Вячеслав Перевощиков - Воевода Страница 40

Но Верен слов его уже не слышал. Он мчался через ночную тьму в поисках «непутевой сумасбродки», а именно так он окрестил про себя доставившую ему немало хлопот знатную и капризную попутчицу.

Глава 12

Погоня

Казалось, что бегущие на кривых коротких ногах печенеги[38] никогда не смогут догнать Русану и ее спутников, но Куеля давно бы уже не был князем, если бы был так прост. Едва протрубил его рог, как из кустов, растущих около брода, словно ночные тени, появились мрачные приземистые люди. Они быстро перегородили все пути, ведущие к броду, и замерли в напряженных полусогнутых позах, готовые броситься и схватить всякого, кто попытается пройти мимо них.

Но никто из отроков даже не подумал, что около брода может быть засада. Всем казалось, что происшедшее с ними есть лишь нелепый случай, вызванный бахвальством десятника, и стоит побыстрей и подальше убраться от печенежского стана, как все само собой разрешится, и ничто не будет угрожать им. Они гнали своих коней через ночь туда, где виднелись бледные отсветы костров караванщиков.

Сквозь завесу ночного сумрака уже замаячили темные силуэты деревьев, растущих около реки, и свет костров каравана замигал огоньками через черную сетку спутанных гибких веток, на которых уснувшими птицами качались лохматые тени сбившихся в кучки листьев. Уже совсем рядом блеснула вода матовым тусклым светом отраженных в ней звезд, и, казалось, до спасения было рукой подать, как вдруг скакавший впереди отрок резко остановил коня и, свечой подняв его на дыбы, закричал:

– Назад, назад! Засада!

Девушки осадили своих коней, еще не понимая, что происходит, но тут в руке воина сверкнул меч, а из темноты со всех сторон к нему стремительно рванулись темные силуэты людей, похожие на ожившие громадные комья земли. В одно мгновение десятки цепких рук схватили коня отрока за узду, а его самого – за ноги. Он еще успел махнуть мечом сразу по нескольким головам бесформенных силуэтов врагов, как в следующий миг его уже сдернули с седла прямо на землю, и холодный блеск полоски вражеской стали, изогнувшись змеей, нырнул вниз к его незащищенному горлу.

Еще над тем местом, где только что виден был отрок, лязгая металлом, злобно копошилась черная масса тел, как к девушкам уже кинулись несколько темных фигур. Русана резко повернула коня и, глядя в распахнутую настежь черную пропасть ночи полными ужаса глазами, изо всей силы вонзила пятки в бока своего скакуна. Конь взбрыкнул, выбросив комья земли в лица подбегавших печенегов, и стрелой помчался в темный провал. Рядом мчалась Нежка, что-то крича, но обе девушки не знали, ни куда скакать, ни что дальше делать.

– Сюда, за мной! – вдруг услышали они крик другого отрока, который прежде скакал сзади, а теперь оказался, наоборот, чуть впереди и левее.

– Госпожа, не отставайте! – крикнула Нежана, ловко поворачивая коня на зов их последнего защитника.

Ничего не соображая от страха, Руська принялась что есть силы погонять своего коня, стараясь не отстать от маячившей впереди фигуры служанки. Какое-то время она слышала позади топот ног и бранные слова на чужом языке, казавшемся ей рычанием диких зверей, и сердце ее бешено колотилось в такт торопливым ударам копыт летящего сквозь ночь скакуна. Но вскоре погоня отстала, и только тугие струи воздуха продолжали хлестать невидимой гривой по щекам и глазам, словно напоминая, что конь все еще скачет, неутомимо рассекая тьму.

– Стойте! – послышался впереди голос отрока. – Коней придержите, а то загоним враз. Да и оглядеться надо.

Девушки пустили коней шагом, а потом и вовсе остановились около смутного очертания всадника, пугливо вглядываясь в него в надежде увидеть знакомое лицо, но тщетно: ночная вуаль старательно скрывала все под своей плотной завесой. Только знакомый голос и едва уловимые черточки статной фигуры молодого воина все еще продолжали шептать сердцу, что здесь их ждет защита, покой и надежда.

– Госпожа, это я – Провид[39]! – крикнул отрок, догадавшись по неуверенным движениям девушек, в чем причина их странной робости.

– Да вижу я, что это ты! – скрыв вздох облегчения, но все еще продолжая мелко дрожать, фыркнула Русана. – Чего орать-то на всю степь.

– Враг теперь далеко, – ответил Провид, но Руське показалось, что он видел сквозь ночь и чувствовал ее испуг и ее дрожь, и потому в темноте презрительно кривил губы, насмехаясь над ее слабостью.

Она вновь пустила коня вскачь, стараясь проскочить мимо отрока, так чтобы даже в темноте он не мог видеть ее лица. Но сильная рука воина поймала повод ее коня, и так близко, что горячее дыхание коснулось ее плеча и шеи, она услышала чуть хрипловатый, уверенный мужской голос:

– Не дури! Сейчас в темноте и в двух шагах потеряться можно, а нам еще силы сберечь надо. Погоня-то только начинается.

– Как это, только начинается? – удивилась Русана, беспокойно оглядываясь назад в безмолвную тьму.

– А так. – Провид пустил своего коня шагом. – Сейчас кочевники возьмут коней заводных и устроят облаву по всей степи, от края до края.

– И что же нам делать? – хором спросили девушки, подтягиваясь ближе к своему единственному защитнику.

– А я ж уже сказал – силы беречь и голову не терять, – слышно было, как отрок легонько хлопнул своего коня по лоснящейся от пота шее. – На коней вся надежда. Чем дольше печенеги по степи нас будут искать, тем сильнее устанут их кони. А чем сильнее устанут их кони, тем легче будет нам уйти от погони. Вот и все.

– И что ж это, мы так, шагом, и убежим от погони? – нетерпеливо ерзая в седле, спросила боярышня.

– Шагом кони могут идти хоть всю ночь, – пробасил отрок. – Да и в потемках скакать тоже опасно: того и гляди, угодишь куда-нибудь, а уж если чей конь себе ногу повредит в темноте, то тут нам всем и погибель будет.

– Почему всем? – испугалась Руська.

– Потому что я вас, боярышня, ни за что не брошу, – тихо сказал Провид.

Не было в этих словах громких обещаний биться до последней капли крови и умереть за свою госпожу, не было ни капли бахвальства и бравады, и даже намека на свой подвиг, но сразу стало ясно, что этот воин действительно будет стоять насмерть. И в том, как просто и обыденно этот юноша сказал о своей неминуемой смерти, девушки вдруг ощутили такую силу, такое несокрушимое мужество, что придавившая их было волна страха вдруг сразу же схлынула, и они наконец-то перевели дух. Русана даже расхрабрилась и, тряхнув головой, громко сказала:

– А никто и не собирается погибать! Я, если что, перестреляю этих печенегов. Меня, между прочим, отец из лука стрелять учил... в чучело.

– В чучело? – переспросил Провид, едва сдерживая смех.

– В чучело.

– Ну, тогда нам точно бояться нечего, – отрок не выдержал и прыснул от смеха.

Руська было хотела обидеться, но вдруг сама расхохоталась, и скоро они уже все смеялись втроем. Нежка упала на гриву коня, и плечи ее содрогались от порывов нервного хохота, вместе с которым выплескивалось накопившееся дикое напряжение. У нее началась истерика. Провид первым пришел в себя.

– Да тише вы! – шуганул он девушек. – Враг близко, поберечься надо бы.

Девушки затихли, как испуганные птички, и дальше ехали молча. Кони осторожно ступали по невидимым в темноте травам, которые, словно очнувшись ото сна, с испугу хватали всадников за ноги, бестолково стукаясь венчиками закрытых на ночь цветов и озорными метелками. Свет звезд сыпался с неба неразличимым ласковым дождем, и лоснящиеся тела животных матово отблескивали в нем, как плывущие по морю тьмы корабли. Казалось, так будет целую вечность, пока всадники, мерно качаясь, не оторвутся от линии горизонта, уплывая в бесконечное черное небо.

– Надо бы брод поискать, – тихо проговорил отрок. – Если уйдем на ту сторону, то там до наших рукой подать, и печенег за нами наверняка не пойдет.

Он чуть пришпорил коня и, крикнув девушкам, чтоб те не отставали, стал понемногу забирать влево, где, по его расчетам, должна была быть река. Так легкой рысью они проскакали около получаса. Наконец на бледное сияние звездного неба надвинулись темные кроны деревьев, видимо, растущих вдоль реки. Они остановились. Слышно было, как под ветром шумит рогоз и в его зарослях голосят лягушки. Провид повел маленький отряд вдоль берега невидимой в темноте речушки. Временами он пытался въехать в заросли рогоза, окаймлявшие берег, но болотная почва под копытами коня начинала предательски хлюпать, затягивая животное в свою грязевую ловушку чуть не по самое брюхо. Отрок, бранясь, отступал, опасаясь напрочь увязнуть в болоте, размеров которого в темноте он не видел. Так они ехали еще какое-то время, как вдруг Провид резко повернул коня в сторону от реки и прибавил ходу, коротко бросив на ходу:

– Погоня.