Василий Седугин - Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство Страница 4

— У меня мало сил, чтобы оказать помощь немедля. Поэтому я предложил племени перебраться через Дунай под нашу защиту. Думаю, скоро придет нам подмога, потому что Рим никогда не прощал, когда забижали его союзников. Что вы скажете на этот счет, центурионы?

Что можно было сказать? В городе находилось шесть центурий по 100 воинов в каждой: три центурии римские, три — славянские. А вандалы наверняка выдвинут несколько тысяч бойцов. Выходить против них в чистое поле — полное безумие. Это понимал каждый из присутствующих.

После некоторого молчания заговорил Чех, старший из братьев, невысокий, плотного сложения, с вдумчивым, серьезным взглядом:

— Решение тобой принято верное, Аврелий. Ни в коем случае нельзя распылять силы, а надо собрать их в городе и обороняться до последней возможности.

— Известие в Рим ты уже послал, отец? — встрял в разговор нетерпеливый Тибул. Ему было всего девятнадцать лет, но благодаря поддержке отца и своим воинским способностям он достиг высокого звания центуриона. Он был горяч, вспыльчив, но храбр в бою, за что в войсках его уважали.

— Разумеется. Я не только императору Пробу сообщил, но дал знать в Медиолан, где стоит легион под командованием консула Марка.

— За сколько он может дойти до нас? — продолжал наседать Тибул.

— Самое быстрое — за две недели. Это в том случае, если Марк не станет ждать приказа из Рима и сам примет решение прийти к нам на помощь.

— Значит, нам предстоит продержаться две недели, — раздумчиво проговорил Чех. — Дня три-четыре можно смело вычесть из них на то время, когда вандалы будут переправляться на нашу сторону…

— Десять продержимся, — уверенно произнес Тибул. — К тому же горожане помогут.

— Да, я уже приказал со склада выдать народному ополчению оружие и снаряжение, — сказал Аврелий. — У нас там припасено примерно на двести человек.

— Кое у кого дома оно имеется, — добавил Чех. — Защитить свой очаг от варваров, думаю, выйдут все мужчины.

— Привлечем воинов из племени квадов, — Аврелий встал и прошелся по комнате. — Вам, центурионам, кроме всего прочего, следует в своем секторе поднять все взрослое население, да и детей тоже. Пусть носят к стенам воду для кипятка, побольше дров, смолу. Проверьте состояние котлов. А в первую очередь испытайте в деле метательные машины, отладьте их, чтобы в бою они действовали безотказно.

С совещания Чех прошел на свидание с Флавией, дочерью Аврелия. Они встречались более года и были помолвлены, дело шло к свадьбе. Аврелий иногда говорил:

— Ты, дочь, безалаберна и порой неразумна. Поэтому крепко держись за Чеха. Он выдержан, терпелив. Он для тебя спасение и опора в жизни. Вовремя поправит и наставит. Так что лучшего мужа не найти.

— Мне бы хотелось вернуться в Рим, войти в высший свет. А он всего-навсего центурион, да к тому же еще — варвар…

— Сейчас в армии наступило самое время для варваров, — убеждал ее Аврелий. — Италики служить не хотят, вся надежда на наемников-варваров, они быстро делают карьеру, многие возглавляют легионы и участвуют в возведении на трон императоров. А Чех умен, и у него все впереди.

— Ах, если бы это было так! Но ты ему поможешь по службе?

— Не сомневайся. Сделаю все, что в моих силах.

Флавию он встретил возле дворца. Тонкая, грациозная, с томным взглядом, она долго изучающе смотрела в лицо Чеха, проговорила, растягивая слова:

— И каким подарком ты меня на этот раз удивишь?

— Не до подарков сегодня, — ответил он и сунул ей небольшой букетик полевых цветов. — Зашевелились германцы, ждем нападения со дня на день. Тебе бы поостеречься. Нельзя выходить за пределы крепостной стены, даже по берегу Дуная прогуливаться не следует.

— Опять нравоучения. Какой ты нудный! Скажи что-нибудь душевное, чтобы я порадовалась…

— Я тебя люблю, ты самая лучшая девушка на свете! — ответил он, обнимая ее. — А теперь будь умницей, иди домой, а мне надо бежать к своим воинам и готовиться к отражению врагов.

Они расстались.

Однако Чех не пошел в свой центурий, а решил забежать к младшему брату Руссу. Романтичный, впечатлительный, доверчивый, все-то у него было не так, все куда-то заносило, и это вызывало у Чеха постоянное беспокойство, и он старался его оберегать и опекать.

Русс ходил по крепостной стене, отдавал приказы своим воинам. Высокая, ладная фигура, красивое лицо с румянцем на щеках, льняные волосы до плеч. Одежда выделяла его из всех: короткая желтого цвета туника с красной каймой, шитый золотом пояс, на котором висел короткий меч в нарядных ножнах.

Воины устанавливали на стенах катапульты. Рядом вертелись мальчишки. Один из них спросил Русса:

— Дяденька, а почему это приспособление называется ослом?

Действительно, один вид катапульт у воинов получил прозвище онагр — дикий осел.

— Вот подойдут враги к крепостным стенам, и мы начнем стрелять по ним из онагра, — ответил с улыбкой Росс, — сам увидишь почему.

— Все равно мне непонятно, — не унимался малый. — Я ничего схожего не вижу. Не походит это сооружение на осла!

— Вот ведь какой дотошный! Да потому, что дикий осел, спасаясь от преследователей, бросает копытами камни позади себя. Вот и эта машина швыряет камни во врагов!

Чех обошел орудие со всех сторон, отвел в сторонку брата, сказал озабоченно:

— Неверно ставят твои солдаты катапульту.

— Почему?

— Ты забыл о мощности машины? Нельзя ее устанавливать на твердой почве или камне. Отдача настолько сильна, что основание ее разобьется вдребезги.

— Да, на земле мы помещали онагр на траве или щебне. А тут как быть?

— Подложи кашму или войлок. Или что-то из старой одежды набери.

— Хорошо, сейчас распоряжусь.

На другой день с утра на противоположный берег Дуная стали вываливаться толпы племени квадов. Над речной гладью воды, далеко разносившей звуки, зазвучали людской говор, визжание пил, удары топоров — там стали поспешно строить плоты для переправы. Аврелий приказал всем жителям города, имевшим лодки, плыть на ту сторону и перевозить людей, в первую очередь женщин, стариков и детей. Потом, собрав около сотни плотников, перебросил их к квадам, они тотчас включились в общую работу.

До темноты переправлялось племя. И постоянно на берегу находился Аврелий, руководил людьми, командовал воинами, помогавшими причалить плотам и выйти на берег слабым и немощным, назначал места проживания. Во всей его высокой, крепко сколоченной фигуре проглядывались мужественность и сила. У него было смуглое лицо, овальное и широкое, волосы густые и черные, темно-карие глаза имели миндалевидный разрез. Несмотря на суету вокруг, оно оставалось спокойным и непроницаемым, а взгляд из-под мохнатых бровей, почти сросшихся на переносье, нахмуренным и угрюмым.

Лех и Русс стояли на охране крепостных стен и башен, а Чех со своим центурием находился под рукой у Аврелия, выполнял его отдельные поручения. Самым главным из них был отбор воинов среди квадов и размещение их по домам. Воины были рослые и сильные. Одеты они были, в большинстве своем, в шкуры животных шерстью наружу, в штаны из домотканой материи, на ногах башмаки из кожи. Из оружия у них были длинные мечи и пики, кое у кого — секиры на веревках, во время боя их кидали во врага, а потом возвращали к себе; щиты были деревянные, круглые и прямоугольные. Все они были озлоблены против вандалов, прогнавших их с нажитых мест, и готовы были сражаться с ними до последнего.

Воинов-квадов распределили по центуриям. Чеху достался отряд под командованием сына старейшины племени по имени Турбид. Они были одногодками, поэтому быстро сдружились. На голову выше Чеха, Турбид обладал редкой силой и, как это часто бывает со здоровенными людьми, обладал спокойным и миролюбивым характером. Видя старания Чеха и его искреннее желание помочь обездоленному племени, он тотчас проникся доверием к нему, при случае стараясь показать свою привязанность: то клал руку на плечо Чеха, то по-братски обнимал, часто повторяя: «Ничего, вместе мы им, этим вандалам, дадим жару, небо с овчинку покажется!»

Через три дня появились вандалы. Сначала это были разведчики, осторожно исследовавшие побережье. А ближе к вечеру вдоль реки стали растекаться отряды воинов. Они деловито располагались на новом месте, ставили палатки и шалаши, разжигали костры, готовили пищу. Ветер с той стороны доносил вкусный запах жарящегося мяса, говор и шум многих сотен людей. Воины и горожане с крепостной стены молча наблюдали за этой оравой.

А затем противник начал переправляться через реку. Места для переправы были выбраны вдали от города, где простирались широкие песчаные отмели. Аврелий, не желая распылять силы, ограничился посылкой разъездов, которые следили за передвижениями противника и немедленно докладывали ему о них.