Патрик Вебер - Катары Страница 5

За каким же бесом полез он в эту дыру?

После долгого и тяжкого пути (в конце марта солнце было уже довольно жарким, а бесконечные пересадки с постоянным страхом опоздать на поезд всегда неприятны) Ле Биан ступил, наконец, на перрон маленькой станции Юсса-ле-Бен. Он, конечно, и не ожидал, что местное начальство устроит ему встречу с оркестром, но на станции было до того уж тихо, что он поразился. Ему даже показалось, что он явился в эту тишь незваным гостем. Зачем он вообще отправился в эту поездку? Поистине, большую любовь к неизведанному надо иметь, чтоб пуститься в такую езду без смысла и толка.

Железнодорожный кассир в огромном не по голове кепи сосредоточенно подсчитывал выручку за билеты. Когда Ле Биан обратился к нему, он даже головы не соизволил поднять.

— Сударь, — спросил историк, — будьте любезны, не подскажете ли, где здесь гостиница «Каштаны»?

— На дороге. С той стороны.

Сказано было коротко и неясно, но до Ле Биана дошло: большего ожидать не приходится. Он в первый раз столкнулся с арьежской грубоватостью; вскоре он к ней привык и уже не обижался. Впрочем, кассир забыл сказать ему одну маленькую подробность: гостиница «Каштаны» действительно существовала, но не работала. Историк посмотрел на неказистый заброшенный дом, отметил про себя, что он подпирает массив скал и стоит идеально для того, чтобы отправляться на прогулки по окрестностям, не выходя на дорогу. Странно, но с первого же взгляда на этот облупившийся фасад Ле Биан понял Отто Рана. Человек, который здесь поселился, хотел и находиться среди жителей поселка, и в то же время быть от них в стороне.

Впрочем, Пьеру было не до мыслей об Отто Ране. Первым делом нужно было найти комнату на ночлег. Молодой человек перешел большую дорогу и направился в деревню. Он открыл дверь кафе, где за стойкой блондинка в платье в белый и красный цветочек протирала тряпочкой запылившиеся бутылки. Было без четверти двенадцать — как раз время выпить аперитив, и Ле Биан заказал себе рюмку горькой настойки. Когда хозяйка ее подала, он спросил, какую гостиницу она бы ему посоветовала на несколько дней. Блондинка назвала несколько отелей и семейных пансионов, а потом особенно порекомендовала гостиницу «У источника», где, как ей казалось, с тех пор, как они переменили постельное белье, стало всего приличнее. Ле Биан спросил ее, насколько возможно там найти сейчас номер. Блондинка состроила забавную рожицу, задрав верхнюю губку домиком, и ответила, что сезон уже начался, курортников много и в центре жилье найти нелегко, «но, как говорится, ничего не просить — так ничего и не получишь». Ле Биан улыбнулся: если в такой деревушке, как Юсса, есть центр, то где же у нее окраина? Но вслух он ничего не сказал, а только поглядывал на блондинку. Та, горделиво водрузив себя по ту сторону стойки, решительными движениями драила бутылку очередного ликера. То ли под действием настойки, то ли просто так — Ле Биан спросил ее прямо в лоб:

— Вы никогда не слыхали про Отто Рана?

Хозяйка сменила равнодушие на явную неприязнь.

— А вы сюда зачем явились? — искоса посмотрела она на клиента. — Нам тут неприятности от всяких зевак не нужны. У нас курорт с хорошей репутацией.

— Простите, — удивился Ле Биан: он не ожидал такого отпора. — Я просто из любопытства. Я, понимаете, прочел в газете…

— А вы газетам не верьте, — категорично заявила блондинка, убирая тряпку. — Писакам платят, чтоб болтали, а о чем они болтают — сами не знают.

Ле Биан не стал продолжать беседу и тем паче углубляться в тему профессиональной этики журналистов. Он расплатился и вышел из бара. Солнце пряталось за большими белыми облаками и робко пыталось из-за них все-таки выглянуть. Под солнцем «центр» деревни выглядел дружелюбнее. Ле Биан повстречал двух курортников, направлявшихся в горячие ванны. Сколько во Франции таких водяных курортиков? Многие давно потеряли прежний шик, но все еще сохраняли старомодное очарование. И что бы делали мириады курортников, не будь здешняя жизнь церемониалом, расписанным по часам процедур и трапез? Время в местах такого рода течет совершенно особым образом. И Пьер этим пользовался, иногда позволяя себе даже приостанавливаться.

Уже в веселом настроении он прошел несколько шагов от кафе до гостиницы «У источника». Домик был ничем не примечателен: восемь окон по фасаду, каменная лесенка, коричневая крашеная дверь. Ле Биан заметил, что буква «о» в слове «источник» почти стерлась. То был рефлекс искусствоведа — в данном случае довольно-таки неуместный, но вот такие мелкие детали всегда бросались Пьеру в глаза.

Его встретила брюнетка, куда менее недоверчивая, чем блондинка из кафе. Она отвела ему лучший номер с окном на улицу и, заметила хозяйка, с видом на крутые утесы, если только деревья не загораживают. Ле Биан следил за собой, чтобы не произнести фамилию Рана, пока его еще не поселили. Номер был самый обыкновенный. Рядом с сыроватой (несмотря на покупку нового белья) постелью стоял ночной столик, на нем лампа с кретоновым абажуром. Комнату украшала единственная гравюра, висевшая напротив кровати. Гравюра изображала принужденно улыбавшуюся девушку с ведром воды в широком не по фигуре народном костюме. Ле Биан пришел к выводу, что это тонкий намек на горячие воды, которыми славен этот курорт. Он поставил кожаный саквояж на кровать, достал из него кое-какие вещи, которые захватил в недолгую поездку. Мельком взглянул на свои ботинки и подумал: нелегко будет в таких бродить по горам, как он задумал. Потом ему вдруг пришла в голову новая мысль. Он вынул из саквояжа книгу Отто Рана и положил ее на видном месте на стол у окна.

ГЛАВА 8

Юсса — местечко довольно милое, решил вскоре Ле Биан. Ему очень понравилась тенистая площадь в центре, от которой расходились улочки, омытые, наоборот, щедрым окситанским солнцем. Но вот поиски его нимало не продвигались. Явной неприязни жители ему не показывали, но всегда делали как-нибудь так, чтобы ничего не отвечать ему. Историк задал только несколько вопросов, да и то вполне невинных (он запомнил урок, полученный в кафе), но всякий раз наталкивался на на стену молчания. Надо, впрочем, сказать, что Ле Биан был совсем не похож на обычных клиентов курорта. Обычно люди приезжали в Юсса-ле-Бен пользоваться его горячими водами. Были они все больше люди пожилые и совсем не интересовались ни историей этих мест, ни, тем более, делами какого-то забытого немецкого довоенного сочинителя.

Ле Биан жил здесь всего третий день, но уже освоил весь ряд маленьких курортных обрядов и соблюдал их скрупулезно, как пенсионер. По утрам он завтракал у себя в гостинице, потом гулял по деревне, никогда не забывая держать под мышкой книгу о катарах. Юсса — деревня маленькая, и вскоре он уже знал все дома, всех жителей в лицо. Он начал развлекаться тем, что угадывал, кто где живет и чем занимается. Для спокойных размышлений он выходил из деревни, карабкался на утес и там читал. Перед полуднем он возвращался обратно и совершал ритуальное уже посещение бара на площади — в то место, через которое он вошел в жизнь села. Хозяйка-блондинка все так же восседала на посту; он даже узнал, как ее зовут: Бетти. Но больше она не вытирала яростно пыль с бутылок, да и вообще мало что делала: у нее была служанка по имени Мирей, девушка лет двадцати, столь же жгучая брюнетка, сколь хозяйка ее была яркая блондинка. Как ни старался Ле Биан, он так и не узнал, что это за девушка, совершенно не похожая на всех местных жительниц. Она и говорила, и вела себя не по-здешнему, но никто в деревне не знал, откуда она родом. Ни одна интонация не выдавала ее происхождения; при любых обстоятельствах улыбка не сходила с ее лица. С такой улыбкой она подавала оржад старушке-курортнице, которая считала нужным во всех подробностях посвятить ее в вопросы своего кровообращения, показывая в доказательство выписки из истории болезни, — но была способна и отшить без разговоров какого-нибудь пьянчужку-работягу, если тот, целый вечер проглядев на нее, позволял себе положить ей руку на зад. Вот такая она и была: всегда готова улыбнуться, но палец в рот ей не клади. Ле Биан с сожалением думал, что приезжая конечно же ничего не может рассказать про деревню: как здесь люди жили, кто приезжал сюда до войны, что здесь некогда делали катары.

Днем историк завел привычку съедать только пару ломтей хлеба с куском хлеба и стаканом красного вина, а потом снова погружался в чтение. На третий день после такого обеда он решил перейти железную дорогу и посмотреть, что там, вокруг пресловутой гостиницы «Каштаны». Ему даже удалось узнать от хозяйки «Источника», что некий Отто Ран арендовал этот дом с участком в 1932 году. Планы у него были грандиозные; каждому встречному он рассказывал, на какую широкую ногу поставит дело. Он хотел провести водопровод с горячей водой, а также отопление. В тех местах то была революция! Он нанял шесть человек переделать помещение, но, к сожалению, не имел никакого представления о том, что надо сделать, чтобы вложения давали плоды. Когда же Ле Биан попытался побольше разузнать о его работниках, хозяйка довольно неприветливо ответила, что и сама ничего не знает. Кажется даже, она пожалела, что и так слишком много сказала. Ле Биан держался принятой стратегии — не подгонять собеседников — и ограничился парой банальностей насчет того, что, дескать, гостиничное ремесло трудное и без большого опыта в нем не преуспеть.