду не для того, чтобы напоить осла или отыскать пропавшую овцу. Он снял ее, чтобы исправить собственную забывчивость и небрежность. Он знал, что в подземелье нет света. Ему нужно было захватить из дома фонарь или факел. Впрочем, — продолжал богослов, снисходительно разводя руками, — я согласен, что вопрос не требует большого обсуждения. Он носит скорее отвлеченный, теоретический характер.

Приор, закрыв глаза и нахмурив брови, словно ища решение трудной и в высшей степени сложной задачи, хрустнул крючковатыми пальцами и объявил окончательное мнение Коллегии:

— Обстоятельства дела таковы, что о святотатстве не может быть речи, — сказал он. — Правда, конечно, что дон Беницио мог захватить с собой из дома фонарь или факел и тем избавить себя от необходимости воспользоваться неугасимой лампадой. Но раз лампада не покинула пределов монастыря и возвращена на место, всякий святотатственный характер действия исчезает.

Прелаты наклонением головы присоединились к приору. Дон Беницио продолжал:

— Я держал лампаду высоко над головой, и свет ее был достаточен, чтобы видеть внутренность подземелья. У стен стояли ряды гробниц с прахом усопших монахинь. Дышать было трудно в спертом, сыром воздухе. Со сводов свисала густая паутина. Стены источены были червями… Мы прошли в глубь подземелья, освещая могилы и читая имена на гробницах. В дальнем конце стоял новый гроб. Страшное предчувствие охватило нас. Граф Кастельнуово был бледен и дрожал всем телом. «Она здесь, — прошептал он, и звук его голоса испугал меня, — сердце не обманывает меня». Но ему не хватало мужества открыть гробницу и убедиться в справедливости своих слов. Я просунул лезвие кинжала между досками. Антонио в страхе схватил меня за руку. С треском поднялась крышка… Мы не обманулись. В гробу лежала Филиберта. Ужасный запах разлагающегося тела заставил нас отпрянуть назад… Но Антонио хотел видеть женщину, которую он так страстно любил. Труп было легко опознать по золотистым кудрям, разметавшимся вокруг головы, по полуоткрытым глазам. С почерневших губ стекала зловонная зеленоватая жидкость.

Дон Беницио рассказывал подробности, не рассчитывая тронуть каменные сердца инквизиторов. Чем хуже мертвому телу на земле, полагала католическая церковь, тем легче освобожденной душе будет откликнуться на трубный призыв Верховного Судии.

Дону Беницио просто доставляло удовольствие описывать ужасы смерти. Он испытывал тайное наслаждение при мысли, как черви грызут и пожирают, ткань за тканью, гордое и прекрасное человеческое тело.

Никто не может бежать от судьбы! Ни папа, ни князь! Ни прекрасные женщины, на которых подолгу останавливался сладострастный взгляд дона Беницио… Ни Клавдия Партичелла, трентинская куртизанка, чьи уши отказывались слушать нежный шепот дона Беницио!

— Вспыхнуло пламя лампады, — продолжал он, — и осветило останки Филиберты. Антонио воздел руки к небу с воплем «Убийца! Убийца!» Ноги его подкосились, он упал, задыхаясь от отчаяния и жажды мщения. Я рукой закрыл его рот, чтобы не слышать криков. Монахини спят чутко, малейший шум мог их разбудить. Подняв моего товарища, я увел его из склепа. Медленно вернулись мы в храм. Я повесил лампаду на прежнее место у алтаря. Мы перелезли через монастырскую стену и вернулись в город. Всю дорогу граф стонал и клялся, взывая о мести. Впопыхах я забыл, что мы выдали себя. Мы оставили гроб Филиберты открытым; в склепе остался лежать мой кинжал, а оружие наше у входа в храм… Рассказ мой окончен. Прибавить к нему мне нечего. Вы сами знаете, что виновники смерти Филиберты должны быть наказаны, иначе народ восстанет.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.