АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ Страница 57

это лозунг - извечная формула: “Выжить свободными или свободными умереть!”

это - Организация Евреев.

БОЕ: это мне, благовоспитанной девочке, научиться стрелять, швырять гранату, таиться в развалинах, ползать в грязи, рвать ножом горло, перевязать товарища - к январю сорок третьего года нас, обученных боевиков, стало пятьдесят групп;

это устав: “Оружием считаются огнестрельное оружие, топоры, ножи, кастеты, едкие вещества, горючие материалы и прочее”; среди прочего: “гранаты гетто” - кусок трубы с динамитом внутри или жестянка с железками и болтами, обернутая в пропитанную взрывчаткой бумагу, “коктейль Молотова” - бутылка с жидкой смесью, загорающейся при ударе, мина из двух металлических пластин с динамитом посредине и детонатором (при снаряжении иногда взрывалась, калечила); в тайных мастерских Эфраим Фондаминский, Моисей Ягодзинский, Мордехай Тененбаум и их товарищи трудились над самодельным этим оружием и ремонтировали присланное с “арийской” стороны;

это устав: “Каждый член “шестерки” должен быть вооружен. Каждый участок должен быть обеспечен оружием...”, нет задачи важнее вооружения, о том крики ближним полякам и дальним нью-йоркским евреям, но отклик скуден, можно на “арийской” стороне изловчиться купить у частных лиц или итальянских солдат пистолет, патроны, даже пулемет, да денег мало: с бедняков гетто взять нечего, а богачу раскошелиться, что в кипяток нырнуть, - и тогда приходит пора праведного грабежа, сюжеты детективного кино: 30 января в два часа ночи в квартиру кассира Юденрата Меламуда стучат евреи-полицейские, у них письмо Председателя Юденрата Лихтенбаума, он требует немедленно

явиться в кассу и выдать деньги представителю гестапо, кассир добросовестно исполняет приказ - только бланк письма Юденрата краденый, подпись Лихтенбаума поддельная, полицейские шапки гостей Меламуда сняты с охранников Юденрата (их связали и рты им заткнули), а деньги, сто тысяч злотых, вместо представителя гестапо получил Герш Берлинский, командир операции; кассир Меламуд с мешком на голове был возвращен домой невредимым, что вряд ли утешило Лихтенбаума, как и протокол, составленный наутро гитлеровцами, которых он вызвал, - в драку с БОЕ немцы не рвались; навел боевиков на кассу печатник Юденрата Шимон Маюфес, член БОЕ, он затем занялся разведкой банка гетто; банк взяли под командованием Израиля Канала десять лучших бойцов, в гриме и масках, с несколькими гранатами и единственным револьвером, взяли посреди белого февральского дня, в районе, нашпигованном охраной и немцами, и телефон, имевшийся в банке, не выручил - Давид Новодворский выстрелил в воздух, случившийся вблизи народ послушно рухнул на землю, дежурные полицейские в герои не рядились и девушки Това и Мирка понесли в котелке для еды 100 тысяч злотых, а Герш Берлинский, Павел Брыскин и “Стах” прикрыли отход; еще БОЕ отняла 710 тысяч злотых у богатого Отдела Снабжения Юденрата; и сам Лихтенбаум частично оплатил ненависть гетто к себе, отдал 50 тысяч, правда, после того, как БОЕ подержала одну ночь заложником его сына, вослед папе дружившего с немцами;

это устав: “Проводить террористические акты в отношении еврейской полиции, еврейского самоуправления и фабричной охраны” - 29 октября убит заместитель начальника Службы Порядка, на следующий день воззвания на улицах гетто объяв-

ляют войну предателям и всесильная охрана боится сорвать листовку; и тринадцать казненных подонков - скорая наука многим евреям-полицейским, они снимают форменные шапки и прячутся; и фабричный охранник облит кислотой, и 21 февраля убиты четверо агентов гестапо, и подозрительно близкий к гестапо А. Носсиг уничтожен в собственной квартире;

это Гиммлеру, озабоченному польским сопротивлением, приходится лично посетить гетто - “гнездо разложения и бунта”, и на мертвых улицах рейхсфюрера в его автомобиле берегут офицеры СС, а спереди и сзади едут танкетки в боевой готовности;

это в преддверии полного уничтожения гетто (немцами решено, евреями - понято) бросок во встречный бой: на 22 января БОЕ планирует поминание трехсот тысяч, погибших полгода назад, костром на площади, венками, транспарантами и избиением Службы Порядка на улицах гетто;

это опережающий удар нацистов: восемнадцатого января в семь тридцать утра двести немецких жандармов, восемьсот литовских и латвийских фашистов, усиленных польской полицией, ворвались в гетто выселять евреев в концлагерь; вспыхнула листовка БОЕ: “Евреи! Боритесь!”, рванула гранатой немцев и себя семнадцатилетняя Эмилия Ландау, и снег на улицах гетто расцвел кровью боя; “Евреи стреляют!” - изумились оккупанты и взялись за дело основательно: легкие танки, артиллерия, пулеметы, полевые кухни, автомобили с боеприпасами, штаб на Мурановской площади, оперативные карты на столах, вестовые на мотоциклах - достаточно, чтобы совладать с группой грузчиков Моисея Чемпеля, чтобы прикончить портного Яшу Гринштейна, поднявшего нож на эсэсовца, или чтобы перестрелять шестьдесят евреев, которые взбунтовались перед погрузкой в вагоны, - достаточно для отдельных боевых успехов, но остались не добитыми до конца группы Вениамина Лейбгота, Бронислава Яворского и Израиля Канала, хотя в каждой было лишь два револьвера и одна граната, к тому же у Канала граната не взорвалась, боевики отступили в другой дом и, умирая один за другим в отчаянном бою, заставили все-таки немцев откатиться; не все погибли и на центральном участке гетто, где Захария Артштейн, Ицхак Цукерман, Сильвия Любеткин и их товарищи, засев в домах, пропускали гитлеровцев внутрь, а потом, отрезая выход, атаковали со всех сторон; и в группе Анелевича кое-кто уцелел после того, как они со своими пятью револьверами, пятью гранатами, бутылками, ломами и палками сначала заставили эсэсовцев бежать, бросая оружие и каски, потом, под напором свежих немцев, забаррикадировались в доме на Низкой улице, а когда осаждающие прорвались в дом, подожгли лестницы и отстреливались до последнего патрона; сам Анелевич (он убил несколько фашистов, отобрал у жандарма карабин и парабеллум, попал в окружение) – тоже выжил, его выручил Ицхак Сукенник;

это не хватило немцев на то, чтобы ходить за евреями в огрызающиеся огнем дома, а на улицах да взрывая подвалы, набрали они только шесть с половиной тысяч смертников вместо предписанных Гиммлером шестнадцати тысяч; недостало им техники и штабных талантов и тысячи воинов, чтобы одолеть гетто - 22 января они отступили, потеряв около двадцати убитых и полсотни раненых и имея в перспективе дальнейшее сопротивление евреев, нападения на эсэсовские патрули, поджоги немецких грузовиков, обезоруживание евреями украинских охранников, убийство группой грузчиков немецкого летчика, явившегося в гетто побаловаться грабежом, схватки БОЕ с польской полицией (в конце марта полицейские отобрали у группы Артштейна деньги и патроны и засели в банке Юденрата, боевики Артштейна осадили банк, оборвали телефон и вынудили полицейских все вернуть) - и хотя немцы неоднократно “усмиряли” гетто, только 13 марта за два часа убили около двухсот человек, вытащенных из убежищ и просто прохожих, в том числе четырнадцать детей - все-таки Анелевич мог в тот же день заявить: “...с 18 января еврейское население Варшавы находится в состоянии постоянной борьбы с оккупантом и его прислужниками”, и Лихтенбаум честно ныл немцам: “Власть в гетто уже мне не

принадлежит. Тут правит другое правительство”;

это - Боевая Организация Евреев, БОЕ.

Я - из БОЕ.

Я стою у стены, исковерканной взрывом. Блондин еще возится с фотоаппаратом, брюнет, скучая, раскуривает сигарету. Солнце прыгает в объективе и ласкает ствол автомата. Мне бы тот автомат!.. Я - из БОЕ.

БОЕ и СС - раненая девчонка и два вооруженных эсэсовца...

БОЕ и СС - букашка против танка, а вот поди ж ты...

Сам генерал-губернатор Франк, обеспокоясь, 23 января прибыл в Варшаву - лично разобраться... Время для немцев хлопотное: под Сталинградом кончается армия Паулюса, англичане жмут в Северной Африке, бомбы молотят немецкие города, всполошилась партизанами Европа... И Польша бурлит: диверсии, саботаж, покушения... В гетто от новостей - подъем: БОЕ реорганизуется, изживает промахи, пополняет ряды, не упуская случая прикончить немца или предателя, сближается с ЕВС, организацией евреев-фронтовиков, те тоже не дремлют: 11 февраля убили эсэсовца, 18 февраля - двух жандармов... Евреи рвутся умереть в бою. Генерал-губернатору было о чем поговорить с варшавскими властями: в геройском теле Великой Германии докучной занозой этот город и его гетто.

Волнение достигло вершин: Борман доложил о Варшаве Гитлеру. Гитлер, по словам очевидца, подумал...

...о чем подумал? Не Вену ли вспомнил, свой нищенский 1909 год и еврея Неймана, соседа по ночлежке для бедняков, который подарил ему, еще не Гитлеру, еще не фюреру, длинный, до колен сюртук, - но нет, чушь сентиментов, паутина под железной пятой Истории... Пожалуй, об Истории он и подумал, об исторической своей миссии...