Т. Браун - Весеннее пробуждение Страница 50

Но ей нравилась и новая спальня в лондонской квартире. Просторная, с белыми стенами и высоким потолком. Недавно Виктория заказала новые полы, и теперь темное дерево мягко поблескивало в утреннем свете. Камин заменили на батарею центрального отопления, из-за чего рамы в витражных окнах немного покривились и покрылись вмятинами, но Виктория не расстраивалась. Теперь она относилась к таким вещам намного проще, и это ее вполне устраивало.

Она сладко потянулась и опустила ноги на мягкий коврик из овечьей шерсти, лежащий рядом с кроватью. Потом надела уютные вязаные тапочки – подарок Кейти на Рождество – и направилась в ванную. По опыту она знала, что босиком туда лучше не заходить, плитки там адски холодные. С другой стороны, с приходом апреля и теплой погоды ледяной пол был уже не так страшен.

Надев мягкий батистовый халат, она на цыпочках прошла в кухню, чтобы приготовить чай. Сюзи еще не встала, а Элинор уже уехала в очередной госпиталь из списка, где она работала или помогала добровольцем.

По совету доктора и Элинор, Виктория теперь проводила в госпитале всего три дня в неделю. Здоровье не позволяло посвящать работе больше времени, а она наконец-то начала понимать, что не бессмертна. Астма никуда не денется, так что чем раньше она смирится с болезнью, тем лучше будет себя чувствовать.

Но Виктории приходилось часто напоминать себе об этом.

Она зажгла газовую плиту, поставила кипятиться чайник и достала чашки для себя и Сюзи. Тетя Шарлотта пришла бы в ужас, узнай она, что племянница готовит по утрам служанке чай, но ведь Сюзи не виновата, что хозяйка просыпается ни свет ни заря. К тому же Виктория подглядела, что кавалер Сюзи ушел совсем поздно – видимо, ей все же придется со временем искать новую домработницу.

Виктория направилась к входной двери, чтобы забрать молоко. Странно, что в доме не было черного хода для слуг, но из квартиры вело всего два выхода – парадная дверь и пожарная лестница. При мысли о карабкающемся по ней молочнике с бутылками Виктория прыснула от смеха.

Она открыла дверь и вздрогнула, увидев стоящего на пороге высокого мужчину.

Виктория не сразу поняла, что перед ней Кит, но когда узнала его, кинулась ему на шею, позабыв от радости обо всех размолвках. Кит схватил ее в охапку и закружил по воздуху, и от счастья у нее защемило сердце. Он жив.

Осторожно поставив ее на ноги, Кит сделал шаг назад. Ну конечно, ведь теперь они всего лишь друзья.

И он влюблен в другую.

Виктория прикусила губу и посторонилась, чтобы дать ему войти в квартиру.

– Что ты здесь делаешь? Как ты? Ты видел Колина или Себастьяна? И прихвати молоко, будь добр.

Кит засмеялся, наклоняясь за холодной бутылкой на крыльце.

– Даже великая битва держав не способна изменить дерзкую мисс Викторию. Приятно, что некоторые вещи остаются прежними.

– Ничегошеньки ты не знаешь, – обиделась Виктория. – Я очень повзрослела с тех пор, как ты в последний раз меня видел. Даже представить себе не можешь насколько.

По дороге от двери до кухни Виктория затылком ощущала на себе его взгляд.

– Незаметно, – в конце концов произнес Кит.

Виктория проглотила вертящийся на языке ответ. Только сейчас она осознала, как же соскучилась по этому наглому, невыносимому насмешнику. Злясь на себя за эту слабость, она поспешно отвернулась, чтобы Кит не понял по ее лицу, какие чувства ее переполняют.

– Надеюсь, ты не откажешься от чашки чая? – спросила она, не отвечая на его замечание. – Ты голоден?

– А что? Собираешься приготовить на скорую руку рыбу под белым соусом?

Виктории не понравилось чрезмерное веселье в его голосе.

– Нет, дуралей, я собиралась предложить тебе оставленные Сюзи с вечера булочки, но уже передумала. Можешь голодать.

– Разве так надо встречать солдата славной британской армии?

Виктория сделала глубокий вдох:

– Ты прав. А теперь расскажи, кого видел в последнее время, и я, так и быть, напою тебя чаем с булочками. Только будь хорошим мальчиком и перестань меня злить.

Кит фыркнул, но все же сменил тему:

– Видел Себастьяна не так давно. У него все хорошо. Кажется, через пару недель получит увольнительную. Как думаешь, на этот раз они с Ровеной поженятся?

– По крайней мере, собираются.

– Очень странный роман, – задумчиво проговорил Кит. – Сначала устроили фальшивую помолвку, потом настоящую, а свадьбу откладывали уже три раза. Или четыре? Даже у меня голова кругом идет, лишь подумаю об очередной отсрочке. А уж что творится с твоей тетушкой, и представить не могу.

– Или с матерью Себастьяна. – Виктория передернула плечами и продолжила накрывать на стол. – Хорошо, что я больше не живу в Саммерсете.

– Да. Бедная Лейни.

На плите с веселым шумом закипела вода, и Виктория осторожно залила кипятком чайные листья, которые еще раньше насыпала в фарфоровый чайник. Потом разложила на блюде булочки и поставила на маленький кухонный стол прямо перед Китом.

– Надеюсь, ты не возражаешь, я всегда по утрам пью чай на кухне. Тут теплее, чем в гостиной.

– Конечно нет.

Виктория села напротив и внимательно оглядела Кита: лицо осунулось, однако худоба не портила его, а, напротив, подчеркивала благородные, умные черты. А вот голубые глаза немного потускнели, словно кто-то повернул выключатель, отвечающий за блеск.

Как бы ей хотелось верить, что это не навсегда.

Кит добавил в чашку сахар и принялся размешивать.

– Я рад, что мы все уладили, – небрежно заметил он.

– Что мы уладили?

– Наши отношения. Просто друзья, как ты и хотела.

– Да. Какое облегчение, – отозвалась она, чувствуя боль в груди.

– Да.

В кухне повисла тишина.

– Расскажи мне о той женщине.

Виктории совершенно не хотелось о ней слушать, но, если не поинтересоваться, Кит решит, что она расстроена. Конечно, она сильно расстроена, но ему не следует об этом знать.

– Какой женщине? – (Она удивленно вскинула брови.) – А-а, о той, – сказал Кит. – Да. Она замечательная. Очень… хорошая.

Виктория уставилась в свою чашку. К ее ужасу, глаза защипало от слез, и она испугалась, что вот-вот расплачется. Почему он так скоро нашел ей замену, если любил так сильно?

Она изо всех сил старалась удержать слезы, но одна все же скользнула по щеке, повисла на подбородке и упала в чай.

Кит прокашлялся, Виктория по-прежнему смотрела вниз, боясь встретиться с ним взглядом. Унижение цвело на щеках красными розами.

– Если честно, это не совсем правда. У меня нет возлюбленной. Я выдумал ее.

Виктория подняла голову и с удивлением посмотрела на него:

– Зачем ты меня обманул?

Он пожал плечами и поморщился, как от боли:

– Ты ясно дала понять, что я могу рассчитывать лишь на дружбу, и моя гордость была задета. Поэтому я солгал. Но теперь я понял, что между нами не должно быть лжи, если мы действительно друзья. – Кит заглянул в ее лицо и нахмурился. – Виктория, почему ты плачешь?

В душе ее отчаянно боролись гордость и желание немедленно броситься в его объятия. Слова любви готовы были сорваться с ее губ, и лишь страх перед его холодностью останавливал девушку. Что, если Кит больше не любит ее? Ведь он так и не ответил на ее признание. Обида жгла ее сердце.

– Если ты так считаешь, то мог хотя бы что-то ответить на мои чувства. Я излила перед тобой душу, а ты отблагодарил меня тем противным письмом, где солгал, что встречаешься с другой женщиной!

– Я же извинился за ложь, чего еще ты хочешь? И да, ты отменно излила душу той ночью. Ты не оставила сомнений, что не любишь меня. Ни малейших.

– О чем ты говоришь?! – воскликнула Виктория. – При чем тут та ночь, глупый? Письмо, я говорю о письме! Думаешь, мне легко было написать его? А когда от тебя пришел такой ответ… – Виктория крепко сжала кулачки. Как же ей хотелось его стукнуть!

– Какое письмо? – удивленно спросил Кит. – От тебя? Никаких писем от тебя я не получал. Я сделал первый шаг и протянул оливковую ветвь примирения, спросил, можем ли мы быть друзьями, а ты проигнорировала меня. Лучше бы меня пристрелили – было бы менее болезненно, чем твое упрямое молчание.

Виктория прикрыла глаза, тяжело дыша. Дар речи ее покинул. Кит не получал ее письма. Он ничего не знал. Изменится ли что-нибудь, если сказать ему?

Ничего не поделаешь. Она села на стул и начала приводить дыхание в норму. Не хватало еще довести себя до полноценного приступа.

– Виктория? – Она чувствовала, как Кит опустился рядом на колени и бережно положил руку ей на плечо. – Принести ингалятор?

Она отрицательно покачала головой. Уже сейчас она чувствовала, как отпускает сжимающий грудь обруч. Надо пересказать Киту то, что она написала в письме. Пусть он ее отвергнет, но лучше попытаться, чем оставаться в неведении.

Прежде чем Виктория смогла заговорить, прошло несколько минут. Кит ждал, стоя у стула на одном колене, с беспокойством поглядывая на нее.