Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 46

Сумбулов понимал, что шляхтич прав. И задумал хитрость. Но Нильскому про то сообщать не стал.

Вечером он призвал к себе дьяка Сысоева.

– Дело есть к тебе, Тихон.

– Говори, князь.

– Видал, что под стенами? Завтра начнут обстреливать крепость и нам конец.

– Сам видел. Но что ты задумал?

– Одно нас может спасти. Коли воины Шереметева на приступ не полезут.

– И как их уговорить? Там московские стрельцы да дворяне.

– Письмо подложное.

– Какое?

– Подложное письмо. Я уже составил его. В там сказано, что Бориска Годунов представился. Забрали черти его душу.

Дьяк понял, что это сработает. Ай да князинька. Это даст им несколько дней. А там кто знает, что произойдет.

– Мне его доставить?

– Тебе, дьяк. Более верить не могу никому. Доставишь сие до передовых постов армии Шереметева.

– Сделаю, князь…

***

Дьяк Сысоев исполнил то, что обещал и даже больше. Он открыто появился среди воинства Шереметева. Дворяне приняли его и слушали его слова.

– Бориска Годунов направил вас воевать против своего природного государя.

Дворяне поддержали его:

– Оно так!

– А сейчас наши имения в разор пошли.

– И ради чего сей поход?

– Наказует нас господь, что против сына Грозного идем!

Сысоев продолжил:

– Что дал мне Бориска за верную службу? Я ли не трудился в Приказе? И вам тоже будет. А от царевича получите много! Димитрий Иванович слов даром не бросает. Он жалует верных! Вот в крепости князь Сумбулов за него стоит! А с чего против Бориски пошел? Обидел его Бориска и князь истинному царевичу присягнул. И пожалован он от государя много. А коли царевич Москву возьмет, то все по-иному станет в державе!

Один из дворян спросил:

– А, правда, что Бориска помер?

– Помер! Такой слух есть, – сказал Сысоев неопределенно. – Но доподлинно сие неизвестно. Скрывают бояре на Москве правду от народа.

– Оно так! Они разве скажут истину?

– А нам зимой как воевать? Да еще против своих!

Сысоев сказал:

– А чего вам воевать? Идите к домам. Коли Бориска не помер, то вскорости помрет. И вам полное прощение будет. И награда!

– И то верно! Чего нам здеся пропадать?

– Пойдем к домам!

– А полковник чего скажет?

– А мы и спрашивать не станем.

– Верно! Пойдем к домам!

Дьяк понял, что дело сделано. Штурма не будет…

***

Утром Сысоев вместе с воеводой осматривал вражеские позиции. Были видны погасшие костры. Часть войска ушла из лагеря самовольно, не отпросившись у начальства. Оставшиеся стали роптать и собирались в кучки. Были слышны крики и ругань.

Сысоев сказал:

– Многие от воеводы сбежали. Видал, князь, как они засуетились?

– А ты молодец, дьяк. Вон как все повернул!

– Да и ты, князь, голова! Все ведь это тобой самим придумано.

– Придумать это одно, а там все выполнить, рискуя головой, это иное.

Князь Сумбулов обернулся и подозвал шляхтича.

Нильский подошел.

– Теперь, пан, ты сможешь проскочить, коли захочешь.

– Поеду! – сказал Нильский.

– Не побоишься?

– Нет. Я один проскочу! Никакого сопровождения не нужно.

– Письма тебе не дам никакого, пан. Мало ли! Коли поймают, то письмо тебя до петли доведет. А так скажешся купцом али еще кем.

– Спасибо тебе, князь…

***

Путивль.

18 февраля 1605 года.

Воевода Мнишек прибыл в стан царевича с шестью тысячами отборного войска. Полторы тысячи гусар, тысяча казаков и три с половиной тысячи немецкой пехоты.

Словно тростник колыхались копья панцирной кавалерии – крылатых гусар, которые были гордостью Речи Посполитой. Развевались знамена, шелестели на ветру перья гусарских «крыльев». Офицеры были в леопардовых шкурах поверх доспехов с чеканкой. На их шлемах пышные плюмажи из страусовых перьев.

Мнишек гордо ехал впереди на вороном жеребце, упрев правую руку в бок. Его тяжелый подбитый мехом плащ был откинут назад. Воевода надменно смотрел на встречавшую его толпу.

Он обернулся к своему офицеру, который держал в руках королевскую хоругвь34.

–Пусть посмотрят те схизматы на настоящее войско. Один вид наших гусар приводит москалей в трепет.

–Но они больше приветствуют казаков, чем нас, пан воевода, – ответил молодой шляхтич-знаменосец.

–Чего можно ждать от схизматов? Да и нет здесь людей благородных.

В толпе орали приветствия казакам. Кричали славу царевичу Димитрию.

За конницей стройными рядами прошли 1500 мушкетеров, 1800 пикинеров и двести пушкарей. Обветренные лица солдат немецкой пехоты, их решительность и выучка хорошо подействовали на встречавших.

Мнишек и его офицеры спешились у дома царевича. Тот сам вышел встречать Мнишека. Этого требовала вежливость, ибо самозванец знал обидчивость пана Юрия.

Воевода отвесил поклон Димитрию Ивановичу:

–Рад видеть государя в добром здравии!

Царевич Димитрий обнял Мнишека и расцеловал по русскому обычаю.

–Спасибо тебе, пан Юрий!

–Мог ли я не выполнить своего долга, государь?

–Теперь надежда снова есть.

–Я обещал от твоего имени, государь, большие денежные выплаты войскам.

–Выплаты? – спросил царевич. – Но денег у меня сейчас почти нет.

–Я снова сделал заем, государь. Часть платы гусары уже получили. Немцам пришлось заплатить полностью. Они не двинулись бы в поход без платы.

–Ты еще раз спас меня, воевода! Обещай все, что хочешь! Как возьмем Москву – все отдам! Со всеми расплачусь!

Мнишек со своими офицерами были приглашены на пир к царевичу.

Димитрий Иванович снова оделся щеголем. До этого он пребывал в состоянии уныния и перестал следить за собой. Его новый приближенный хитрый Гаврила Пушкин много выговаривал ему за то.

И вот на царевиче богатый новый аксамитовый35 польский кунтуш синего цвета, препоясанный шитым золотом кушаком. На пальцах перстни и на боку дорогая сабля.

Его сопровождала русская свита, что неприятно поразило Мнишека. Откуда они появились при дворе? Когда успели выползти из своих щелей?

Кто этот хитрый худой делец Пушкин? Воеводе сразу не понравились его глаза и его угодливая ухмылка.

За Пушкиным в зал вошли: дворянин Наум Плещёв, дворяне из Рязани братья Ляпуновы. Все они сели неподалёку от царевича. Это был знак особой милости.

–Гетман, – Мнишек тихо обратился к Дворжецкому. – Тебя не пугает все это?

–Русские подле царевича? Но что они могут без наших солдат, пан Юрий?

–Это пока, пан Станислав. Пока. Но в Москве как все повернется?

–Гаврила Пушкин здесь совсем недавно, пан Юрий.

–Но он уселся по правую руку от царевича. Интересно где будет ныне мое место?

Но для него Димитрий избрал место рядом с собой по левую руку.

– Особый почет воеводе Мнишеку! – произнес самозванец. – Садись вот здесь, воевода! Ты еще не сказал мне как Марина?

– Я привез послание от дочери! Она ждет встречи с тобой, Димитрий.

– Все сделаю, чтобы приблизить час встречи с моей панной. Извелся я здесь совсем.

– Мы снова начнем поход, Димитрий.

Гаврила Пушкин предложил всем поднять кубки за здравие государя великого Димитрия Ивановича. Гости дружно выпили и зал наполнился приветственными криками.

Мнишек склонился к уху царевича:

–Скажи мне, пан Димитрий, кто сей господин?

–Гаврила? Верный мне дворянин. Много пользы от него будет моему делу. Слыхал ли последние вести из Москвы?

–Нет, пан Димитрий. А что там?

–Бориска Годунов призвал ведуний и колдунов дабы узнать сколь ему еще править. И некая Дарьица сказала